По всем кругам... Ада... (СИ) - "МАСТЕРИЦА" - Страница 3

— Аварию? Я попала в аварию? — удивилась я.

А!! Так вот почему я в больнице!

— А вы не помните? — спросил капитан, внимательно наблюдая за мной.

— Нет, — я покачала головой.

— Так. Хорошо. А что последнее вы помните?

Я задумалась. Концерт в Большом. Точно! Вчера яготовилась к концерту в большом. Репетировала весь вечер.

— Я репетировала, — сказала я, — готовилась к концерту. Он на двенадцатое июля назначен. А у меня только месяц на подготовку. Впервые буду выступать в большом, представляете!

Милиционер разглядывал меня со странным выражением лица.

— Что-то не так? — тихо спросила я.

— Сегодня двадцать третье июля, — сказал он.

Я растерялась. Как? Ведь вчера же было одиннадцатое июня. Я это точно помнила!. А позавчера десятое! Именно десятого июня мой продюсер обрадовал, что я через месяц буду выступать в Большом! Боль прострелила висок и я закричала…

ДАНАЙ

Данай тихонько прислонился к стеклу. Там, за этой тонкой, хрупкой преградой боролась за жизнь его сестра. Уже две недели в реанимации. Две недели никаких улучшений. Врачи говорят, что она не выкарабкается…

Телефон в кармане тихонько завибрировал. Звонил его адвокат.

— Какой максимальный срок можно дать этой твари? — спросил он, как только нажал вызов.

Следствие ещё длилось, но основные детали были уже ясны. Девчонка за рулём, набирающая популярность певица, была под кайфом.

— Максимум, четыре года, учитывая, что пострадавшая выживет, — ответил Егор.

— Мало. Но ты проследи, чтобы ей меньше не дали, когда будет суд.

Он сбросил вызов. Четыре года. За четыре года в тюрьме с этой тварью может произойти всё, что угодно. Уж он то ей это устроит.

Данай достал из внутреннего кармана своего пиджака телефон Даны. Странно, хоть он и был при девушке, практически не пострадал. Включив его, он открыл галерею. Нашёл нужный снимок. Дана и Лиора. Палач и жертва…

Он стиснул зубы. Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы Дана выжила, а эта тварь получила по заслугам!

ЛИОРА

Лиора всё ещё не до конца понимала, что происходит. Её перевели из больницы в изолятор несколько дней назад. И начались бесконечные допросы о тех событиях, о которых она не помнила. Она не помнила, как принимала наркотики. Не помнила, как садилась за руль. Не помнила, как сбила человека! Но ей никто не верил! Врачи, обследовавшие её, не выявили никаких травм кроме ушибов и ссадин. И исключили амнезию. Поэтому милиционеры смотрели на неё как на лгунью.

Ей разрешили сделать один звонок и она позвонила продюсеру. Но тот просто бросил её, сказав, чтобы она выпутывалась из всего сама. Лиора ещё никогда не была такой беспомощной и беззащитной. Ей никто не поможет…

И бесконечные слёзы, которые она проливала, не облегчали её состояния, а лишь раздражали охранников.

— Сначала хотят красивой жизни, окунаются в неё по самые ноздри, а потом ревут, на нарах, — зло проговорила одна из охранниц, раздавая ужин и видя, как Лиора рыдает, — ничего, ничего, такие как ты всегда получают по заслугам.

Лиора пыталась абстрагироваться, но у неё не получалось. Она никогда не была слабой, так она считала прежде. Иначе бы она не выжила в детском доме. Но она оказалась слабой. И не знала, как помочь самой себе. Потому что, никто за неё не заступится…

МЕСЯЦ СПУСТЯ

…Гражданка Щербинина Лиора Дмитриевна приговаривается к четырём годам колонии строгого режима. Приговор обжалованию не подлежит.

Голос судьи как сквозь вату добирался до сознания Лиоры. Она беспомощно перевела взгляд на своего защитника, которого ей предоставили бесплатно. Тот лишь равнодушно пожал плечами. Ему было всё равно, всем вокруг было всё равно… Лиоре же хотелось кричать. Но, факты вещь упрямая. В её крови действительно был наркотик, а на видеозаписи момент аварии. Она сделала это и должна понести наказание, помнит она или нет о совершённом поступке.

Её тут же увели из зала суда под гомон журналистов, собравшихся у здания. Мелькали фотовспышки, сыпались вопросы, но Лиора была словно в коконе. Конвоиры быстро затолкали её в машину и куда-то повезли.

Она не знала, что можно так унижать человека до тех пор, пока сама не прошла все эти процедуры. Раздевание, мытьё, переодевание. Всё это казалось сплошным страшным сном, от которого она не могла очнуться.

Наконец, одна из конвоиров повела её по длинному безликому коридору.

— Лицом к стене, — сухо приказали ей и девушка повиновалась.

Послышался лязг замков, дверь открылась, и её буквально втолкнули в камеру.

— Приятного отдыха, милочка, — донеслось ей вслед, и тяжёлая дверь захлопнулась.

Лиора испуганно осмотрелась. На неё смотрело несколько пар глаз. Женщины разных возрастов. Их было много, как и двухэтажных железных кроватей с продавленными матрацами. Кто-то смотрел с интересом, кто-то с равнодушием, а кто-то с нескрываемой ненавистью. Лиора нервно сглотнула.

— Ну что застыла, — поднялась женщина неопределённого возраста, сидевшая к ней ближе всех, — проходи, раз уж пришла…

ДАНАЙ

— Надеюсь, ей оказали самый радушный приём? — спросил он у своего собеседника по телефону.

— Поселили в самую дружелюбную камеру. Настоящий серпентарий. Можете быть в этом уверены. Долго там она не протянет. — Ответил его собеседник.

— Вы, кажется, меня немного не поняли. Мне не нужна дохлая кошка. Мне нужно истерзанное, но живое животное. У меня на неё большие планы.

— Понял, за ней присмотрят.

Данай нажал кнопку отбоя, и устало потёр подбородок. Сегодня Дану транспортируют в лучшую клинику Израиля. Возможно, там у неё будет шанс. Хотя даже лучшие врачи не давали никаких надежд. Травмы слишком серьёзные. Задет спинной мозг.

Его телефон завибрировал. Данай открыл сообщение. Лера. Откровенное фото и приглашение на ужин. Давненько он не был у неё. Пожалуй, сегодня стоит спустить пар. Написав, чтобы ждала его к вечеру, он откинулся на спинку кресла.

Год спустя.

ЛИОРА

Боль. Боль сопровождала её повсюду. Страшная, ослепляющая сознание, отдающая яркими вспышками перед глазами. Её головные боли со временем трансформировались. Из многочасовых несильных мигреней стали редкими, но пугающе яркими вспышками. И она с ужасом ждала очередную. Но это было ещё не самым страшным…

Девушка повернулась на кровати и уставилась невидящим взглядом в зарешётчатое окно. Она снова была в лазарете. Вчера она упала прямо на прогулке и её не могли привести в чувства несколько часов.

Лазарет. Её временное пристанище. Островок относительной безопасности в том гадюшнике, в котором она находилась. Год она практически не спала нормально. Её уже трижды сильно избили, она даже месяц пролежала в районной больнице.

И самое страшное, она никак не могла себя защитить. Она пыталась отбиваться, драться в ответ, но против неё была целая стая. Большинство женщин в её камере были настроены агрессивно к ней, остальные же — просто равнодушны. И сейчас Лиоре было страшно. Её долго здесь не продержат, сегодня — завтра отправят обратно.

Она свернулась калачиком на продавленном матрасе и обхватила ноги. Слёзы беззвучно полились из глаз. За что это ей? Она расплачивается за преступление, которое даже не помнит!

— Прочухалась?

В палату зашла медсестра.

— Ну, значит, можно возвращаться обратно, — продолжила она равнодушно.

Лиора задрожала. Как ей выдержать ещё несколько лет?! Почему она такая слабая? Почему они её не убивают, а лишь калечат тело и душу?

Вскоре её отправили в камеру.

— Ну что, Белёк, уже на ногах? — ехидно спросила её соседка по кровати.

Её звали Пигалица за низкий рост. У всех здесь были клички. Лиору же окрестили бельком. Это такие забавные беззащитные детёныши тюленей.

Больше всего Лиора боялась женщину, которую все звали Рада. Она не была цыганкой, как можно было бы подумать, исходя из имени. Это была здоровая, крепкая, немногословная казашка, которая загадочным образом здесь всем заправляла. Даже надзиратели опасались её. На неё же она всегда недобро смотрела. И Лиора не сомневалась, что все её избиения были совершены с её молчаливой подачи.