Траурный эндшпиль (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 38

— Заходите, товарищи, — выглянул из кабинета какой-то НКВДшник.

Его служебную принадлежность я понял по характерной фуражке с васильковой тульей и по тёмным шароварам с малиновыми кантами.

Прохожу в кабинет вслед за майором Краснодубовым и вижу, что за т-образным столом заседают бабуля, генерал-лейтенант Грозникин, полковник Краснодубов, несколько знакомых лиц, виденных в зоопарке, неизвестный вице-адмирал, а также… я.

— Не пошутил, Цыганков, зараза… — прошептал я, увидев, буквально, себя в военно-морской форме, со знаками отличия капитана второго ранга.

«Я-альтернативный» значительно старше, чем «я-настоящий», усищи ещё какие-то… волевые и военно-морские, взгляд холодный, как Ледовитый океан, на поясе висит кортик, слева, а справа от него пистолет неизвестной модели.

— Вот он ты какой, значит, актёр, — произнёс «я» и осмотрел меня внимательным взглядом. — ФИЗО не пренебрегал, это сразу видно. Молодец.

Не верилось, что это всё происходит взаправду. Какой-то сюр.

— Ну, здравствуй, дед, — встал из-за стола полковник Краснодубов. — Не думал, что вообще когда-нибудь свидимся, окромя того света.

Майор Краснодубов же просто подошёл к нему и крепко обнял.

— Как жил твой отец? — сразу спросил он. — Достойно?

— Офицером был, как и ты, в Афгане воевал, — улыбнулся полковник ВС РФ, на глазах которого навернулись слёзы. — Сколько же всего рассказать надо…

— Расскажете позже, — вмешалась в разговор бабуля. — Товарищ майор, вице-адмирал Пинов предложил нам организовать постоянную базу на мощностях Балтийского завода, пригодного для частичного ремонта некоторых кораблей Балтийского флота. Взамен он предлагает нам снабжение импортной бронетехникой и импортным оружием.

— «Импортное» — это взятое в Европе? — уточнил майор.

Даже не сомневаюсь, что морской пехоте сейчас по силам вторгаться даже в крупные города и захватывать опустевшие воинские части, где, как правило, полно бронетехники и оружия. Совершенно дармового и даже исправного. Только если помнить, что крупные города подверглись ядерным бомбардировкам, претендовать они могут только на города маленькие. Но воинские части почти никогда не ставят с привязкой к размерам населённых пунктов, а всегда со стратегической сообразностью…

— Именно, — кивнула Агата Петровна и подвинула на столе папку. — С деталями можете ознакомиться в этом документе.

— А я здесь зачем? — спросил я.

— Товарищ Верещагин сильно сомневался, что сведения о твоём существовании реальность, — ответила бабушка. — Думаю, теперь все сомнения развеяны.

— Да, — вздохнул «я-альтернативный». — Моложе сильно, но именно таким я себя и помню. Могу забрать его и поговорить?

— Детали соглашений его не касаются, — кивнула бабушка.

— Идём, Дмитрий, кхм-кхм, Верещагин, — указал кавторанг на дверь.

Вышли в коридор, а оттуда спустились во двор, где засели в курилке. Я закурил, а вот «я-альтернативный» просто сидел.

— Не куришь, что ли? — спросил я.

— На подводной лодке отвыкаешь от курева, — покачал он головой. — Заново начинать не собираюсь. За отцовским гаражом, в… две тысячи пятом или в шестом?

— В две тысячи пятом, — уточнил я.

— А я в две тысячи шестом, — улыбнулся кавторанг. — И бросил уже на флоте. Невыгодно там курить.

— Ну, наверное, — пожал я плечами. — Рад был видеть бабулю?

— Я её не знаю, — вздохнул кавторанг. — В моём мире она погибла в автокатастрофе в девяносто восьмом.

А ведь было что-то такое. Вроде как два грузовика врезались в темноте и бабуля сломала пять или шесть рёбер, с проникновением в лёгкое, и чудо, что вовремя довезли и спасли.

— Вот оно как… — произнёс я. — И что тебя сподвигло идти в морское училище?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Отец что-то решил сорваться в нулевом году в Питер. Переехали в бабушкину квартиру, оформились, ВНЖ и всё такое, а потом и гражданство получили. А ты, как я слышал, до сих пор с казахстанским гражданством?

— С ним и помру, выходит, — усмехнулся я.

— А что с родителями? — спросил кавторанг.

— Погибли, — вздохнул я. — В автомобильной аварии в день начала Апокалипсиса.

— И здесь, значит, не миновало… — с сожалением произнёс он.

— А у вас?.. — начал я, но осёкся на полуслове.

— Грузовик, — ответил на это кавторанг. — Ночью ехали из Тельмана в Петербург и прямо под капот КамАЗа заехали.

— Грустно, — произнёс я.

— Вот их бы я действительно хотел увидеть… — изрёк кавторанг. — Чем здесь занимаешься?

— Воюю, — ответил я, приподняв висящую на поясе маску Наполеона. — Сверхспособность завёл, новые знакомства.

— А как актёрствовал? — спросил вдруг «я-альтернативный».

— Только-только намечался большой успех, в нескольких фильмах снялся, обо мне заговорили, но… — я развёл руками. — Не судьба.

— Тяжело поверить. Чтобы я, ха-ха, — кавторанг хохотнул, — актёром? Нет, не моё это.

— А ты бы знал, как я охренел, когда узнал, что я — подводник, — усмехнулся я. — Давай сфотографируемся, что ли?

— А давай, — улыбнулся кавторанг. — Мне скинешь потом.

Приобнялись и сделали селфи. Затем ещё и ещё.

— Вот теперь отлично, — сказал я. — Давай номер.

Обменялись номерами и я скинул ему на Телегу три фото.

— Как обстановка в городе? — спросил кавторанг.

— Тревожно, — ответил я. — Вроде и «Бригаду» сломали, а лезут с севера какие-то черти…

— Товарищ Верещагин, — позвал с крыльца вице-адмирал Пинов.

— Да?

— Да?

— Капитан второго ранга Верещагин, — пояснил вице-адмирал. — Мы уходим — соглашения достигнуты и можете рассчитывать на доступные мощности Балтийского завода для вашей подводной лодки.

Мощностей у нас, правда…

— Превосходно, — встал «я-альтернативный». — Прощай, Дмитрий Верещагин. Увидимся ещё.

— Увидимся, — кивнул я и пожал ему руку. — Прощай.

В голове никак не желает укладываться тот факт, что это я из 2042 года…

В курилку вошли Краснодубовы.

— … батька мой, значит, красный весь выходит и говорит: «Кто всё пиво в парилку вылил⁈» — продолжил рассказывать полковник. — А это я был!

— Ха-ха! — рассмеялся майор. — Эх, мой Васька, он конечно… А ты бабку свою, наверное, не помнишь даже?

— Помню, ещё как! — заулыбался полковник. — Я ж каждое лето, без перерывов, в деревню к ней ездил! До поступления в военное училище, считай, а потом раз в пару лет обязательно наведывался! И на могилу к… кхм…

— Да знаю я, что погиб у вас! — махнул Евгений Игоревич рукой с тлеющей сигаретой. — Сейчас-то живой!

— У меня же фотография твоя есть! — вспомнил вдруг полковник и начал копаться в командирском планшете. — Сейчас!

— Товарищи, не буду мешать… — вышел я из курилки.

Своего деда я видел и в детстве очень плотно общался. На рыбалку ездили, сено вместе косили, баранов стригли. Эх, вот времена были… беззаботные.

Вернулся домой, где Шув валялась на диване и смотрела какую-то корейскую дораму.

— Откуда ты достала эту дрянь? — спросил я, послушав характерные деланные охи-вздохи.

— Обменяла, — пожала та плечами. — Что, не ценитель?

— Неа, — ответил я и начал поправлять небрежно развешанные элементы брони.

Я передал броню Шув, чтобы аккуратно поместила её на стенд, но она отнеслась к этому спустя рукава.

— Да я бы с утра всё поправила, — сказала она.

— Оруженосец из тебя, конечно… — усмехнулся я.

— На кухню сходи, я кое-чего приготовила, — сообщила она мне. — Надеюсь, соответствует твоим изысканным вкусам звезды первой величины.

— Вот и посмотрим, — улыбнулся я и прошёл на кухню. — Яичница с тушёнкой⁈

— А чем богаты! — ответила мне Шув. — Ничего нормального я в холодильнике не нашла!

Ну, тоже ужин.

Поперчив и посолив чуть остывшую яичницу, я быстро смолол её, запив яблочным соком из тетрапака. Эх, а ведь пройдёт время и все эти соки станут непригодными для питья…

Хотя я думаю, что люди будут травиться, морщиться, но пить и есть просроченные продукты, потому что альтернатив-то нет.