Возвращение ликвидатора 2 (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 40

Мне такой подход необычайно импонировал, особенно, после опыта общения с Ледящевым. Однако, я понимал, что маршальская откровенность — такая же маска, как у копа. Просто вылепленная талантливее, и использующаяся более опытным игроком.

— Общее руководство проектом с сегодняшнего дня лежит на мне. Капитан Ледящев остается наблюдателем от Комитета, а Марат Ренатович, — указал он на того самого чиновника из «Русского космоса». — будет работать с вами напрямую. Он крайне заинтересован возможностями Структуры. В его ведомстве уже пытались изучать эту связь функций, но пока не преуспели.

— Простите, Федор Михайлович. — перебил я. — А вы это сейчас зачем сказали? Чтобы я держал в голове факт — не буду сотрудничать, меня отдадут на опыты? Я вроде уже дал понять, что я лояльно настроен. Если меня, конечно, не пытаются использовать в темную.

— Как с дочкой разговариваю. — хмыкнул тогда Кузнецов. — Я еще предложение до конца не закончу, а она уже сделает из него три вывода, причем все — неверные. Нет, Денис. Это не намек и не угроза. Мы все равно будем тебя изучать, и Структуру тоже. Но не так, как ты думаешь. Марат, не пояснишь?

— Конечно, Федор. — откликнулся человек, во внешности которого, в отличие от имени, ничего татарского не было. Обычный русак. — Денис, по понятным причинам, я не могу разглашать то, чем именно мы занимаемся, но могу сказать, что потребуется от тебя. Биометрия…

— Исключено! — тут же отрезал я, краем глаза наблюдая, как дернулись в улыбке уголки губ Кузнецова. Забавляло его это все, надо же! — Я не буду таскать на себе ваши датчики.

— На себе и не надо. — легко отмахнулся человек из «Роскосмоса». Причем, с таким видом, будто его, очень важную шишку, совсем не возмутил тот факт, что его грубо перебил какой-то пацан. Пустырника они, что ли, перед визитом напились? И Ледящев подозрительно спокойный. — Мы подсадим тебе небольшую, короткоживущую колонию нанитов, которая будет собирать информацию, и передавать данные исследовательской группе.

— Тем более!

— Они совершенно безопасны…

— Марат Ренатович, я когда слышу про безопасность, сразу же напрягаюсь. — продолжил я гнуть линию упрямого подростка. — Нет, нет и еще раз нет! Никто из моей группы не будет таскать в себе этих ваших нанитов.

— Послушай! — а нет, не пустырник. Вон, злиться начал. Просто маска, значит.

— Это вы послушайте! У нас связь, основанная на эмоциях. Не изученная, нестабильная, вообще непонятная. А вы предлагаете напихать в нас микророботов, и рассчитываете, что все пройдет хорошо?

— Что может пойти не так?

— Да это вообще девиз всех сумасшедших ученых! Все, что угодно! А у вас, напомню, больше нет мышек, которыми можно заменить тех, что сдохнут!

Кузнецов все так же прятал улыбку и не вмешивался. Из чего я понял, что он не вполне разделяет позицию «Роскосмоса», но его попросили его подключить, и он это сделал. Ну раз маршал не смог отмазаться от такого участника, значит и мне стоит дать этому татарину хоть что-то. Но не все, а лишь немножко. Компромисс.

— Без изучения мы не сможем продвинутся, Федор. — подтверждая мои догадки, Марат Ренатович повернулся к военному. Типа, воздействуй на своего пацана! Ага, значит, время пришло.

— Но я могу пойти на замеры традиционными датчиками. — выдал я. — До тренировок, после тренировок, в исключительных случаях — во время тренировок. Речь, конечно, не идет, о том, чтобы таскать их на себе двадцать четыре часа в сутки.

— Думаю, это приемлемо. — тут же подключился маршал, не давая «Роскосмосу» вставить и слова. — Мы обсудим график и, уверен, придем к соглашению, которое всех устроит.

И, в завершение, бросил на татарина взгляд, который я прочел без труда.

«Не забывай, — говорил он. — Ты и о моей дочери говоришь, а не только о пацане, на которого мне плевать».

Марат Ренатович все понял правильно. Кивнул с хорошо скрываемой досадой, и отстал.

— Еще один момент. — на этот раз заговорил Ледящев. — По поводу самих Игр. Принято решение, согласно которому твоя команда, Денис, не должна занять первое место.

— С фигов бы? — тут же «возмутился» я. Логика подобного решения была мне предельно понятна, но пятнадцатилетний пацан не мог отреагировать иначе.

— Из соображений секретности. — терпеливо пояснил коп. Похоже, ему запретили на меня орать. Или он не осмеливался этого делать в присутствии таких випов, как Кузнецов и представитель «Русского космоса».

— Да чего там секретного? — продолжил я качать права. — Мы же не будем демонстрировать секретных техник монахов Шаолиня, просто слаженность действий!

— Этого будет достаточно, чтобы осведомленные люди сделали правильные выводы.

— Да это бред какой-то! Тогда зачем нас вообще выпускать на полигон? Прячьте в секретной лабе и изучайте!

— Не надо мне подсказывать хорошие идеи, Денис…

— Посмотрим, как у вас получится!

— Успокоились, молодежь.

Кузнецов вроде и голос не повысил, а мы с Ледящевым разом замолчали. Даже Марат Ренатович напрягся — было что-то в тоне маршала, отчего сразу захотелось забиться под одеяло, тихонько там дрожать в страхе. Вот ведь монстр какой! А еще доброго дедушку из себя изображает!

— Подытожим. — произнес он с уже прежними, человеческими интонациями. — Большой тест на Играх, получение биометрических данных по запросу, но не на постоянной основе, и третье место в соревнованиях. Все с этим согласны?

Посмотрел, при этом, Кузнецов только на меня. И еще едва заметно подмигнул, гад. Со значением. Дескать, цени, мы даже твое мнение учитываем.

— По последнему пункту есть возражения. — упрямо произнес я.

Ледящев даже глаза закатил, типа, боги, да сколько ж можно терпеть этого пацана! Роскосмос никак не отреагировал, ему, судя по всему, вообще пофиг было кто какое место займет. А вот Кузнецов улыбнулся.

— Какие же?

— Ну, во первых, команда, не заряженная на победу, не имеет внутренней мотивации!

— Не говори ребятам об этом. — маршал пожал плечами, с легкостью отбивая мой первый аргумент.

— Это сработало бы, не будь у нас связи. А она есть. И ребята почувствуют, что я от них что-то скрываю.

— Ну-у…

— И потом, сами подумайте, Федор Михайлович. — беспечно перебил я личного друга императора. — Для полноценного тестирования, испытуемые должны выходить на пик возможностей. Иначе грош цена таким исследованиям. Данные будут некорректны, да и мы сами понять не сможем на что способны, если будем в последний момент себя останавливать.

Теперь, когда с меня сняли груз Воронцовых-Ланских, я действительно мог и забить на победу в Играх. И рождественский прием у императора был мне нужен так же, как рыбе зонтик. Но просто так соглашаться с навязанными условиями я тоже не собирался. Да и ребят, которые уже нацелились на победу, было жаль.

Но, что важнее — сейчас нельзя было прогибаться даже в мелочах. По сути у меня первый внятный контакт с власть имущими. Не попытка нагиба, а сотрудничество. Которое может закончится плохо или открыть хорошие перспективы. И от моего поведения зависит к какому финалу все свернет.

Кузнецов задумался, признавая логику в моих рассуждениях. Посмотрел на Марата Ренатовича, Ледящева. Дождался безразличного кивка от первого, и досадливого выражения лица от второго, и решительно тряхнул головой.

— Хорошо. Если сами доберетесь до первого места — у меня нет возражений.

— Спасибо.

— На здоровье. А теперь, господа, оставьте нас, пожалуйста.

Когда оба спутника маршала вышли из палаты, он придвинул стул поближе к моей кровати, и заговорил тихо, будто не беседу вел, а бормотал себе что-то под нос, рассуждая.

— То, что я тебе сейчас скажу, не должно дойти ни до одного из твоих одноклассников. Даже сестры с матерью не имеют права этого знать.

Офигенное начало приватного разговора! Че бы вот, например, не помолчать, если это такой большой секрет? Обязательно нужно рассказывать гостайны пацану из старших классов? О чем они вообще думают, эти взрослые?