Дорога из пепла и стекла (СИ) - Белецкая Екатерина - Страница 13

— Как мы узнаем, кто вас бросил здесь? — вопросом на вопрос ответил Рифат. — Никто не признается.

— Но… тут что, нет никакой слежки, контроля, или чего-то в этом роде? Невозможно узнать, кто нас выкинул из корабля на берегу? — Скрипач с недоумением посмотрел на Рифата.

— Нет, — покачал головой тот. — Здесь этого больше нет. Так уж получилось.

— Почему? — спросил Ит.

— Ну, бывает и такое, — Рифат вздохнул. — Долго объяснять. Давайте соберем ещё плавника, и пойдем домой. Скиа, ты взяла подвязку?

— Взяла, конечно, — Скрипач указал на плечо. — Уже иду собирать.

— А мне что делать? — спросил Ит. Идея ходить на костылях по камням ему не понравилась. Да, сейчас он стоял на полузасыпанной песком тропинке, но стоит отойти от неё на пару шагов, и можно действительно серьезно повредить левую ногу, единственную действующую. Не хотелось бы.

— Сядь вот сюда, — Рифат указал на валун, — и складывай аккуратно то, что мы собрали. Лийга сказала, что у тебя хорошее зрение и руки, — заметил он. — И попросила отпускать вас почаще к ней, помогать. Вы согласны?

— Согласны, конечно, — ответил Скрипач. Ит кивнул. — Мы и так вас объедаем, так пусть от нас хоть какая-то польза будет. Вы ведь живете на то, что получается после продажи этих баночек? Верно?

Рифат вдруг улыбнулся — впервые за всё время.

— Да, почти, — сказал он. — На то, что получаем от продажи баночек. Конечно, я стараюсь ничего на себя не тратить, чтобы всё доставалось ей, но, к сожалению, танели здесь не растет, и приходится покупать.

— А почему — ей? — с интересом спросил Ит. Скрипач уже отошел от них куда-то в сторону, в поисках плавника, а Рифат всё ещё стоял рядом с Итом, на тропинке.

— Потому что она женщина, — строго произнес Рифат. — По-моему, это очевидно.

— Ну… — Ит пожал плечами. — У нас было как-то по справедливости, что ли. Все работали, и все ели одинаковую еду, например. И всё в таком духе.

— Итта, ты должна понять, что обстоятельства бывают очень разными, — наставительно сказал в ответ Рифат. — У вас дома они были одни, здесь они другие. Здесь — вот так. Не задавай лишние вопросы.

— Хорошо, — покладисто кивнул Ит. — Не буду. Как скажешь.

— Вот и умница, — снова улыбнулся Рифат. — Раскладывай плавник, а мы пойдем, соберем ещё. Ночь будет холодная, прогреем дом получше.

После этого разговора, к общей радости, атмосфера в доме Рифата изменилась. Не висело больше в воздухе это звенящее, пронзительное напряжение, заставляющее нервничать и злиться, в доме воцарилось спокойствие. Кажется, Рифат тоже был рад этому обстоятельству. У Лийги прибавилось работы, и новыми помощниками она оказалась довольна. Надо торопиться с обжигами, говорила она, скоро погода начнет меняться, пойдут сильные предвесенние дожди, нужно успеть обжечь всё, что получилось хорошо просушить зимой. Но ведь зимой тоже были дожди, заметил как-то Скрипач, разве они не мешали просушке? Эти нет, ответила тогда Лийга, ты ещё весенних дождей не видел, увидишь — поймешь. А пока давай снова растапливать печь, лучше нам поторопиться.

С тренировками пока что получалось не очень хорошо, всё-таки они были слишком слабыми, но, по словам Ита, слабость не являлась поводом, чтобы сдаваться, и тренировались они теперь при любом удобном случае. Кто как мог. Рифат отправил на берег за плавником? Отлично, параллельно со сбором тому, у кого есть ноги, можно аккуратно попрыгать с камня на камень, а тому, у кого есть руки — немного покачать эти самые руки с помощью всё тех же камней, благо, что этих спортивных снарядов вокруг валяется в изобилии. Скрипач уже начал подшучивать, что у них теперь на двоих три руки и три ноги, но Ит эти шутки не поддерживал. Ага, говорил он. Конечно. Ты почему-то забыл, что у тебя в комплекте к искалеченной руке идёт отбитое левое легкое, а у меня — переломанные тазовые кости, и срослось и зажило это всё хуже некуда. Но тренироваться всё равно надо, а вот с шутками пока что лучше подождать. Почему? Не знаю, раздраженно отвечал Ит, просто не шути пока, и всё. Нудный ты, сердился на него Скрипач. А вдруг Стрелок не хочет, чтобы мы шутили? возражал в ответ Ит. Вот ты уверен, что шутить над этим можно? Я — нет. Так что пока лучше не надо. Скрипач на это подробно расписал, где, когда, и в каком виде он этого Стрелка наблюдал… в общем, пока что от шуток решили воздержаться, но рыжий так в результате и не понял, что именно тогда насторожило Ита, и почему он стал против шуток возражать. Особенно — против шуток в присутствии Рифата. Впрочем, интуиции Ита он доверял, поэтому спорить всерьез не рискнул.

К Лийге они стали ходить часто, да и на море стали выбираться при любой возможности. Конечно, Иту было тяжело, и он уже понял, что вероятность улучшения у него минимальная, но продолжал упорно разрабатывать и ногу, и руки. Уже не было такого страха упасть, как в первое время. Уже окрепли немного руки, да и старые навыки постепенно просыпались — например, если он ронял костыль, ему не требовалась помощь, чтобы его поднять, это получалось сделать с помощью второго костыля. Левую ногу, однако, он сильно нагружать боялся, чувствовал, что с суставом отнюдь не всё так хорошо, как хотелось бы, и следует поостеречься. Да, разрабатывать надо. Но в разумных пределах. Пока — восстановление подвижности, по возможности, дальше — как пойдет.

Скрипач тоже восстанавливался, но, к его огорченью, правая рука нормально разрабатываться всё никак не хотела, точнее, мешал болевой синдром, который возникал при этой разработке в искалеченной левой руке. Боль тормозит, жаловался Скрипач, и как же бесит, не передать. Если бы можно было хоть как-то обезболиться, я бы сделал правую руку за пару недель. Но ведь нечем. Нет лекарств, ни у Лийги, ни у Рифата.

— Рыжий, а тебе не кажется странным, что у них нет лекарств? — спросил как-то Ит. — Двое стариков. Зима. Холодное море. Дожди. Мы за четыре с лишним месяца переболели всем, чем только можно, а они… Тот же Рифат даже ни разу не кашлянул за всё время. И Лийга тоже. Корень хулма, который она дала тогда Рифату, не лекарство вовсе, это, по сути, легкий наркотик. Его используют, чтобы расслабиться, и немножко отключиться, не больше. Корень Лийга, видимо, держит исключительно для себя, и в небольшом количестве. Алкоголь тут, видимо, не в чести.

— Да, алкоголя нет, — подтвердил Скрипач. — Может быть, запрещен в религии, по крайней мере, очень на то похоже. А вот про лекарства да, это странно. Они действительно не болеют. Словно…

— Словно у них стоит биологичка, — закончил за него Ит. — Я почему-то думаю, что именно она у них и стоит. Причем очень неплохая, и даже с ускоренной регенерацией всякой мелочи. При мне Лийга порезала палец, на следующий день от пореза осталась крошечная розовая полосочка, то есть зарубцевалось всё втрое быстрее, чем должно было. Сто против одного, что это биологическая защита, причем уровню по пятому, если не по шестому. Отсекает бактерии, регулирует вирусную нагрузку, держит свою флору в норме, опорка тоже поддерживается, как видишь. Рифат бродит по камням, собирая плавник, и что-то у него не заметно ни ушибов, ни переломов, а ведь он очень немолод.

— Или так выглядит, — добавил Скрипач. — Потому что и ему, и Лийге по какой-то причине выгодно так выглядеть. Не думал об этом?

— Думал, — кивнул Ит. — Возможно, это действительно маскировка. Или… сознательный выбор.

— Это какой именно выбор? — не понял Скрипач.

— Стареть, — ответил Ит. — Может быть, у них есть какие-то причины, чтобы стареть, причем именно таким образом.

— Ага, и при этом ставить себе биологическую защиту, чтобы случайно чего не вышло. Потому что стареть — это одно, а умирать, причем от болезни, это другое, — ехидно заметил Скрипач. — Хороши отшельники. Кстати, ты заметил, что само это место какое-то странное? — спросил он вдруг. — Тот же берег.

— Тут что-то разрушено, — покивал Ит. — Было разрушено. Когда я подбираю гири из камней, мне часто попадаются обломки с ровными гранями. Обработанными гранями. Ты об этом?