Страж Кодекса. Книга II (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 36

— Нет, ну это наглость! — посмотрел я на малого, жующего свою добычу.

— А цё йа? Йа ницё! — заозирался он по сторонам. — Эта всо волы, отвесаю! Сланые волы, бек-он волуют!

— И где ты таких слов набрался? — засмеялся я. — Впрочем, ладно, не отвечай, и так знаю, что тут Ефрем постарался. Точно на грядки со стариком пойдёшь? Может, со мной поедешь?

— Неа, — возюкал он вилкой по тарелке. — Пеценьки консились… Нада сазать…

Я улыбнулся и почесал мелкого за ушком.

— Ладно, иди тогда, юный фермер.

Славик убежал, разминувшись в дверях с Кристиной. Сестра была одета в форму университета, накрашена и прихорошенная. Она даже за стол не села, просто чмокнула меня в щёчку, украла новую порцию бекона от Тамары Петровны, и, пожелав хорошего дня, убежала.

— Вот же ж… Последнее отбирают…

— Господин, я могу ещё сделать,— сказала Тамара Петровна, улыбаясь.

— Да нет, не нужно, — встал я из-за стола с новой чашкой кофе. — Всё равно уже аппетита нет.

Разговор с Перуном и Соколовым придётся перенести. Сейчас ехать в Царицын я не собирался и вместо этого пошёл в комнату деда. Бойцы у дверей и служанка, меняющиеся по сменам, пропустили меня внутрь.

Старик спал, а точнее до сих пор находился в коме. В его хоромах постоянно убирались, проветривали и следили за чистотой, а потому запаха медикаментов почти не чувствовалось. Только пикающий аппарат раздражал, поддерживая состояние деда.

Я открыл окно, впустив внутрь прохладный воздух. Вот-вот ударят холода и придётся утепляться, но ничего. За осенью придёт зима, а там и снег. Люблю снег…

— Ну, как ты тут? — присел на стул возле кровати деда. — Готов вернуться к семье?

Разумеется, он не ответил, всё так же лежа с закрытыми глазами. Я специально нагрузил через Терентия работой всех, кого мог, а Кристине не сказал, что именно сегодня дед очнётся. Во-первых она бы не поверила и решила бы, что я сбрендил, ну а во-вторых старику нужен покой. Если все узнают, что он пришёл в себя, то здесь будет не продохнуть, а это плохо. После моего исцеления он будет чувствовать себя плохо и ему необходим покой.

Взяв сухую ладонь старика, я прикрыл глаза и стал делать то, на что способны только Душеловы. Вообще, манипуляции душами хоть и редкий дар, но не настолько. Разновидностей того, как можно влиять на души разумных, достаточно, но все они отличаются друг от друга. Именно вариации взаимодействия — вот главный ключик.

Пусть целители и восстановили тело деда, вернув в норму, но это лишь поверхностный слой. От атаки бриташек старик слишком перенапрягся. Перешёл грань и предел своих сил, отчего душа испытала слишком сильный стресс. Она закрылась, словно в скорлупу, и теперь её необходимо было пробудить. Напомнить, что она как бы… жива. Обычно, в таком состоянии душа создаёт эдакий домен, чтобы чувствовать себя уютно. Пространство, сделанное на основе лучшего и самого счастливого воспоминания.

Я оказался в нашем особняке в Москве. Повсюду бегали беспокойные служанки, таскающие воду и полотенца. Кто-то из них плакал, в том числе и помолодевший Терентий, которому тут было навскидку лет тридцать пять — сорок.

Они не видели меня, для них я был призраком. Поднявшись по лестнице на второй этаж, увидел членов рода, фотографии которых хранились в этом доме до сих пор. Брат деда, Белов Александр Алексеевич. Одарённый в ранге Архимагистр. Мощный мужик, который погиб, пытаясь спасти жену деда. Алёна и Светлана Тихоновы. Прекрасные женщины и сёстры матери, вошедшие в другой род, что был истреблён сразу после моего рождения. Их маленькие сыновья Антон и Николай, сгоревшие во взорванной машине… Я мог бы продолжать перечислять каждого из них, но не стал.

Все они стояли возле двери спальни родителей, которую дед запер после их смерти. Лишь Терентий мог заходить туда, чтобы убраться и привести помещение в порядок. Ни мне, ни тем более Кристине туда входить было нельзя. И я был… согласен с дедом на этот счёт, уважая его желание. Но сейчас, чтобы вернуть его, мне придётся войти внутрь.

Мне не нужно было открывать дверь, я просто прошёл сквозь неё. В комнате, помимо твердо стоявшего и пытающегося не показать слабость отца, присутствовали дед и Павел Морозов. Он лично принимал роды моей матери. Лежа на двухместной кровати, уставшая и вымотанная, она кричала. Белая накидка пропиталась потом, мокрые волосы прилипли к её лбу.

— Тужься, Даша, ещё! — сосредоточенно сказал Морозов.

Она вновь закричала, а я подошёл к деду и встал возле него, молча наблюдая.

— Мы рождаёмся в боли, и уходим вместе с ней, — тихо сказал я.

Старик ничего не ответил, хотя он точно слышал меня. Он неотрывно смотрел на маму, напряжённый, будто струна.

Раздался отблегчённый вздох, а на руках Морозова оказался младенец, которому в следующий миг прилетел шлепок по заднице. А когда это случилось, прозвучал детский крик.

Немного уставший Павел Алексеевич сразу же принялся проводить диагностику. Его рука вспыхнула зелёным цветом жизни, а когда он удостоверился, что всё хорошо, то в комнату залетели его помощницы. Они сразу же начали порхать над младенцем, а мой отец обнимал маму. Впервые я видел у него подобное проявление чувств и улыбнулся. Пусть он и был строг со мной и Кристиной, но лишь внешне. Дед же стоял как вкопанный, пока аккуратно не взял в руки свёрток с младенцем на руках.

— Поздравляю, Петь, у тебя родился внук, — радовался Морозов, улыбаясь.

Старик словно в неверии смотрел на карапуза, и из глаз его потекли слёзы.

— О-отец… В-вы должны дать ему имя… Глава рода… — слабо сказала мама.

Вся спальня погрузилась в тишину, а спустя несколько секунд томительного ожидания он произнёс:

— Дмитрий. Так будут его звать. Белов Дмитрий Борисович. Мой внук и надежда рода.

Узнав о рождении наследника, весь особняк поднялся на уши. Мама улыбнулась, когда ей передали свёрток, а отец что-то шептал ей на ухо. Морозов незаметно достал флягу и накатил, а мой дед всё также стоял на месте и смотрел на младенца.

— Я до сих пор вспоминаю этот момент, — сказал он, будто в пустоту. — Тот день, когда на свет появился Дмитрий, а затем и Кристина. Ты ведь пришёл, чтобы забрать меня? Зря ты принял облик моего внука…

Так старик принял меня за какого-то там ангела, что ли? Или жнеца? Хо…

— Забрать? Ты ошибаешься, — ответил я. Он посмотрел на меня, а в его глазах застыло недоумение. — Я же сказал, старик, что мы ещё повоюем. Так что рано помирать!

Я положил руку на его плечо, и всё помещение вспыхнуло золотым светом. Моя сила Душелова вырвалась на волю, разрывая скорлупу души деда и вырывая его обратно.

— Кха! Ха! — захрипел он, когда мы оба открыли глаза, и сразу же попытался снять с себя кислородную маску.

— Ого, очнулся! Добро пожаловать обратно!

Он скинул маску, закашлялся и взглянул на меня в шоке и неверии.

— К-как? Э-это же был ты? Там, в моём сне⁈

— Ты о чём? — улыбнулся ему. — Я просто пришёл проведать тебя, и ты очнулся.

Разумеется, он не поверил. Но пытать ему меня не дали, ведь в следующий миг аппарат запищал, и внутрь забежали охрана со служанкой. Увидев очнувшегося старика, бойцы сразу же вышли на связь с Иванычем, а девушка убежала внутрь дома и кричала:

— Терентий Филипович! Господин очнулся!

Пробуждение деда, как ожидалось, подняло на уши весь особняк. Терентий чуть ли не первым прибежал в его комнату, но Бордовая молния Ефрема оказалась быстрее, а потому фрак чуть-чуть опоздал. Гвардейцы и слуги радовались, что глава очнулся, а целители Морозовых уже ехали в поместье, чтобы во всём убедиться и удостовериться. Пусть в этом не было нужды, но мешать я не стал. Кристина, кстати, развернула машину с прапором и захотела вернуться, позвонив мне. Прокол с моей стороны, как ни посмотри, но ладно, похер. Один день учёбы пропустит, ничего не случится.

Я не стал задерживаться в особняке и предаваться общей радости. Старик очнулся, и мы поговорим, когда всё уляжется, а пока стоило заняться другими делами.