Застенец 2 - Билик Дмитрий - Страница 14

– Слухи – не самый достоверный источник информации, – сухо заметил Максутов.

– Чтобы не слышать их, пришлось бы ходить с закрытыми ушами, – пожал я плечами.

– Твоя правда, – покрутил свой тонкий усик Игорь Вениаминович. – Петербург стал слишком мал, чтобы говорить что-то на одном конце и надеяться, что это не услышат на другом.

– Иными словами, Его Императорское Величество собрал для поездки на переговоры слишком разных людей. Даже тех, с кем у него не самые лучшие отношения. И руководствовался лишь магическими способностями. Судя по всему, этих людей хватит с лишком, чтобы стереть мою родную Самару с карты.

– Ты немного недооцениваешь наших магов, – будто бы даже обиделся Максутов. – Помимо тех, кого ты назвал, среди Конвоя еще генерал Киселев, тоже первого ранга. И около двадцати двоек среди сопровождения.

– Мы готовимся к полномасштабному вторжению? – скривился я. И только потом осознал, что сказал «мы».

– Нет, тогда бы здесь оказались все единицы Петербурга. Но кто-то же должен защищать город, пока нас нет. Все проще, Император впервые посещает Застенье. Надо пресечь все возможные инциденты.

– И теперь мы возвращаемся к моему вопросу. Зачем там я?

Максутов тяжело вздохнул. Он походил на шулера, обман которого раскрыли. Я бы не удивился, если б сейчас Игорь Вениаминович нашел срочные дела или попросту отказался беседовать. Однако, к моему немалому удивлению, Максутов все же стал говорить:

– Видишь ли, Николай, ты довольно любопытная фигура. Вроде козырного валета. Не самый большой козырь в колоде, но с его присутствием приходится считаться. Первый человек из того мира, к которому перешел дар. Твое имя уже облетело все застенье. Ты стал важным символом, что каждый из них может стать магом. И Император вынужден демонстрировать, что с тобой все в порядке.

– А это правда? Я не про себя. Что магом может стать каждый?

– Когда-то считалось, что магия приравнена к проклятию, – ответил Максутов. – Она проникла в наш мир слишком внезапно и принесла одно лишь горе. Ты знаешь, сколько людей погибло от морового поветрия?

– Читал, – пришлось кивнуть ему.

– Моровое поветрие напрямую связывают с магией. Говорят, что долгое время был открыт большой Разлом в наш мир. Магии выплеснулось слишком много, и не все люди смогли приспособиться. Здесь, как я понял, никакой болезни не было.

– И чисто теоретически…

– Многие могут действительно стать магами. Природа Разломов очень сложна по своей сути. Знаешь ли ты, что долгое время наши ученые нарочно пытались вызвать их?

– Дай угадаю: на вражеской территории?

– У Империи нет врагов. Лишь союзники и… партнеры.

– Хорошо, – принял я правила игры. – Значит, скажем, Империя была заинтересована в появлении Разломов на территории партнеров?

– Каждое сильное государство заинтересовано в том, чтобы ослабить соседа. Такова политика. Если только у них нет еще более сильного противника. Тогда приходится объединяться. Но знаешь, что удалось выяснить?

У меня не было никаких версий. Поэтому лучшее, что я мог сделать – промолчать.

– В 1949 году произошли сильнейшие Разломы по всему миру. На территории Российской Империи их случилось всего три. И все удалось отбить без потерь, благодаря слаженной работе нашей армии…

Я чуть не зевнул. Походило на новостную программу одного из центральных каналов. Максутов явно заметил перемену в моем настроении и слегка улыбнулся.

– Не буду тебя утомлять, но после сорок девятого года количество наших магов первого ранга выросло на одиннадцать процентов. Да и качество прочих ворожеев повысилось.

– Хотите сказать, что Разломы положительно сказываются на магах? – удивился я.

– На тех, кто выживает после них, – горько усмехнулся Максутов. – Но если грубо, то да. Маг – напоминает собой губку, а магия – воду. И проникает она через Разломы.

– Таким образом, вам было бы очень выгодно, чтобы Разломы приходили и в этот мир. Ведь так?

– До того момента, пока среди застенцев не начнут появляться маги. А они начнут, будь уверен. Рано или поздно. Среди такого количества людей это просто неизбежно.

– Тогда возникает другой вопрос. Для чего Вы рассказываете это мне, вчерашнему застенцу, которого слишком многое связывает с тем миром?

– Разве мы не можем побеседовать просто так, по-приятельски? – улыбнулся Максутов.

Игорь Вениаминович пытался казаться бодрым, веселым и чуть снисходительным. Однако у него под глазами залегли глубокие синяки, цвет лица стал серым, безжизненным, а неизменной прическе не хватало обычного лоска. Словно его подняли совсем недавно, после бурной ночи, и приказали явиться сюда.

– Мы вроде решили, что здесь нет глупцов, – пожал плечами я.

– А может, мне приказали рассказать все тебе? Такое возможно?

– Подобное мог приказать только один человек. Но и он не создает впечатление того, кто не думает о последствиях.

– Наверное, придется перенести этот разговор на следующий раз, – мягко улыбнулся Максутов. – Нам действительно пора.

Игорь Вениаминович, скорее всего, и правда не хотел разговаривать на эту тему. Однако причина окончания беседы сейчас ехала по мостовой в окружении всадников на кьярдах. И, судя по золоченой карете с вензелями, внутри нее мог сидеть только один человек.

Я оказался прав. Когда карета подъехала к границе, из нее вылез Романов. Как обычно прибавляли местные: «Долгих лет его жизни». Вблизи Император выглядел еще более величественно. Я в очередной раз подумал: как много все-таки дает высокий рост.

Со своих почти двух метров он смотрел великодушно, но вместе с тем внимательно. Будто отец многодетной семьи глядит на шалости ребятишек, готовый в любую минуту прикрикнуть, если забавы перестанут быть безобидными. Я смотрел на Императора через многочисленные спины дворян, тоже склонившись в поклоне. И никак не ожидал, что Его Величество обратит внимание на меня.

– Граф, рад, что Вы с нами, – сказал он с легкой улыбкой.

Ага, будто у меня был особый выбор.

– Отложил все свои дела, Ваше Величество, чтоб показать Вам свой мир, – сказал я. И по гневному взгляду Разумовского понял, что ляпнул что-то излишне дерзкое.

– А это хорошая идея, – воскликнул Император. После чего обернулся к гофмейстеру. – Борис Карлович, Ирмер-Куликов поедет со мной. А Вы сядьте… да вон, хоть с Игорем Вениаминовичем.

Взглядом Разумовского можно было бы разводить огонь в безвоздушном пространстве. Видимо, на ровном месте я только что нажил себе врага. Ну да, умею, практикую. С другой стороны, у нас с ним отношения как-то сразу не сложились.

– Держитесь ближе ко мне, юноша, – сказал Император. – Сначала придется потерпеть. С непривычки будет тяжело. Но потом и это пройдет. Со временем все проходит. Господа, начинайте.

Я не сразу понял, что он имел в виду. А секунд через пять, когда первая защита легла на плечи, объяснения уже и не были нужны. Окружающий мир заполнили витые формы заклинаний, часть из которых оказалась и вовсе незнакомыми.

На плечи давила небывалая тяжесть, в ушах шумела кровь, ноги гудели, голова трещала. В воздухе разлился запах магии. Я не мог объяснить его природу, но именно теперь понял, что имел в виду Будочник, когда говорил обо мне и корице. У каждого сильного мага был свой запах. Теперь, сливаясь в нечто общее, дисгармонирующее, он напоминал резкую вонь железа. Казалось, даже язык защипало. В нас сейчас в упор из «Града» можно было бить. Без всякого успеха.

Наверное, из-за множества защитных заклинаний я даже на пару сантиметров ниже стал. Так уплотнились позвонки. Император слегка морщился, но стоически переносил вынужденные меры собственной безопасности. Наконец со всем было покончено, и пограничники стали убирать кованые элементы со Стены, открывая проход. И довольно скоро нашему вниманию предстали военные с другой стороны, во главе со знакомым мне, исключительно по телевизору, министром иностранных дел Российской Федерации.