Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大" - Страница 62

Жертвоприношение в Большом каньоне Чиюань едва не перевернуло с ног на голову все Управление. Жуткие письмена на земле шаманского кургана, казалось, дополняли друг друга. Как будто они были лишь верхушкой айсберга какого-то грандиозного заговора.

— Я не осмеливался высовываться. Я попросил разыскать того, кого называли «последним учеником» господина Юэ-дэ, но так и не смог его найти. Он просто исчез, растворился в воздухе. Я… У меня не было других вариантов, да еще кончились деньги. Как раз в это время я увидел ваш пост в интернете. Я подумал, что, перед тем как исчезнуть, старина Лан успел обмануть еще одну жирную овцу.

— Значит, ты его наследник? — Сюань Цзи был так зол, что даже расхохотался.

Он вдруг понял, что что-то здесь не так. По словам козлобородого, было несколько расхитителей могил, учинивших резню над трупом. А что насчет самого древнего трупа? А крови? Где тела грабителей?

Козлобородый, тем временем, продолжал горько плакать:

— У меня ничего нет. Я просто действовал по обстоятельствам, хотел помочь другим и подзаработать. У меня не было дурных намерений! Конечно же я сразу ухватился за возможность получить на «путевые расходы». Но, как только ваш коллега открыл дверь автомобиля… я сразу же узнал этот запах…

Сюань Цзи тут же спросил:

— Какой запах?

— Цветы. Гнилые цветы. Сладкие и вонючие. Я никогда не забуду, что почувствовал, когда открыли гроб… — как только козлобородый перестал нести чушь, он вдруг замер. Кончик его носа нервно дернулся, зрачки расширились от ужаса, и человек задрожал, сжавшись в комок. Он открыл рот, но не издал ни звука. Сюань Цзи подсознательно потянулся к нему и тоже уловил этот аромат. Озеро было неглубоким, но воздух внутри пещеры был затхлым и отдавал гнилью. Сюань Цзи сильно шмыгнул носом и почувствовал благоухание цветов.

Козлобородый пробормотал:

— Вот оно, вот оно…

Словно отвечая ему, на поверхности воды внезапно появились пузырьки.

Кто-то рассмеялся. Голос был очень чистый, как у незрелого юноши. Он эхом отдавался в мрачной пещере. Это было странно. Но вдруг он заговорил на языке, очень похожем на язык клана шаманов. Сюань Цзи смог понять только одно слово из всех. Все тот же чистый и мягкий голос произнес: «Линъюань».

Сигнал на мобильном телефоне Сюань Цзи снова пропал. Кровавые разводы на лице Шэн Линъюаня почти исчезли.

Юноша начал петь. Ритм показался Сюань Цзи знакомым, но у него не было времени подумать, потому что парень с козлиной бородкой охнул и резво прыгнул вперед более чем на три фута. Он чуть не оказался у Сюань Цзи в объятиях, как раз в тот момент, когда из бурлящей воды поднялась куча раздувшихся трупов.

Вдруг раздался шум, послышался звук торопливых шагов, кто-то куда-то бежал и громко разговаривал. Шум доносился из тоннеля, ведущего в пещеру, откуда пришел Сюань Цзи.

Казалось, будто сюда идет целая толпа людей.

Но разве на этой дороге… Разве на этом пути не должно быть более сорока тысяч костей?

Сюань Цзи пнул покрытое волдырями тело обратно в воду, схватил одной рукой козлобородого и повернулся к Шэн Линъюаню.

— Эй, ты идешь?

Шэн Линъюань посмотрел на него пустыми глазами. Будто его душа все еще не вернулась на свое место. Сюань Цзи выругался и потащил дьявола за собой.

«Я сыт по горло! Мне ли не наплевать, что он там делает?» — подумал он, крепко сжимая запястье Шэн Линъюаня. Он полетел к наполовину открытой дыре, вырытой расхитителями. Добравшись, он попросту рухнул в яму и сложил крылья. Прежде чем он приземлился, в его душе возникло какое-то невыразимое чувство безысходности. Почти в то же самое время тяжесть в руках Сюань Цзи увеличился, и козлобородый замолчал.

Из глаза несчастного торчала тонкая нить, выходящая прямо через затылок. Кровь ударила в голову Сюань Цзи. Смертоносная «тонкая нить» немедленно обернулась вокруг его руки, но тут же сгорела, едва коснувшись кожи.

Странная песня, эхом отозвавшаяся в стенах кургана, оборвалась. В пещере появилась длинная тень. Нежный голос, который Сюань Цзи едва мог расслышать, произнес: «Демон!»

Шэн Линъюань, наконец, среагировал. Он медленно оттолкнул Сюань Цзи. Вырытая яма оказалась слишком мала для него, он не мог здесь выпрямиться и ему пришлось слегка наклониться.

Он оперся о скалу, словно ему тяжело было твердо стоять на ногах и прошептал:

— Алоцзинь.

Все это время Сюань Цзи размышлял о том, откуда ему знакома эта мелодия. Это было первое четверостишье детской песенки, которую он впервые услышал в воспоминаниях Шэн Линъюаня и в картине цветущего грушевого сада. Сюань Цзи никак не мог понять, почему он вдруг разобрал эти несколько фраз.

Глава 23

— Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей?

В узком проходе мелькнул свет, и из темноты вышел человек. В руках он держал сияющий белый цветок.

Человек этот был невысокого роста, а его голос едва заметно дрожал. С первого взгляда сложно было понять — юноша это или девушка, но приглядевшись, можно было увидеть, что все же юноша. Его длинные волосы, заплетенные в множество косичек, были красиво уложены на затылке. Левую половину его лица скрывала маска. Маска улыбалась и человек, носивший ее, тоже. Его правый глаз был большой и яркий, как виноград. Юноша производил впечатление того, кто способен четко различить, где черное, а где белое1.

1 黑白分明 (hēi bái fēn míng) — ясно различать, где белое, где чёрное (добро и зло, ложь и правда).

Если бы не кровавая дыра во лбу, он запросто мог бы сойти за тех очаровательных иностранных айдолов2, что постоянно мелькали по телевизору.

2 偶像 (ǒuxiàng) — кумир.

Сюань Цзи нахмурился и снова посмотрел на Шэн Линъюаня. Он не знал, кто это был и никогда не слышал имени «Алоцзинь». Но козлобородый говорил, что «труп» был прибит гвоздями, и между его бровей виднелся характерный след. Вероятно, гроб, поднявшийся со дна озера, был усыпальницей этого человека.

Что за чертовщина творится в последнее время? Что это за мода на оживших мертвецов?

В шаманском кургане было похоронено более сорока тысяч человек, но у этого юноши здесь оказался «отдельный номер». Судя по всему, он был представителем всеми ненавидимой знати.

Даже Шэн Линъюань только что упомянул об этом. Как там звали главу клана шаманов?

Сюань Цзи спросил:

— Ты глава клана шаманов? Или какой-то местный святой?

Человек в маске оказался не только пришельцем из прошлого, но и иностранцем. Вряд ли он знал древний «мандарин», не говоря уже о современном языке Сюань Цзи. Он и не должен был понять услышанное. Склоненная голова, широко раскрытые глаза, выражение любопытства на юном лице… Так вели себя дети в детском саду. Если кто-то старше двенадцати лет продолжал поступать подобным образом, он был либо идиотом, либо психопатом.

Неизвестно почему, но в этом странном человеке была какая-то непередаваемая естественность.

Его невинность казалась очень даже убедительной.

— Глава. — ответил за него Шэн Линъюань. — Это последний глава клана шаманов, Алоцзинь

Алоцзинь узнал свое имя и просиял, обнажив пару очаровательных маленьких клыков.

Сюань Цзи покосился на великого дьявола.

— Ты его знаешь? Он жив или все-таки мертв?

— А ты как думаешь? — Шэн Линъюань бегло взглянул на юношу. В таком положении Сюань Цзи не мог расправить крылья, ему оставалось лишь сложить их за спиной. Шэн Линъюань посмотрел на алые перья и взгляд его сделался таким холодным, будто он больше никогда не хотел их видеть.

— Ты сказал, его пробудило темное жертвоприношение?

Обливаясь холодным потом, Сюань Цзи тайком открыл «Альманах тысячи демонов». На этот раз книга немедленно выдала ему ответ: «Бедствие».

Еще один демон! Они что, запустили массовое производство?

Сердце Сюань Цзи слегка сбилось с ритма, и юноша нацелился «Альманахом» на Шэн Линъюаня.