Убить волка (СИ) - "Priest P大" - Страница 26

Чан Гэн внимательно его выслушал, задумался на мгновение, а затем все же кивнул – слова Шэнь И звучали разумно и справедливо.

— Хорошо.

Шэнь И мгновенно почувствовал облегчение. Он улыбнулся и сказал:

— В тот год, когда "Небесные Волки" совершили поклон Великой Лян, они подарили Его Величеству два сокровища саванны: первым стал Цзылюцзинь, вторым – их Богиня. Самая почитаемая Богиня тронула его своей искренностью, и он сделал её своей законной супругой. Так она и стала единственной женой при императорском дворе.

А что касается других вопросов, ваш поданный уже рассказывал о них раньше. Когда Ее покойное Величество увидит с небес, как вы выросли, она будет счастлива.

Чан Гэн сдержал внутреннюю усмешку. Если судить по словам Шэнь И, то, получается, что Сю Нян – Ху Гээр – была его кровной тётей? Если его тётя считалась настолько привлекательной в те годы, насколько красивой тогда была его родная мать?

— Я считаю, – сказал Чан Гэн, – что, согласно здравому смыслу, эта история должна звучать чуть по-другому: что, после того, как императорская супруга обнаружила, что она беременна, она рискнула жизнью в попытке убежать, а чтобы избавиться от ребенка, она выпила чашу со снадобьем, вызывающим аборт.

О многих секретах императорского дворца не следовало говорить, но этот ребёнок попал в самую точку.

Шэнь И всё детство провёл с благородными людьми и аристократами, поэтому, какие бы мысли его не тревожили, они никогда не отражались на его лице. Сейчас он старательно попытался изобразить спокойствие на своём удивленном и напряженном лице:

— Почему Ваше Высочество говорит о таких вещах? Если вы говорите о госпоже Сю – не стоит на этом так зацикливаться. В конце концов, госпожа Сю была чужеземкой и нет ничего плохого в том, что её сердце принадлежало её родному народу.

Не говоря уже о том, что, несмотря на скрытую ненависть, последние несколько лет она неустанно работала, чтобы вырастить Ваше Высочество. Ей даже удалось отправить половину нефритового кулона обратно в столицу. Это было сделано потому, что она собиралась умереть за страну, и не хотела вовлекать в это Ваше Высочество. Стоит ли объяснять, что подобные чувства – это ни что иное, как самые настоящие кровные узы? Даже если ваша тётя не любила вас, разве ваша родная мать могла вас не любить?

Шэнь И выдержал короткую паузу, затем продолжил:

— Ваше Высочество и Ее покойное Величество похожи настолько, словно вылиты из одной и той же формы, но ваш характер – как у Его Величества. Разве это не кровная связь? Что касается того факта, что госпожа Сю сломала палец Вашего Высочества, я думаю, что причиной того послужили какие-то особые скрытые мотивы. Или, может быть, потому, что Ваше Высочество был еще слишком молод, поэтому мог неправильно понять и запомнил всё совсем не так, как было на самом деле. Как знать? Но очень может быть.

Необычайно красноречивая речь учителя Шэнь звучала разумно: если бы Чан Гэн не знал о яде, текущем в его жилах, что постепенно сводил его с ума, он бы, наверное, искренне поверил в эту выдуманную историю и в то, что Сю Нян всем своим сердцем любила его и искренне беспокоилась о нём.

Чан Гэн был из тех людей, которые не верят в подобные истории. Он всегда скептически относился к ним, и у него всегда будет возникать целая кипа вопросов. Он начнет разбирать каждое предложение, обдумывать каждое слово и, каждый раз, когда он копнет глубже, у него всегда возникнет множество новых сомнений.

Чан Гэн почувствовал себя смертельно измотанным.

Когда палочка для благовоний догорела, Шэнь И всё ещё сохранял на крайне напряженном лице лёгкую улыбку. Чан Гэн проводил Шэнь И до двери, затем произнес:

— Прежде, когда я ещё думал, что здоровье Аньдинхоу Гу было слабым, я постоянно напоминал ему об этом. Я прошу, чтобы Аньдинхоу простил меня.

Шэнь И опустил взгляд, но увидел только макушку Чан Гэна - мальчик отказывался смотреть на него. Он вздохнул и вышел из небольшой комнаты. Когда он покинул дом, то свернул на узкую тропинку и увидел "занятого военного делами" Гу Юня. Тот расположился в небольшом цветочном саду, раскинувшемся по двору.

Во дворе господина Го росло очень много мяты. Гу Юнь в одиночестве сидел под крышей небольшой беседки. Делать ему было нечего, поэтому он не нашел занятия поинтереснее, как начать собирать листья мяты и совать их в рот. Затем он их пережевывал и глотал.

Сколько он тут просидел, так сразу сказать оказалось сложно, но несколько кустов мяты вокруг него порядком облысели. Как будто тут прошлась голодная коза и всё усердно общипала.

Шэнь И тихо прокашлялся, но, похоже, Гу Юнь его совсем не услышал. Только когда он подошел поближе, Аньдинхоу прищурился и ни без труда узнал его.

— Неужели действие лекарства закончилось?.. - вздохнул Шэнь И.

Гу Юнь смутился, инстинктивно подавая жест, что он не слышит.

Шэнь И подошел поближе и склонился к нему:

— Давай-ка для начала вернемся, я всё тебе расскажу. Дай руку, тут каменные ступеньки.

Гу Юнь покачал головой, отказываясь от помощи. Он опустил на переносицу Люли Цзин [5], затем, не сказав ни слова, медленно вышел из беседки. Даже две киноварные отметки, казалось, поблекли на его красивом лице.

Шэнь И взглянул на лысые кусты мяты, порядком объеденные козлом по имени Гу Юнь. И последовал за ним.

Примечания:

不问青红皂白

bùwèn qīnghóngzàobái

«Не интересоваться (не различать), что синее, что красное, что чёрное, что белое».

(обр. в знач.: не разбираться в существе вопроса; без разбора, огулом)

- не разбирающий, кто прав, кто виноват.

2. 风声鹤唳

fēng shēng hè lì

«Ветра шум и крики журавлей» - принимать за крики преследующего врага;

(обр. в знач.: бояться всего и вся; пуганая ворона и куста боится; у страха глаза велики; паника, впасть в панику; подозрительность, паранойя)

3. Императорская Академия Ханьлинь начала своё существование с династии Тан и просуществовала до 1911 года.

4. Название института можно перевести, как "больница", вот почему ходят шутки о том, что они не занимаются лечением людей.

5. 琉璃 镜 (Liúlí jìng) Люли Цзин – «окрашенная линза для глаз» – монокль Гу Юня.

Глава 13 «Извинение»

***

Можно было подумать, что человек по фамилии Гу явился будто невзначай, дабы принести извинения. Однако... К несчастью, с какой стороны не посмотри, он явился будто специально, дабы развязать войну.

***

Гу Юнь остановился прямо по соседству с домом губернатора Го. Но в сравнении с домом мэра в доме Гу Юня было достаточно холодно.

Если бы Чан Гэн бросил сгоряча: "Мне не нужна прислуга!", губернатор Го уверенно и без доли смущения похвалил бы "Его Императорское Высочество", выдав, мол, "сердце его принадлежит народу", а затем бы тут же отправил к его покоям десяток слуг.

Однако, если губернатору Го посчастливилось бы где-то приобрести огромный мешок храбрости, перед маршалом бы господин Го не осмелится проронить ни единого лестного словечка.

Гу Юнь вскользь отдал приказ "не беспокоить" его. К порогу его дома никто не осмеливался подходить и на полшага, кроме пугающих округу солдат Черного Железного Лагеря.

В ситуациях, когда Гу Юнь не мог хорошо видеть и слышать, он становился крайне раздражительным и напряженным. В такие моменты ему совершенно не хотелось, чтобы рядом болтались какие-то незнакомцы. Шэнь И давно не видел его таким суровым, как будто каждый куст казался Аньдинхоу вражеским солдатом. Шэнь И думал, что пока они мирно жили последние два года в городке Яньхуэй, Гу Юнь научился-таки сосуществовать с этой туманной идеей обычной жизни. Однако, в конце концов, это оказалось невозможно. Обычной безмятежной жизнью научился жить "Шэнь Шилю", но никак не Гу Юнь. Хотя этот человек всегда вел себя достаточно уверенно и спокойно, большая часть составляющих его характера была сплошной ложью. Он настолько виртуозно играл свою роль, что никто не мог отличить где правда, а где вымысел. В то же время, его слепота и глухота были реальны, но многие воспринимали этот недуг, как отличную актерскую игру. Рассматривая собственное «я» с этой точки зрения, маршал Гу мог спокойно охарактеризовать себя одной крылатой фразой: "Истина может быть ложью, а ложь может быть истиной". Шэнь И не знал, на самом ли деле у него в какой-то момент что-то переломилось внутри, или он специально вел себя так?