Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Mur Lina - Страница 19

— Вот и всё. Обсудим всё завтра. Сегодня я устала от тебя. И да, найди другое место, где ты будешь жить. Я тебя выселила вместе с вещами, — хмыкнув, направляюсь к двери.

— Как супруги мы будем жить в одной комнате, Флорина. Я никуда не уйду, — холодно отвечает он.

— Ну, тогда уже поздно. Я выселила твои вещи.

— Что ты сделала с моими вещами? — рычит он.

— Может быть, отправила их в ад. Ты сходишь за ними? Они так скучают по тебе, Томми. Я подскажу тебе направление — огонь, — отвечая, широко улыбаюсь ему.

— Ты что, сожгла мои вещи, Флорина? — орёт он.

— Именно так. Я и постельное бельё сожгла, и полотенца. Я сожгла всё, к чему ты прикасался. Ты мерзко воняешь. И меня тошнит, так что я исключила вероятное плохое самочувствие. Это же не проблема?

— Это же не проблема? — передразнивает он меня. — Это огромная проблема! Это мелочно, Флорина! Ты должна поступать не как глупая девчонка, а как королева! Ты не имеешь права мстить мне, а вот я имею право вырезать весь твой клан и тебя вместе с ними!

— Ошибаешься, я имею право мстить тебе, Томас! Я имею право на это! Ты убил Рома и остальных! Я никогда тебя не прощу! Никогда! Запомни это, потому что я не изменю своего отношения к тебе! Ты поступил подло и низко! Ты не мужчина, а просто мразь! Мужчина — это Стан! Мужчиной был Рома и остальные, кто пал от твоей ненависти! Вот они были мужчинами! Ты же нет! И никогда им не будешь!

Томас, рыча, прыгает в мою сторону, и он очень быстр. Он быстрее, чем я. Поэтому мне даже не удаётся сделать и шага, обратившись и применив всю свою силу. Он хватает меня за горло и швыряет через всю комнату. С грохотом я ударяюсь об окно и падаю на пол, сразу же подскакивая на ноги.

— Что и требовалось доказать. Ты не мужчина. Мужчины не бьют женщин. Мужчины не поступают низко и недостойно их. Ты не мужчина. Ты чёртово блядское отродье, — шиплю я.

Глаза Томаса наливаются кровью, и он клацает зубами прежде, чем снова прыгнуть на меня. Но в этот раз я успеваю подлететь вверх и ухватиться за потолок. Только вот я не учла факт наличия волос, за которые Томас дёргает и швыряет меня на пол. От удара моё тело даже попрыгивает, а на полу остаётся вмятина.

— Я подрежу твой язык, Флорина! Я твой король! — шипит он, блокируя меня на полу своим телом.

Я клацаю зубами, пытаясь откусить ему хотя бы чёртов нос.

— Ты мне никто. Ты не мой король. Мой король умер, и я рада этому. У меня нет короля и никогда не будет, — с ненавистью отвечаю я.

— Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Это твоя семья начала убивать мою. Это твой отец не оставил мне выбора.

— Выбор всегда есть, Томас. Только удобно прятаться за выбором других людей, чтобы оправдать себя. Но тебе оправдания нет и никогда не будет.

— Твой любимый Рома убил моих братьев и сестёр. Он убил их, а я пришёл за его сыном.

Сглатываю от очередной новой информации. Может быть, об этом говорил Стан? Убийство братьев и сестёр Томаса так сильно сломило его тогда, когда он молился за них?

— У меня были причины вернуться сюда. У меня были причины силой забрать свой трон. У меня были причины. И я терплю твоё поведение, потому что ты ещё нужна мне. Но потом терпеть этого не буду. Ты ещё поплатишься за каждое слово, которое сказала мне. Ты поплатишься, Флорина.

Прикрываю глаза на пару мгновений и горько хмыкаю.

— Тебя так сильно задевают мои слова, потому что я права. Ты бы не реагировал так бурно, если бы тебе было, действительно, всё равно. И слезь с меня. Ты омерзителен. Мне придётся снова искупаться, чтобы смыть с себя эту вонь, — толкаю его в грудь, и мне удаётся спихнуть его. Я поднимаюсь на ноги, как и Томас. Злости в моём сердце на удивление не осталось, только боль и печаль.

— Ты не имел права использовать меня. Ты не имел права, — тихо шепчу я. — Я ничего плохого тебе не сделала. Я даже предлагала тебе стать королём. Я готова была пойти на любой компромисс, потому что не была заинтересована в клане и в такой жизни. Но тебе было мало. Тебе нужно было убить меня внутри. Добраться до тех, кого я люблю. Отомстить мне. И да, Томас, поздравляю, у тебя получилось.

— Ты убила мою семью. Ты убила моих родителей, — сухо напоминает он.

— Они пришли в чёртову церковь и начали бойню! — выкрикиваю я. — Это была защита и самооборона!

— Твой отец это начал. Он первым убил моих близких. Он…

— Так, какого чёрта вы пришли в церковь? Какого чёрта вы не убили моего отца и всех его детей? Кровь за кровь означает равное количество смертей! А они пришли в церковь, чтобы убить младенцев, стариков и детей! Младенцев, чёрт возьми! Малышей, которые даже не умели себя защищать! Это равноценно тому, что сделал мой отец? Ладно, я ещё поняла бы, если бы твои грёбаные родители вырезали весь наш род, но остальные? Остальные вампиры, не участвовавшие в этой войне? Их дети, внуки? Их семьи? Никто о них не подумал! У них даже оружия не было! Силы были неравны! И мне плевать, кто и что начал, ты мог это остановить! Ты мог выбрать мир между нами! — Я подлетаю к нему и толкаю Томаса в грудь.

— Ты мог выбрать мир, чёрт бы тебя побрал! Ты мог, но ты не захотел! Ты использовал меня, а я никогда тебе плохого не желала. Никогда! Я защищала тебя! Я… заботилась о тебе… а ты? Ты убил Рома моими руками, ты провёл всех нас через ад ради этого кровавого трона и ради чёртовой короны! Да не стоит всё это той боли, которую ты устроил! Не стоит! Эти чёртовы бумажки, драгоценные камни и власть не стоят жизней. И не важно каких человеческих или же вампирских! И нет оправданий для тебя! Нет! Не говори, что ты имел на это право! Нет, ты не имел права! Ты не имел никакого права всё это делать! Ты такой же, как твои родители! Ты пришёл в церковь вместе с ними, и на твоих руках кровь невинных детей! Таких же детей, какими, вероятно, были твои братья и сёстры! Такие же дети, которые ни в чём не виноваты! Ты устроил эту бойню и сгоришь в аду. Я от всего сердца желаю тебе, чтобы ты мучился, Томас. И чтобы однажды ты понял, о чём я говорю. И знаешь, сделай мне одолжение, не меняйся. Пожалуйста, не меняйся, потому что ты именно тот, кто даст мне силы убить тебя. Теперь я знаю что смогу. И я убью тебя, плевать мне на это соглашение. Придёт время, и ты заплатишь за каждую каплю крови, которая пролилась по твоей вине. Ты заплатишь за это. Я с радостью вырву твоё сердце и сожру его, как сделала это с твоей матерью. Твоё отравленное гнилью и ненавистью сердце.

Я отхожу от него и окидываю его презрительным взглядом, в который вкладываю всё своё отношение к Томасу.

— Знаешь, я даже не ненавижу тебя. Это чувство сильнее. Мне хочется разрушить тебя изнутри. Разрушить твою душу, чтобы ты страдал. Каждую секунду этой жизни страдал и понял, что ни трон, ни вендетта, ни власть не стоят потери человечности.

Развернувшись, я направляюсь вон из кабинета.

— А в тебе много человечности? Ты убила шестнадцать вампиров просто так, — летит мне в спину.

— Да, ты прав. Я убила предателей. И убью ещё. Я убила тех, у кого нет сострадания. Я убила тех, кому нравится наблюдать за страданиями других. Я убила ублюдков и буду убивать их. Я буду очищать эту землю от таких, как ты. И я не остановлюсь, пока не почищу весь свой клан. Я скошу половину, и мне будет плевать, что наша численность уменьшится. Я оставлю только тех, кто был мне верен. Я буду уважать и ценить их, в память о павших. В память о Рома. И я уверена, что если бы ты был на моём месте, то с тобой бы никто не остался. Тебя бы все бросили, потому что ты ничтожество. У тебя бы не было такого вампира рядом, как мой Стан. У тебя бы не было такой поддержки пусть и от нескольких вампиров. Но они для меня герои. Они не стоили бы даже капли твоей крови, Томас. Надеюсь, что теперь ты понял, насколько сильно и глубоко я тебя ненавижу.

— Или же ты злишься на меня, потому что влюблена в меня, — он приподнимает уголок губ, а я хмыкаю.

— Я никогда не была влюблена в тебя, Томас. Я пыталась следовать правилам возлюбленных. Искала в себе чувства, но их не было. Никогда не было. Если бы они были, то я бы тебя простила. Если бы я хотя бы немного была в тебя влюблена, то попыталась бы тебя понять и спросила бы у тебя о причинах твоих поступков. Но мне всё равно. Я вижу в твоём лице лишь факты, и мне их достаточно. Я оцениваю тебя так же, как и ты оценил меня. То есть по своим домыслам. И ты для меня лишь предмет мебели, вынужденный предмет. Но любой предмет устаревает. Ты тоже устареешь, и тогда я тебя выброшу. У каждого из нас есть свой срок годности, и у тебя тоже. И ты никому не будешь нужен. Ты уже никому не нужен. Я ответила на твоё предположение? Думаю, да, а теперь я пойду в свою комнату и запрусь изнутри. Хрен ты войдёшь теперь туда, — улыбнувшись, я вылетаю из кабинета.