Зов Амазонки - Фидлер Аркадий - Страница 21

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая

Но когда я вернулся сюда два часа спустя, трагедия на ветке сетики достигла кульминации. Вот что я увидел: жук своим рогом пробил насквозь туловище богомола. Однако, присмотревшись внимательней, я понял, что единорог тоже обречен на гибель, потому что богомол нащупал незащищенное место в туловище жука и прогрыз в нем большую дыру.

Самое любопытное и отвратительное было то, что насекомые, уже нанеся друг другу смертельные раны, не прекращали борьбы. Равномерным, непрерывным движением своих челюстей богомол продолжал вгрызаться в туловище жука, а жук, тщетно силясь захватить своими челюстями туловище богомола, вынужден был довольствоваться его ногами, продолжая грызть их.

Эта борьба тянется долго, до самой ночи. На следующее утро от сражавшихся насекомых остается лишь твердый панцирь. Все остальное послужило пищей для других обитателей джунглей.

Однажды я решил обследовать участок леса. Для этой цели мы отмерили шагами один квадратный километр по соседству с нашим жилищем. Я поручил Педро учесть все виды деревьев толщиной до двадцати сантиметров, растущих на этой площади, и принести разрезы их пней. Проработав неделю, Педро собрал уже более ста видов, а конца работы еще не было видно.

У нас, в Центральной Европе, на площади более двух миллионов квадратных километров растет около сорока видов деревьев. Здесь же, в лесах Укаяли, на площадке в один квадратный километр неопытный Педро насчитал более ста сортов! Как видите, разница довольно внушительная.

Как-то мы прогуливались по улицам Икитоса. Вдруг мой приятель Тадеуш Виктор споткнулся, зацепившись за какую-то сухую палочку — занесенную откуда-то издалека, покореженную, омертвевшую, голую веточку. Он хотел ее отшвырнуть, но, посмотрев внимательней, поднял ее и унес с собой, а дома посадил ее в саду и полил водой. Я посмеялся над ним, но прошло три месяца, и я опешил: из мертвой ничтожной палочки вырос пук листьев, а среди них расцвел огромный, прекрасный, похожий на лилию белый цветок.

Внутри цветка торчало множество пестиков и тычинок, буйно жаждавших размножения.

В зоопарке в Пара недалеко от входа стоит громадное, невероятной высоты дерево сумаума.[58] Дереву этому, судя по надписи, всего 37 лет, а объем его у основания уже четыре метра.

Позднее в лесах мне попадались громадные сумаумы в двадцать и тридцать метров в окружности. Из основания их стволов тянутся ввысь могучие отростки, как бы подпирающие стены, что еще больше усиливает впечатление непреоборимой силы, диковинной красоты и необычности. Посеянный плод мамона[59] спустя несколько месяцев достигает высоты четырех метров и дает плоды величиной с ананас. Остряки шутят, что если в почву на берегах Амазонки воткнуть зонтик, то месяца через два рядом вырастет второй зонтик.

Не знаю, можно ли этому безоговорочно верить. Но то, что в лесах Амазонки притаились безумство и ужас, этому я твердо верю.

Известно много случаев, когда опытные путешественники и исследователи возвращались оттуда неизлечимо больные, а то и вовсе не возвращались — бесследно исчезали в чаще, как камень в воде.

Тропический лес ревниво оберегает свои тайны, и многие смельчаки, даже из числа туземцев, стала его жертвами. Самая страшная из всех опасностей — заблудиться в лесу. Ни один индеец не рискнет отправиться в глубь леса, не оставив за собой нити Ариадны — отметки на деревьях.

Без таких отметок и ему не выбраться из лесу. При обычных обстоятельствах инстинкт поможет ему добраться до жилья, но в тропических лесах человека всегда подстерегает неожиданность. Постоянно надо быть начеку: от случайного укуса маленькой мушки либо прикосновения ядовитого растения можно потерять сознание.

Тропический лес грозит человеку бесчисленными опасностями, он порождает ужас, но вместе с тем в нем таится неотразимое очарование для того, кто хоть раз испытал исследовательский азарт.

Индейцы на Амазонке с незапамятных времен верят в существование лесного духа Курупира. В их представлении, это двуногое чудовище, у которого одна нога похожа на человеческую, а другая — на ногу ягуара. Он бродит по лесу и в своей безграничной злобе приносит гибель встретившимся на его пути живым существам. Это он издает таинственные звуки, так часто пугающие в лесу. Все беды и несчастья — дело его рук, а так как этот злобный дух шатается повсюду, то в амазонских лесах спастись от него невозможно. Наибольшее наслаждение получает Курупира, когда ему удается свести с ума заблудившихся. Тогда, глядя на погибающих от ужаса людей, он оглашает лес хохотом.

Европеец, который не видел амазонских лесов, имеет о них, как правило, неверное представление. Как же выглядит этот знаменитый лес? Прежде всего в нем относительно светло. Структура его такова, что громадные и тенистые деревья растут не скученной массой, а разбросаны. Благодаря этому солнечные лучи проникают до самой земли и освещают нижние ярусы. Торжественный полумрак, обычный для наших буковых лесов, встречается здесь редко. Но зато если встречается, то господствует полный мрак. Но это уже исключение.

У амазонских деревьев массивные стволы и относительно скудная листва. Разочарованный пришелец убеждается, что у большинства растений листья небольшие и малопримечательные, напоминающие листья сливы. Эти твердые, плотные и блестящие листья лучшая защита от палящих лучей солнца и ливней. Исполинские листья вроде банановых не характерны для тропических лесов. Бананы — это красочное и скорее искусственное украшение здешнего пейзажа. Встречаются они вблизи человеческих жилищ.

Новичка озадачивает также кажущееся отсутствие цветов. У нас наибольшее количество цветов собирается на лугах, и цветут они преимущественно весной и летом, а в тропических лесах нет определенной поры цветения. Они цветут здесь круглый год, но скрыты в гуще буйной зелени.

Тропический лес, собственно, двойной лес: один, обыкновенный, растет на земле — это деревья, непроходимая чаща кустарника, бамбука и сорняков; другой растет над землей, на деревьях и кустах — это паразиты или эпифиты. Они, собственно, и придают тропическому лесу экзотический колорит. Обилие их, причудливость форм и цветы сказочной красоты придают пейзажу чарующее обаяние. Пестрые орхидеи иногда покрывают весь ствол; бромелии, или ананасные, растут на ветках деревьев-хозяев, похожи на причудливые огромные розетки; неистово вьются кудри «Авессаломовой бороды».

Лианы! Когда-то деревья этого сказочного леса вздумали бунтовать и кто-то усмирил их, обвязав канатами из лиан и соорудив из них решетки и отсеки. Лианы стелются по земле, взбираются на стволы, перебрасываются с ветки на ветку, с одного дерева на другое, снова сползают на землю, исчезают в чаще. В этой путанице невозможно найти ни начала, ни конца. Гирлянды и фестоны уже тысячи лет дожидаются своего сказочного принца, дожидаются, но, увы, тщетно. С почтенного дерева кимали свисают лианы, похожие на изорванные жилы великана. Глядишь на них, и становится не по себе. Иные предательские лианы так крепко опоясали стволы, что деревья, задыхающиеся в этих смертельных объятьях, спустя несколько лет погибают. На их трупах разрастаются новые лианы и позднее сами превращаются в деревья — это фикусы.

Леса Амазонки — это страна лиан. Одни из них тонки, как нити, другие достигают толщины человеческого туловища. На каждом шагу на них натыкаешься и соприкасаешься с ними.

В 1928 году я совершил свое первое путешествие в Бразилию. Это была зоологическая экспедиция, подобная нашей укаяльской. Мне удалось тогда среди других экспонатов заполучить двадцать с лишним живых животных. Об этих милых созданиях я написал потом книгу под названием «Бихос, мои бразильские друзья». Книгу эту я написал всем сердцем и посвятил ее, разумеется, своей дочурке Басе.

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая