Король-Наёмник. Стальная месть (СИ) - Городчиков Илья - Страница 20

О переговорах думать не стоит. На стенах никого из воинов Дома не было, а Вирта и головореза разделяло двадцать метров. Анселм не успеет сделать и шага, как голова паренька отделиться от туловища. Этого точно никому здесь не надо и наёмник бросил в снег свой меч.

- Выпустите его! – Рявкнул Вирт и все безотлагательно послушались старого дворянина.

Головорез, медленно, постоянно вертя своей лысой головой, вышел за ворота Гринхома, морщась при этом от раны в животе. Он продолжал держать мальчишку за волосы и в глазах отпрыска Фионы стал читаться неприкрытый ужас. Головорез стал приближаться к парочке оставленных за воротами коней и опасность для жизни мальчика с каждой секундой только увеличивалась.

Анселм стал медленно сокращать дистанцию, пользуясь рассеянным вниманием раненного противника. Делал он это медленно, широко расставив руки, всем своим видом указывая на свою безоружность. Вирт пытался поймать взгляд парня, понимая, что будет всего один шанс и действовать нужно с хирургической точностью. Наконец ему удалось заметить искру осознания в глазах парня. Он смотрел на Вирта с надеждой, и безземельный дворянин всеми силами пытался одним взглядом объяснить план. Анселм был совсем не уверен, что парень понял, хоть в его взгляде и читалась теперь небольшая уверенность. Мальчишка своей головой достигал пупка ландсьерского офицера и вырваться в одиночку у него точно не получится.

Наконец, сократив дистанцию до полутора десятков шагов, когда пленитель почти уткнулся своей спиной в коня, Вирт решил действовать. Он резко и утвердительно кивнул мальцу, внимательно следящему за движениями наёмника. Вирт быстро сунул руку за пазуху и короткий нож скользнул в его ладони. Малец всё-таки оказался смышлёным и с размаху ткнул локтем прямо в рану головореза. Он дёрнулся всего на мгновение, но Вирту этого хватило, чтобы хлёстким движением метнуть нож. Клинок, сделав два оборота, вонзился прямо в переносицу головореза, дойдя остриём до самого мозга. Он упал замертво прямо под копыта коня. Испуганный визг матери напугал жеребца и тот поднялся на задние ноги, после чего обрушил передние копыта на череп уже мёртвого человека, с влажным хрустом раздробляя его на осколки.

Вирт опёрся руками на колени и тяжело выдохнул, наблюдая за тем, как ребёнок, размазывая по лицу слёзы и сопли, побежал к матери. Этот бросок оказался очень тяжёлым и после этой короткой схватки хотелось отдохнуть. Вирт присел у стены и приложил горсть снега ко лбу.

- Вы могли убить моего сына, сир. – утерев слёзы, сказала Фиона, - Но вы спасли его и спасибо вам за это!

Женщина поклонилась в пояс, а Анселм просто отмахнулся, - Вирты вертлявые, так что я бы не промахнулся. Надеюсь, теперь мы с вами подружимся. – Анселм стянул с пояса свою фляжку и с удовольствием прильнул к горлышку.

***

Фиона согласилась на наши условия, но оставалась в крепости до того момента, пока с севера не подойдут запрошенные заранее у Лиги войска. С каждым днём становилось всё холоднее, и я отправил большую часть наёмников обратно в Безал, оставив при себе единственную сотню, которой с лихвой хватит для защиты Гринхома. Мне крайне хотелось отправиться с бойцами в город, но стоило следить за Фионой.

К тому же, пока я жил в крепости, получилось собрать приличное количество слухов, которые вместе со своими караванами, несли проходящие через границу торговцы и вести оказались интересными. Появлялась информация о том, что одновременно близь Акреона и на севере Ларингии стали образовываться стихийные крестьянские восстания. Говорилось, что они недовольные длительными повышенными военными налогами, которые взымали противоборствующие братья. Повстанцы стали постепенно самообразовываться в крестьянские армии. Они не искали прямого столкновения с отправленными против них карательными отрядами, но с удовольствием грабили дворянские усадьбы, выметая оттуда подчистую все вещи, которые можно было продать хотя бы за минимальные деньги. Восставших с каждым днём становилось только больше, даже не смотря на наступившие холода. Доходило до того, что крестьянские повстанческие отряды действовали по принципу «Ударил, Ограбил, Убежал». Такие крестьянские отряды, скрываясь в лесах, болтах и горах, оттягивали внимание местных феодалов и сильно усложняли поставки в действующую армию Кловиса.

Вырастут ли такие крестьянские бунты в нечто большее? На такой вопрос мне было сложно ответить. Родной мне мир знал сотни таких разрозненных выступлений крестьянства, не переходящий в полноценные войны и приносящих хоть каких-то изменений в геополитическую ситуацию. Царство Российское в расчёт можно не брать, ведь в большинстве восстаний немалую роль сыграло особенное для мира военное сословие казаков, подобия которых в Ларингии не существовала. Какие ещё есть варианты развития событий, исключая быстрого утопления восстания в крови? Лично я видел всего две вариации: а-ля восстание башмачников во Франции или же война гуситов. Оба варианта меня более чем устраивали, а потому я с удовольствием наблюдал за развитием событий.

В один момент я задумался над тем, а не стоит ли мне ввязаться в это восстание? Конечно, так или иначе борьба Лиги и Ларингии точно продолжится, но можно ведь участвовать не напрямую. Если торговцы не преувеличивают масштабы и количество повстанческих отрядов, то их разрозненные силы могут дойти до пары-тройки тысяч человек. Хватит ли этого для войны в раздробленном королевстве? С натяжкой может и хватить, но у такой армии будет серьёзная проблема – отсутствие опытного и грамотного командования. Откуда такому командованию вообще взяться? У гуситов одним из таких командиров стал известнейший полководец Ян Жижка. Кем же он был? До сих пор достоверно это неизвестно, но по наиболее логичной теории он наверняка являлся рыцарем-грабителем. Да-да, существовали и такие весёлые голубокровые ребята, нашедшие свой заработок в грабеже более удачливых дворян и проходящих торговых караванов. Так что, учитывая ускоряющийся процесс малоземелья дворян, появление такого командира будет вполне себе возможно. Но стоит ли просто ждать этого? Нет ли у меня одного умелого воина, являющегося бедным дворянина, яростно ненавидящего нынешнюю династию Ларингии…?

Я ехал по дороге в окружении своих воинов, искренне «наслаждаясь» хлюпающим звуком проникающих в грязь копыт коней, укутываясь в шерстяной плащ, пытаясь скрыться от промозглого весеннего ветра, от всей души проклиная нависшие свинцовые облака, скрывшие от нашего взора солнце сплошной пеленой. В дороге мы были уже почти две недели и за всё это время заночевать в нормальной кровати удалось всего три раза. В остальные же дни приходилось выискивать хоть немного чистые участки земли, где мы и ночевали в шатрах, насквозь продуваемыми всеми ветрами. Благо, нас была всего дюжина, хоть и ноша оказывалась приличной, а потому удавалось быстро и относительно быстро передвигаться. Тем не менее, пересечь границу с Ларингией было легче двенадцати всадникам при двух повозках, чем целой армии, хоть и приходилось скрываться даже при ощущении приближения разъездов ларингийцев.

Северные земли Ларингии за прошедшую зиму стали казаться обезлюдившими. Не было на дорогах случайных попутчиков и торговцах, деревни больше не шумели, а редкие жители сразу же прятались, успев только заметить приближающийся отряд. Даже леса будто бы замолкли и не слышалось пения возвращающихся с юга птиц, шебуршания бегающих по веткам белок и сопения просыпающихся косолапых хозяев лесов. Покупка провианта и фуража становилась испытанием и бойцам было приказано экономить имеющуюся у нас пищу, а потому иногда приходилось останавливаться в лесах, чтобы пополнить запасы пищи дичью.

Зачем же я со столь незначительными силами продвинулся вглубь Ларингии, на добрые две сотни километров? Причиной этому путешествию стал один из торговцев, который принёс весть в Безал, гласящую о том, что он знает, как найти одну из самых многочисленных группировок повстанцев, скрывшихся на севере королевства. Да, за зиму и даже начало весны крестьянское восстание так и не было подавленно, не смотря на все решения Элиоса. Первые недели он быстро разгонял формирующиеся группки крестьян-грабителей и, казалось, всегда был на шаг впереди любых повстанцев. В один момент мне даже стало казаться, что восставшие ничего не добьются, но к концу зимы Элиос отбыл обратно в ставку Кловиса, оставив заниматься севером королевства своего сына Обена и в этот момент всё опять пошло по не самому хорошему сценарию для Ландсьеров. Хоть Элиос, похоже, смог выкрутиться и с титула маршала его так и не сняли, сын его совсем не справлялся с задачей уничтожения повстанцев, вновь позволив им наносить поражения своим отрядам. Да, были они, по большей части, весьма локального характера, но они всё равно вселяли в сердца восставших неилюзорное ощущение возможности победить.