И аз воздам - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 1

Серия «Попаданец»

Выпуск 164

Иллюстрация на обложке Бориса Аджиева

© Андрей Шопперт, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Александр I, в отличие от батяньки, мелким прыщом не был. Даже можно сказать, что прыщом был крупным.

Зря на Екатерину II бочку катят, сколько бы ни было у нее любовников, а сына и наследника родила от мужа. Достаточно сравнить портреты Петра III и Павла I – одна рожа. Отец и сын. И если потом добавить Александра I к этим портретам и Константина, то семейное сходство вообще прямо бросается в глаза. Особенно нос у всех четверых. А если к плеяде этих товарищей присовокупить Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского – основателя династии с его носом, то и понятно станет, почему династия императоров на русском престоле называется Гольштейн-Готторп-Романовской. Все дело в носе. Именно из-за носа Петр I и отдал в жены безземельному, нищему, выгнанному из своих земель голштинскому принцу в жены свою старшую любимую дочь Анну. Иначе ни черта не понятно. Где Петр I и где носатый Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский. Приживался родоначальник династии сначала при шведском дворе, а потом при русском и все метил на престол. А и получил бы даже – это герцогство Готторпское чуть больше по территории, чем деревенька у графа фон Витгенштейна. И целых триста подданных. Только что герцогством называется. В Швеции губу раскатывал даже на королевство, но не срослось. Тогда в России через жену думал к власти пробиться, а тут Меншиков с Петром II. «Алексашка» конкурента выслал назад в Голштинию. Но это ладно. Дело в физиономии. Посмотрел бы в качественное зеркало и понял, что с такой рожей нельзя в монархи. Их же на рублях печатают. Возьмет через некоторое время нумизмат рубль или крону с такой рожей и плюнет на нее. И об валенок. Может, если начистить ему рожу, то краше станет. Нет, как уродцем был, так и остался. Наглядный пример с константиновским руб-лем. Помрет через двадцать пять лет Александр, ну или в Сибирь монахом сбежит, не суть. Пусть все же помрет, не так обидно. Так вот, помрет – и Госсовет или лучшие люди поскачут в Польшу, Константина на царство звать. И рубли пробные с собой повезут. Положено так. Посмотрит пьяный вечно Константин на константиновский рубль. И отречется от престола. Поймет, хоть и пьяный в драбадан, что нельзя в массы нести такие рубли. Позор на века. Не станет ждать, пока нумизматы на его мерзкую рожу плюнут. Сам плюнет.

Александр был высоким, немного полноватым молодым человечком с фамильным носом и бакенбардами на круглом, начинающем лысеть, лице. Лысеет голова?! Хрен там, у этого лысело лицо. Залысина на низком, позаимствованном у неандертальца лбу поднималась к темени, а очередной Кутайсов оставшиеся волосы закрутил в кудри и постарался залысину закудрить. Так себе получилось. Но новый Кутайсов не остановился, он взял и в кудри завил еще и огромные бакенбарды, Пушкин потому и не любил Александра, что завидовал его бакенбардам, сам не мог такие вырастить. А Александр смог, прямо капли, должно быть, какие немецкие использовал для ращения волос на щеках. Втирали их ему в щечки кругленькие. Огромные вскудрявленные бакенбарды занимали большую часть лица. И среди этих бакенбардов нос торчал семейный. Нет, вот у графа Витгенштейна тоже нос, греческий такой. Но это же довольно красиво и породисто, а у немелкого прыща Александра нос длинный и пимпочкой-курносиной одновременно. Ужас ужасный.

Рост император новый, на этот момент еще не коронованный, взял не от Петра. Там Екатерина I все подпортила. Она Петру до подмышки не доходила, ну и Анна выросла маленькая, и голштинец мелким был, а потому рост Петра III всего метр семьдесят, а Екатерины II, судя по исследованию скелета, всего 157 сантиметров. В кого было Павлу расти. Павел I, тоже, судя по скелету, был ростом 165 сантиметров. Но… Екатерина II понимала, что император должен быть высоким и красивым, и потому выписала из неметчины великаншу и красавицу Марию Федоровну в жены Павлу. От нее и пошла стать последующих Романовых. Николай, стоящий сейчас рядом с Александром, вырастет вообще с Витгенштейна ростом – 190 сантиметров. Ну, третий ребенок в семье, витаминов больше доставалось. Маман больше яблок покупали, деньжата завелись. И нос уже нормальный, просто длинный, не загнут вверх. А все яблоки.

Вырос Александр до метра восьмидесяти, плюс еще высокие каблуки французских туфель. На полголовы, а то и на всю голову возвышался над свитой, что сейчас разглядывала в упор Петра Христиановича. Александру недавно испол-нилось двадцать четыре года. Пацан. Романтичный пацан с завиральными идеями, которым будут крутить амбиции и плохие советчики. Стоящему по левую руку Николаю, которому предстоит разогнать декабристов, пять годков. Еще левее стоит вдовствующая теперь императрица Мария Федоровна. Она ростом почти со старшего сына. В огромном пышном платье стоит, и талия корсетом затянута так, что Гурченко бы от зависти всплакнула. И как Екатерина II нашла ее среди сотен немецких принцесс – эту красавицу гренадерского роста? Да просто. Отец Екатерины был комендантом в Штеттинском замке, там же родилась и Мария Федоровна. После батеньки Екатерины комендантом Штеттинского замка стал батянька на то время еще Софии Доротеи Августы Луизы Вюртембергской – принц Фридрих Евгений Вюртембергский, такая же нищета. Константина нет. Он с Лейб-гвардии Его императорского высочества Константина Павловича полком, бывшим Лейб-гвардии Измайловским полком, убыл на лето в Москву. Готовиться к торжественной коронации старшего брата.

Глаза у Александра еще интересные. Они голубые. Ну, в России не редкость. Так в нем нет русской крови почти. Ничего, у немцев тоже бывают. Арийцы же. Белокурые бестии. У императора они не просто голубые, они как бы светятся этим голубым светом, может, радужка чуть пошире. Но притягивают глаза к себе взор.

По правую руку от него стоит жена. Женили императора очень молодым и очень давно на Луизе Марии Августе, дочери баденского маркграфа Карла Людвига, принявшей в православии имя Елизавета Алексеевна. Год назад у них умерла годовалая дочка. И отдалились уже супруги друг от друга. Наверное, слишком ранний брак тому виной. Шестнадцать лет было наследнику, и не готов был к семейной жизни. Брехт оценивающе поглядел на императрицу. Красивая, не отнять. Тоже такое белокурое и голубоглазое чудо. Фея. Так и хотелось спросить: «Чего тебе еще надо, хороняка?» (Хороняка – это тот, кто испугался и решил схорониться вместо решительных действий.) Императрица красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна! А Нарышкина кто? Вон, чернявый пухлик торчит из-за спины. Хрень полная. Только что полячка с выкаченными почти из платья большими титьками. Что за любовь к полякам? Ничего. Скоро от любви к полякам и полячкам собирался отучить Александра граф Витгенштейн.

Ага, а у самого-то жена полячка? Ну, повезло. А еще у него – настоящая полячка. Блондинка – и красивая, и голубоглазая, и высокая, а не эта пухленькая шалава чернявая.

– Граф, вы вовремя… – на языке Наполеона и Франсуазы Саган улыбнулся ему Александр.

Прием продолжался, гости перетекали от одной группки к другой, перемывали косточки присутствующим и отсутствующим. Ругали и хвалили Наполеона и Георга III, который пару месяцев назад прибрал к рукам Ирландию и на радостях стал безумцем. Брехт, сидя в своем поместье, этих новостей интересных не знал и, услышав, проходя мимо одной из группок, в которой находилась и вдовствующая императрица Мария Федоровна, решил присоединиться и узнать новости двухмесячной давности. Новости рассказывал, можно сказать, его друг и наставник Беннигсен Леонтий Леонтьевич, к нему Петр Христианович и обратился: