Культивация рунного мастера 2 (СИ) - "Ленивая Панда" - Страница 47

— Кха… Бесполезно, ты знаешь, что я не отступлю. Этой ночью погибнет много людей, — ответил Гилберт тяжело дыша. Постоянные стычки и побег порядком измотали его.

— Я знаю, что ты положишь половину из нас. Но… — Кристоф вышел вперед, раскинув в стороны руки. —… твой сын тоже умрет. Вам не вырваться живыми. Раз уж ты отказался возвращаться, то мне не нужна угроза моему будущему правлению. Но и жертвовать половиной элитных воинов я тоже не собираюсь.

— Чего ты хочешь? — угрюмо спросил Гилберт.

— Понизь свою культивацию до протозвезды. И еще. Я хочу твою правую руку. Для безопасности Дома Найт будет лучше, если у сильнейшего в городе мечника не будет руки. Взамен, я клянусь больше не преследовать тебя и твоего сына.

Гилберт изучающе смотрел на брата, а затем решительно произнес:

— Хорошо, я согласен.

Прошла доля секунды. Лезвие меча сверкнуло в тьме. С мягким шлепком на дорогу упала отрубленная до самого плеча рука Гилберта. В следующую секунду его аура стала слабее. Всеобъемлющая мощь, которую он излучал, будто стерло начисто.

— Ха-ха, вот так-то лучше, — ублюдочно рассмеялся Кристоф. Затем он махнул Гилберту на прощание и растворился в ночи вместе с преследующим отрядом.

Джино всплыл еще немного вверх. События из прошлого быстро пронеслись перед его глазами.

Гилберт с ребенком находился во дворце Дома Скай, в покоях новоиспеченного главы семьи Теодора.

В воздухе висело незримое напряжение. Тот пристально смотрел на маленького Джино. Его внутренний взор исследовал одно из мистических тел ребенка. Чем дольше он смотрел, тем обеспокоеннее становилось его лицо. Его брови то и дело хмурились.

Он поджал губы и покачал головой, когда закончил осмотр.

— Впервые вижу такое. Прости, друг, но твой сын должно быть действительно родился под темной звездой. Это бесполезно, он снова умрет.

— Почему? — сжал кулак единственной руки Гилберт.

— Не знаю как так сошлось, но в его кармическом теле сплетено несколько судеб. Я насчитал как минимум три: первая это судьба ребенка, который уже погиб. Вторая это судьба ещё одного взрослого человека, который тоже погиб. Третья — судьба навязанная начертаниями на груди, — Теодор осторожно рассказывал, правильно подбирая слова. Он боялся, что если скажет, что-то не так Гилберт вспылит, тем более, что ситуация итак была напряженнее некуда. — Эта печать на самом деле древнее рунное слово «Судьба Хозяина». Тот, на ком оно начертано, получает судьбу хозяина, и эта судьба тоже ведёт к смерти. Не сейчас, это случится через несколько лет. Друг! — Теодор еще раз обреченно посмотрел на Гилберта. — Сколько бы раз ты ни спасал ребенка, он все-равно умрет. Прости. Судьба у него такая.

— Сотри эти судьбы или измени их. Тео, ты же эксперт в кармическом ремесле, сделай хоть что-нибудь, — Гилберт с отчаянием в глазах смотрел на друга.

— Уже думал насчет этого. Нити его судеб слишком плотно сплетены воедино и скреплены рунной печатью. Чтобы изменить их, нужно снять печать, но я не знаю как это сделать. Даже эксперты уровня суперновы не знают как снять печати Хозяина белоснежного пера, — Скай обескураживающе посмотрел и положил руку другу на плечо в знак утешения. — Лучшим выходом для него будет умереть безболезненной смертью.

Гилберт взвыл, запрокинув голову вверх. В бешенстве он ударил несколько раз по стене.

Лишь через несколько минут, когда он немного остыл, он нежным отеческим взором посмотрел на ребенка.

— Говоришь все его судьбы ведут только к смерти? Теодор! Я отказываюсь принимать такой исход. Я подарю ему новую судьбу, в которой он будет жить, — лицо Гилберта помрачнело. Он сбросил руку друга с плеча и приказал. — Перенеси мою судьбу в тело Джино!

Теодор Скай ошарашенным взглядом посмотрел на Гилберта.

— Но Гилберт, твоя судьба ведь стать новым Хранителем, надеждой всего Луноцвета. Если ты отдашь ее ребенку, то лишишься великого будущего. Кроме того, оно станет неопределенным. Смерть в любой момент сможет настигнуть тебя. А ребенок… У него по-прежнему будут другие три судьбы, навлекающие на него бедствия. Наличие судьбы суперновы не означает, что он избежит смерти, предначертанной другими судьбами.

— Плевать на меня. Я сделал выбор. А сын… С судьбою сверхновой он сокрушит любое препятствие на своем пути, любую смерть обойдет стороной, ты понял? — прорычал Гилберт. Затем он единственной рукой схватил Теодора за ворот и впечатал в стену. — Не забывай! Я спас жизнь тебе, твоей жене и твоей новорожденной дочери. Сделай, что я прошу!

Судя по побледневшему лицу Теодора, у него не было выбора.

Следующие несколько часов Джино наблюдал, как молодой глава Дома Скай совершал эфирные манипуляции руками. Каждым движением руки он вытягивал из тела Гилберта золотые нити и вплетал в тело Джино.

Лицо Гилберта покрылось холодным потом. Тот в изнеможении сжимал зубы, терпя боль. Нечеловеческую боль. Его тело трясло, но он терпел. Терпел ради сына. Эти несколько мучительных часов, которые растянулись для него в бесконечность.

«Отец,» — безмолвно прошептал Джино, пытаясь коснуться отца, но его рука проходила сквозь него. Словно Джино стал бесплотным духом. Видимо из-за эффекта Хроник Муэрто он почувствовал, какой болью сопровождалась пересадка судьбы.

Это походило на проведение операции без наркоза. Когда пациент видит и чувствует, как хирург вырезает куски из его тела.

Гилберт бессильно отшатнулся назад, когда процесс пересадки судьбы завершился. Он молча выдержал весь процесс.

— Что будешь делать дальше? — осторожно спросил Теодор.

— Пойду служить на стену.

— Ты же умрешь там без судьбы суперновы. Останься лучше у меня. По крайней мере в Доме Скай ты с сыном будешь в безопасности, — обеспокоенно сказал Теодор. В его взгляде на друга читались лишь боль и сочувствие.

— Ошибаешься. Стена для меня самое безопасное место, — не требующим возражений тоном ответил Гилберт.

Он попрощался с другом и, взяв сына, покинул владения Дома Скай. Его путь пролегал к подножию горы. По дороге он забрел в безлюдную подворотню. Поозирался по сторонам. Убедившись, что никто не видит его, он применил эфирную технику.

Его аура вышла из тела и черным вихрем закружилась вокруг него. Когда вихрь пропал, в подворотне вместо молодого, пышущего силой мужчины стоял угрюмый старик. Его суровое лицо испещряли морщины. Неизменным остался лишь острый и решительный взгляд.

— Виктус… — пораженно пробормотал Джино.

Пред ним предстало лицо мерзкого старика, который сурово гонял его на тренировках. Медленно на него накладывалось лицо Гилберта.

Разум в Джино погрузился в хаос. Неужели он ненавидел человека, который ради него отказался от всего. От культивации. От своей части тела. От статуса правителя Великого Дома. От судьбы сверхнового поколения. Как? Как произошло такое недоразумение? Почему Виктус так относился к нему?

Перед глазами словно воочию пронеслась последняя тренировка со стариком.

— Старик, скажи честно! Почему ты так холодно относишься ко мне? Зачем избиваешь каждый день? Называешь сыном… но разве так должны поступать родители со своими детьми?

— Сын, я избиваю тебя, потому что ты для меня самый близкий и дорогой человек на свете, — глаза Виктуса заблестели.

Близкий и дорогой человек. Эти слова были ложью! Джино легко читал истинные эмоции старика. В них не было ни грамма родительской любви или заботы.

Этот яростный блеск в его глазах, блеск наслаждения от причинения боли и образ отца, жертвующего всем ради сына, никак не укладывались в голове Джино в одного человека. Гилберт и Виктус один человек?

Это невозможно… Джино не хотел верить в это. В его разуме бушевало смятение, которое не находило успокоения.

Стоя бездвижно, он застыл в поисках выхода из лабиринта собственных мыслей. Туннели, которые он придумывал для себя, становились все запутаннее, заставляя окончательно потеряться в череде вопросов и противоречий.