Канада, пахнущая смолой - Фидлер Аркадий - Страница 33

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая

Однако широкий размах, энергия и далеко идущие замыслы должны были разбиться об упорную злобу деспота и зависть монополистов. Двое смельчаков привезли на сей раз в Квебек еще более богатый груз: такого обилия мехов французская колония никогда не видела. Однако труды Радиссона и Грозейе пошли насмарку. Наглый губернатор наложил арест на все шкурки, то есть попросту ограбил смельчаков, а их самих стал преследовать, как преступников. Для устрашения он упрятал Грозейе в тюрьму.

Тем временем группа оборотистых квебекских купцов подхватила мысль Радиссона о создании новой фактории в районе Гудзонова залива. Но и тут благие намерения потерпели крах. Ненасытная Вест-Индская компания, обладавшая монополией, пресекла в зародыше чужую предприимчивость, а злобный губернатор поддержал компанию.

Все это побудило Грозейе поехать во Францию, чтобы добиться справедливости при дворе короля. Тщетно! Он всюду натыкался на заинтересованных сообщников губернатора и Вест-Индской компании. Ничего не добившись, он вдобавок был осмеян.

Драма канадских лесов приближалась к решающей фазе. Уже не только судьбы отдельных людей, но и судьба самого континента была брошена на чашу весов. Радиссон был тверд и неуступчив, чувствовал себя властелином лесных дебрей и не мог допустить, чтобы грабили его добычу и присваивали себе его открытия. Грубо обманутый и отвергнутый соотечественниками, он искал иного выхода.

Так он оказался в Бостоне, в английской колонии. Но тамошние боязливые купцы, не очень доверявшие рассказам о северных богатствах, не стремились к большим приключениям. Из Бостона Радиссон поехал в Лондон. Королю Карлу II до зарезу нужны были деньги. Английские придворные, слушая доклад Радиссона, видели дальше бостонских купцов, а принц Руперт, кузен короля, был восхищен услышанным.

Английское адмиралтейство на собственный риск выделило два корабля, которые под командованием Радиссона и Грозейе направились в Гудзонов залив. Два друга отлично знали окрестности залива, среди местных индейцев кри и обйива у них были преданные друзья. Экспедиция оправдала возлагавшиеся на нее надежды, хотя лишь один корабль добрался до намеченной цели. Он вернулся на Темзу с таким обильным грузом шкурок, что всех, естественно, охватил энтузиазм.

2 мая 1670 года в Лондоне на основе декрета английского короля была создана знаменитая «Компания Гудзонова залива», щедро осыпанная милостями короля: ей было дано не только исключительное право торговли на землях у залива, но также передано в суверенное владение несколько миллионов квадратных километров земли, которая (что, впрочем, было не столь важным) никогда не принадлежала английскому королю. Это был подлинный «концерн принцев». Капиталом новую компанию обеспечили богатейшие лондонские купцы, прибылями же они должны были делиться — и щедро делились — с английскими принцами.

И какими прибылями! Уже с самого начала они составляли ежегодно от пятидесяти до ста и более процентов от основного капитала. Так, по инициативе двух французских лесных странников возникла одна из богатейших компаний, превратившаяся в основную опору Британской империи.

А Радиссон и Грозейе? Судьба не благоприятствовала им и раньше, но только теперь началась для них подлинная, мука. Великие coureurs des bois, точно так же как и лесные звери, не должны покидать своих дебрей, ибо только там они сильны и непобедимы. Среди хитрых людей большого света Радиссон и Грозейе сбились со своей тропы и потерпели поражение. Они доверчиво показали людям путь к огромным богатствам, но, когда наступило время извлекать прибыли, их двоих, подлинных открывателей, снова грубо отпихнули от заслуженной доли. Англичане не признали за обманутыми никаких прав. Им даже не дали ни одной акции компании. Более того: подло использовали огромные знания путешественников, наняв их за грошовую оплату… проводниками!

Последующие годы — это одна сплошная полоса бесплодных порывов и непрерывных бунтов, ярости и гнева, по сравнению с которыми прежняя бурная жизнь неукротимого coiireur des bois кажется идиллией. Это неистовый зверь, выхваченный из дебрей и запертый в клетке, мечущийся от стенки к стенке; он дергает цепь во все стороны, борется за свое право все отчаянней и горячей, но и все более безрассудно, бессмысленно, безнадежно. Пока не падает.

Достаточно сказать, что, отвергнутый англичанами, Радиссон возвращается к французам, но, оскорбленный их недоверием, снова пытается договориться с англичанами, а затем вновь переходит к французам: мечется от одной крайности к другой.

У французов постепенно открылись глаза: они наконец оценили Радиссона и значение его открытий. И раскрыли ему объятия. Радиссон, полуофициально, скорее на свой риск, но при молчаливом согласии квебекских властей, отправился к Гудзонову заливу. Там силой оружия он отвоевал для Франции северные земли, причиняя англичанам немало хлопот: он захватывал их фактории, брал в плен агентов компании, перехватывал английские корабли. Но когда непобедимый Радиссон с пленными и богатой добычей пушнины вернулся в Квебек, вероломные правители умыли руки, устроили ему публичный нагоняй и в довершение всего — в который раз! — отобрали все привезенные богатства.

Радиссона уже не хватило на новую борьбу. Измученный, возвратился он во Францию, но и там не признали его правоту и не вернули добытой пушнины.

Он тосковал по жене, оставшейся в Лондоне. Не желая восстанавливать против себя такого опасного рубаку, англичане дали ему возможность приехать в Лондон, пообещав пожизненную ренту, но, когда Пьер поселился там, быстро забыли о своем обещании.

Радиссону пришлось довольствоваться тихим супружеским счастьем и второстепенной должностью в Лондоне. Такая же участь постигла его шурина и верного товарища Грозейе: измученный, он поселился в Труа-Ривьер и остался там навсегда. Радиссон похоронил свое великое честолюбие, перестал быть орлом, крылья его были сломлены — он уже не нарушал ничье спокойствие. Умолк, поник, сошел со сцены и быстро исчез в безвестности. Еще много лет жил уединенно в нищем квартале лондонского предместья, но мало кто уже вспоминал о нем, а летописи «Компании Гудзонова залива» ни разу не упомянули его имени, словно стремясь вычеркнуть его существование и его заслуги со страниц истории.

В последующие годы, когда могущественные акционеры компании начали, словно в сказке, загребать огромные прибыли, преждевременно сгорбившийся, немощный человек рассказывал своим заслушивавшимся детям истории, также напоминающие сказку. Он говорил, что далеко за морем был король лесных странников, который воевал смелее, чем сами индейцы, открывал необъятные страны, вселял в королей самые смелые надежды, боролся с министрами, водил за нос злобных губернаторов и привозил из леса сокровища; но злые волшебники, почитатели золотого тельца, терзали его на каждом шагу и постоянно захватывали его добычу…

Так, порожденная двумя французами, английская «Компания Гудзонова залива» за короткое время превратилась в невиданную силу. Достаточно сказать, что, наделенная исключительными привилегиями, она долгие годы была монопольным владельцем четырех пятых всей территории Канады, абсолютным властелином с суверенными правами. «Hudson's Bay Company»- ее сокращенное наименование, в обиходе ее называли «Почтенной Компанией». Местопребыванием ее всегда был Лондон. 275-летний юбилей она отметила пышно. Существует и поныне — богатая, все еще живучая, хотя уже без привилегий.

В первые же дни своего существования компания обогатилась в результате случайной, странной конъюнктуры. По-видимому, Англию тогда овевали холодные ветры, ибо люди там страдали от ревматизма и головных болей, ввиду чего вошло в моду носить меховые шапки. Когда появились шкурки бобров, англичане уверовали, что этот мех избавляет от головных болей успешнее, чем другие меха. Поэтому — мех бобров стал утехой всех лысых и ревматиков, а с течением времени вошло в моду одевать в меха и другие части тела. Меха получили признание также и среди женщин. И тогда ежегодно в Европу стали привозить по полмиллиона шкурок зверей.

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая