2133: Путь (СИ) - Извольский Сергей - Страница 15

— Просто молчи и делай то, что я говорю, — прежде чем захлопнуть заднюю дверь, сказал он губастой уточке. Запрыгнул на водительское место, и тронулся с места, включая фары.

— Рассказывай, куда, — коротко глянул он к Катрин.

— Вперед пока, я покажу.

— Ты же понимаешь, что если меня ждут сюрпризы, ты умрешь первой?

— Да, понимаю. Не разгоняйся, поворот уже совсем скоро.

Проехав сотню метров, Никлас по указанию Катрин вскоре свернул прямо в кусты, проламывая мелкие ветви. Дороги как таковой здесь не было, джи-ваген петлял среди деревьев. Дороги не было, но разведанный проезд все же действительно присутствовал — в чем Никлас убедился вскоре, когда машина выехала на небольшую полянку на берегу реки. Покосившаяся и вросшая в землю каменная беседка, выложенный из покатых булыжников очаг — похоже, заброшенное место для пикников еще из того, старого мира.

Противоположный берег реки, который только что высветили фары, заметно заболочен. Но с этой стороны похоже действительно можно утопить машину, если будет такое желание.

Метрах в двадцати чуть дальше по берегу, там, где и показала Катрин, нашлась замаскированная в заводи лодка, привязанная и накрытая тяжелой маскировочной сетью. Отбросив ее, Никлас увидел приличный катер с надувными баллонами и жестким корпусом, еще и с металлическими дугами для тента; на корме два мотора, судя по необычному виду бесшумные, электрические. Никлас про такие только слышал, не видел ни разу. Разбираться не стал, вернулся к машине — где спросил у Катрин как добраться к развалинам церкви в заброшенной деревни. Оказалось, нужно пройти вдоль берега реки около полукилометра, потом через брод и от него по прямой вперед совсем недалеко.

Выкинув из машины розовый чемодан Марши и выгнав на улицу ее саму, Никлас достал из своего рюкзака моток армированного скотча. Ни один проведенный конвой не обходился без его использования, так что даже путешествуя «без багажа», в рюкзаке для скотча Никлас место нашел. На руках отнес Катрин к катеру, посадил спиной к дереву неподалеку, быстро ее связал. Пока мотал скотч, внучка рейхсграфа — а ей определенно было страшно, холодно и больно, ни сказала ни слова, не задала ни одного вопроса и не издала ни единого стона.

Закончив с Катрин, Никлас бегом вернулся к машине. Сел за руль и включив первую передачу, медленно отпустил сцепление, а потом и педаль газа. Двигатель тяговитый, джи-ваген даже с отпущенной педалью поехал довольно бодро. Так, что выпрыгнуть Никлас успел у самого берега, поскользнувшись на мокрой траве и едва не сверзившись в воду.

Серый джи-ваген съехал с пологого спуска и сразу нырнул — капот моментально оказался под водой, задний бампер поднялся почти вертикально. Хорошо, что в реку не забежал, глубоко здесь у самого берега, так что пришлось бы выплывать — мельком подумал Никлас.

Подхватил свой рюкзак, закинул за спину и подошел к Марше, стоящей рядом со связанной Катрин. Дочка купца первой гильдии в темноте леса теперь показалась ему не очеловеченной рыбой, а сказочным существо — на вид обнаженная, в сетке цепочек, со странным нечеловеческим лицом. Впрочем, шмыгала носом и всхлипывала она вполне по-человечески.

— Я сейчас отлучусь ненадолго. Ты пока разберись с катером, заведи моторы, она подскажет, — показал Никлас на Катрин. — Учти, если ты ее освободишь, она может тебя убить.

Глаза Марши, несмотря на тяжесть невероятно длинных ресниц, широко распахнулись. Никлас пояснил:

— Ты для нее ненужный свидетель, потому что ты видела арбитра в доме Брандербергеров.

— Он прав, — неожиданно произнесла Катрин.

Глаза Марши расширились еще больше, она обхватила себя руками.

— Ты не вернешься? — посмотрела купеческая дочь на Никласа. Вернее, не на него, а на рюкзак за его спиной. — Пожалуйста, не оставляй меня, я боюсь…

Марша вдруг упала на колени, сложив руки в молитвенном жесте — при этом длинные ногти заметно обращали на себя внимание.

— Не бросай меня здесь, пожалуйста, пожалуйста…

Никлас резко выдохнул — скрыв за выдохом ругательство и злость на себя. Скинул со спины рюкзак, бросил его в катер.

— Я вернусь, даю слово. Но, если меня не будет через час, значит что-то случилось, и ты можешь действовать дальше на свое усмотрение.

Злясь на себя, на свою дурость — разбрасываться так безоглядно словами, Никлас развернулся, намереваясь отправиться к заброшенной деревне. Вдруг заговорила Катрин:

— Не поворачивайся к Паулю спиной, а если…

— Рот закрой.

Полкилометра по лесу вдоль реки Никлас преодолел довольно споро — пришлось только один раз обходить заросли кустарника. Перейдя через брод — в самом глубоком месте едва выше колен, он почти сразу — как удалился от реки, держа ее за спиной, вышел к каменной ограде старого кладбища. Здесь, присев и закутавшись в камуфлирующий плащ егеря, нашел взглядом размытые дождем очертания церкви на другом конце заброшенной деревни.

Вспомнилась вдруг девичья фигура с белыми волосами. Сердце сразу застучало в горле, стало очень страшно. Накатило так, что состояние приблизилось к безоглядной панике. Показалось, что из-за дерева или из-за темных остовов домов, размытых очертаниями ливня, сейчас появится протягивающая к нему руки восставшая из мертвых Кристина Брандербергер.

— Да я тебя вижу, выходи, — раздался вдруг голос неподалеку.

Все домыслы моментально вымело из сознания, внутри воцарилось спокойствие, а в теле появилась необычайная легкость. Почти одновременно с раздавшимся голосом от покосившегося здания совсем рядом отделилась тень, превращаясь в человеческий силуэт с винтовкой в руках.

Откинув капюшон непромокаемого плаща, Пауль опустил винтовку и помахал рукой, направляясь к Никласу. Юноша смотрел на приближающегося доверенного человека отца ровно, без эмоций. Он не поверил, не мог поверить словам Катрин, но несмотря на это был готов к любому развитию событий. Поэтому и страх ушел далеко за грань восприятия, как всегда перед лицом опасности — пусть и возможной, а вместо страха появилась готовность к действию.

— Даже пообедать еще не успел, — широко улыбнулся Пауль, но увидев лицо Никласа, мгновенно посерьезнел и поманил его за собой. Они прошли по разбитой дороге среди остовов домов, после чего зашли в один из них, неплохо сохранившийся. Зажегся мягким светом палаточный фонарь, Пауль отставил в сторону винтовку, а Никлас осмотрелся в неожиданно чистой и сухой комнате. Когда он сбросил плащ егеря — оставив его на сгибе левой руки, Пауль уже не скрывая озабоченности поднял брови, глядя на заляпанный кровью офицерский серый мундир ландвера на младшем сыне своего капитана.

— Рассказывай.

— Рейхсграф вел дела с синей гнилью. Я видел беса из смартмассы в его доме, это был арбитр в облачении жреца Пути.

Говоря это, Никлас снял с плеча ремешок кобуры-приклада с парабеллумом. Не очень удобно было это делать с плащом в левой руке, но он справился.

Между тем — судя по откровенно ошарашенному взгляду Пауля, было видно, что выражение «на всякий случай» в его желании подождать Никласа неподалеку от места встречи, не включало в себя даже подобный расклад.

— Как ты ушел? — спросил Пауль, поглядывая и на пятна крови на мундире, и на кобуру с парабеллумом.

— Люди рейхсграфа попытались провести со мной какую-то медицинскую процедуру, но у них не очень получилось. Брандербергер умер, как и несколько других его подручных, — тронув разбитую бровь, Никлас одновременно приподнял левую руку с плащом на сгибе.

Пауль только головой покачал, не скрывая крайнего удивления.

— Хвост за тобой есть?

— Не знаю. Но пока меня пытались убить, внучки Брандербергера что-то не поделили, и похоже там вообще все погибли.

— Похоже?

— Когда я выбрался из здания, там начался пожар, времени осматриваться не было.

Вот здесь был тонкий момент — если Пауль видел зарево разгорающегося пожара, он мог обратить внимание, что Никлас добрался слишком быстро. Но у него было объяснение: шел напрямую через лес.