СССР: вернуться в детство 5 - Войлошникова Ольга - Страница 3

— А у директора она не могла узнать?

— Ты у меня спрашиваешь? — сердито взъерошился Вовка.

— Да ладно, на меня-то не рычи. Я ж за тебя.

— Нет, какая-то тварь явилась!.. — снова возопил Вова, и дальше непечатное про то, что из-за идиотства этой бабы столько говна на нас вывалилось!

Эти чувства я вполне могу понять, да. Мразина с инициативой! Как же я терпеть не могу дур-активисток, сил нет…

И она же ещё явилась претензии предъявлять!

Путём осторожных расспросов я выяснила, как всё случилось. Итак, приехала Надежда Андреевна. И пока она была в крольчатнике, ещё четыре кролика сдохли, прямо у неё на глазах, и добрая половина выглядели удручающе вялыми. Ревущая Арина позвала Вовку — какая уж теперь изоляция, раз падёж пошёл. Вова как раз достал кролика из клетки (зачем, я потом расскажу) — а тут Рашид. Там, говорит, у ворот возмущённая баба, требует объяснить: почему это экскурсии не разрешаете, когда она лично все документы привозила? Вовка как был с кроликом в руках, так и побежал. Дальше слово за слово — ну и финал мы видели.

— Итак, товарищи, — я побарабанила пальцами по столу, — если мы все не хотим, чтобы накрылась медным тазом наша контора, твёрдо держимся следующей версии: каждый из нас занимался своим делом, и тут прибегает эта бабель, ломится в ворота, начинает орать.

— А я её пустил и что? — начал Рашид.

— Нет, ты её не пустил. И никто не пустил, — я оглядела всех, сидящих за столом. — Она орала за воротами, и ты её не пустил именно потому, что женщина вела себя неадекватно.

— Это чё это — «неадык…» ну… это?

— Неадекватно — значит, как ненормальная. Орала как психованная.

— Ага, — все покивали.

— Вова, согласен? — Вовка, который всё ещё страшно злился и поэтому старался молчать, просто кивнул. — Всё! Мы её видели и слышали, но пальцем не тронули. На территорию к нам она не заходила. Тёть Валя, вы эту версию как новость сейчас Аринке с Надеждой Андреевной расскажете. Дядя Валя*, а вы — мужикам на стройке, в виде хохмы. Вдруг они что-то слышали, менты по-любому пойдут левых свидетелей искать.

*Да, в родне у нас Валентин и Валентина, так вышло.

— А мы что, слушали, как она нас обкладывает, и молчали, что ль? — деловито спросила тётя Валя.

— Почему? Мы были предельно вежливы, как в том анекдоте про электриков, знаете?

— Не-ет.

Я усмехнулась:

— В детском саду работали электрики. И вдруг воспитатели жалуются, что дети повторяют маты. Вызвали электриков на профком: пишите, дескать, объяснительную, а те пишут: «Мы вообще не матерились. Работаем мы в коридоре, Сидоров на стремянке проводку паял, а я стремянку держал. И тут мне за шиворот стало капать расплавленное олово. А я так вежливо и говорю: „Товарищ Сидоров! Неужели ты не видишь, что твоему товарищу капает за шиворот расплавленное олово?“» Так что все мы с вами были исключительно вежливы, на том и будем стоять. А про кролика никому ни слова. Заболевание карантинное, мало ли…

02. КОШМАРНЫЕ ДНИ

ПОЧТИ ЧУМА

Ольга. 3 сентября 1986 продолжается.

Через два часа стало ясно, что на нас надвинулась гигантская задница. Дядя Валя доехал с поручением до нашей Юбилейнской квартиры. Я думала, Вова сам поедет, но он такой злой был, что отправлять его куда-нибудь — пипец, чревато. Дядя Валя созвонился с Пал Евгеньичем, сообщил, что потери поголовья приблизились к сорока процентам, и конца не видно. Вторым поручением было позвонить по телефону, записанному Надеждой Андреевной — вызвать специальную бригаду, которая должна будет вывезти дохленьких кролей на скотомогильник. Оказалось, что ни забить тех, которые ещё на вид более-менее, ни забрать шкурки с умерших нельзя — по ветеринарным правилам не положено, и это, понятное дело, никому из нас не прибавляло радости.

В это время к воротам подкатил милицейский бобик. Я как раз с «Сибирского подворья шла» — карантин карантином, а там тоже за процессом успевать присматривать надо. А тут менты, вышли из уазика, озираются, фуражки на затылок сдвигают.

— Здрассьте, — бодро поприветствовала я стражей порядка. — Вы к кому?

— Девочка, «Сибирское подворье» — это где? — спросил первый.

— Это подальше, строящаяся организация, она пока закрыта для посещений, но со строителями можете переговорить. Или с директором, это моя бабушка.

— Как — закрыто? — удивился второй. — А что эта нам наплела про экскурсии?

— Эта психованная тётка? — нахмурилась я. — Это мы ещё выяснять будем, кто дал отмашку в закрытое экспериментальное хозяйство толпы людей с улицы водить. У нас из-за этого вспышка инфекции и карантин — вон, видите на воротах объявление?

Мужики подошли поближе к калитке и изучили листок с синей ветеринарной печатью.

— Заразное? — спросил второй.

— Говорят, в основном для кроликов, — равнодушно ответила я, — зайдёте?

Менты снова переглянулись.

— А позови бабушку?

— Сейчас, подождите.

Пока мы с баб Раей к калитке вышли, смотрим — там уже Арина стоит и тётя Валя. Арина снова ревёт, как её эта подлая тётка ввела в заблуждение своими бумажками, а сегодня — вы только зайдите, гляньте! — уже триста восемьдесят кроликов передохли! Товарищи милиционеры на дохлых кроликов смотреть хотели не очень, а хотели просто узнать в подробностях, кто эту дамочку дохлой кошкой отлупил. Тут Арина очень натурально выступила — она притворяться вообще не очень:

— Ну, придумала, тоже мне! У нас и кошек-то нет, одни собаки. Так они здоровые, как телк и, чтоб ими ещё драться…

Но тут пришла бабушка и представилась директором «Сибирского подворья». Милиционеры, стараясь держаться подальше, с общих слов записали показания, которые получились почти как тот анекдот про электриков, попросили взрослых расписаться и поскорее уехали.

Смех смехом, а кролики продолжали гибнуть, несмотря на все усилия, предпринимаемые Надеждой Андреевной. Да и хрен ты уже что там предпримешь…

Неожиданно вернулся хмурый Пал Евгеньич, сказал, что будет фиксировать потери.

Приехал дядя Валя с новостью, что машина ветконтроля будет к пяти часам. К пяти они и приехали, поразив меня своей точностью. Забрали целую гору тушек. Так больно было смотреть на эту бессмысленную гибель, вы не представляете… Наутро Надежда Андреевна заказала их повторный приезд ветеринарной труповозки — сказала, гарантированно ещё часть умрёт.

Мы фотографировали, составляли акты и протоколы, подшивали в папку один за одним, дезинфицировали…

Поздно вечером журналист уехал, сказал, что нужно успеть дать фотографии в номер.

ТЫ В КУРСЕ?..

Вячеслав Егорович.

Звонок застал его на самом выходе. С одной стороны, брать трубку не хотелось — опять с рабочими вопросами пристанут, дайте хоть в отпуске погулять. С другой — мало ли что, один вон трубку вовремя не взял, теперь вместо отдела в министерстве заштатным домом культуры командует…

— Прилукин слушает.

— Здор о во, Егорыч, — голос главреда «Восточки» он узнал сразу. — Ты б заехал?

— И тебе не хворать. Что за срочность такая?

В трубке тяжко вздохнуло.

— Да не хотелось бы по телефону…

Та-ак, накрывается, судя по всему, рыбалка.

— Жди, еду.

Круглоглазая волга со скачущим оленем на капоте лихо тормознула у центрального входа в редакцию «Восточно-Сибирской правды». Вахтёрша на входе деловито окликнула:

— Мужчина, вы куда?.. Ой, Вячеслав Егорович, не узнала вас без костюма-то… Богатым будете!

— Ваши бы слова…

Он торопливо, с каждым шагом всё больше предчувствуя нехорошее, прошёл в кабинет главного редактора, пожал через стол руку:

— Здорово, Андрей Афанасьич. Чего звал?

— Присаживайся, Вячеслав Егорыч. Ты вообще в курсе, какая в твоей епархии самодеятельность в твоё отсутствие происходит? — главред подвинул через стол листки, на которых стояло несколько пометок. — Ты ж знаешь, что я на своей должности недавно?