"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Панарин Сергей Васильевич - Страница 9

Кабан вызывающе хрюкнул и принялся озадаченно вертеть головой, дивясь на петуха, кенгуру, скунса и шимпанзе.

Те также заметили гостя. С минуту стороны оценивали друг друга, но когда Эм Си открыл рот, чтобы заговорить с секачом, тот демонстративно развернулся и удалился.

– Кто это был? – спросил Вонючка Сэм.

Циркачи не знали.

Зато знал Серый.

– Ну, если уж Таинственный Кабан явился поглазеть на послов, то всё серьёзно, – прошептал он на ухо Колючему.

– Так это и есть Таинственный Кабан? – очумело выдавил ёж.

– Точно. Тот самый. Пресловутый.

– Обалдеть…

Дальше друзья хранили молчание и изучали пришельцев. Артисты разбредались всё шире, только Петер держался у медвежьего логова. Петух испытывал смутное беспокойство, будто… будто…

– Будто кто-то наблюдает за нами! – сказал Вонючка Сэм, вернувшись к берлоге.

– Ты тоже есть чувствовать? Правда? – Петер с тревогой вертел головой. Серьги потешно болтались, хлопая петуха по щекам.

– Да. Словно страшный хищник затаился в засаде и выбирает момент для решительного прыжка.

Петер кинулся в берлогу, оглашая округу испуганными воплями.

Скунс рассмеялся. Стремительно прискакал Гуру Кен.

– Ну и дурень же ты, Парфюмер, – сказал он. – Зачем пугаешь певца? У него голос пропадёт.

– Вот и здорово, не будет утром будить. А то сегодня раскричался ни свет ни заря. Король оперы хренов.

– Химзавод пушной! – донеслось из логова.

– Эй, не спорьте. – Эм Си слез с очередного дерева. – Лучше вспомните о спорте. Сразитесь честно, и станет известно, кто прав, а кто нет. Как вам сюжет? А я лазал наверх, да видно рано – не нашёл ни одного банана. Зато натыкался без передышки на шишки, шишки, шишки… Шиш я тут поем, оголодал совсем.

– Сходи найди ягоды, – посоветовал кенгуру.

Шимпанзе кивнул и вразвалку отправился по ягоды.

– Слышь, Серый, – прошептал Колючий, – он что, медведь?

– Почему?

– Ну, наш-то Михайло Ломоносыч тоже любитель малины всякой…

Михайло Ломоносыч был старым, но весьма энергичным бурым медведем. По сути, он являлся всезверино избранным хозяином леса. Он следил за порядком, разрешал споры, руководил обороной от людей. Михайло помнил времена, когда люди вели себя по-человечески. Сейчас медведь-губернатор с грустью осознавал: лес если не вырубят, то сожгут. Постоянно приходилось объявлять так называемую браконьерскую тревогу и отслеживать пути эвакуации зверей из мест, куда забредали нелегальные охотники. Много было проблем у Михайлы. Именно поэтому он иногда позволял себе расслабиться. В молодости он даже хотел слетать на Луну, но расчёты не подтвердились, и астронавт-неудачник упал с дерева, сломав оба орлиных крыла и заднюю ногу. С возрастом Михайло отдыхал всё менее экстремально, может быть, излишне простовато.

Вот и сейчас он лакомился малиной и мычал под нос какой-то мотив.

Слуха у Михайлы Ломоносыча не было – редкому медвежонку не наступят на ухо родители. Лисёна издалека узнала эти немузыкальные звуки, прибежала на голос.

– Здравствуй, Ломоносыч! – поприветствовала она губернатора, сидящего в самых густых зарослях ягоды.

– Кто? Что? – воскликнул глуховатый медведь, чавкая. – А, это ты, Василиска! Ну, здорово живёшь. По делу прибёгла или просто составить компанию старику?

– Ой, по делу, Ломоносыч, – тяжко вздохнула лиса, демонстрируя, как она переживает из-за необходимости прервать медвежью идиллию.

– Ну, рапортуй, твою налево.

– К нам пожаловали иностранные послы.

– Ну и что? Чем иностранные ослы отличаются от отечественных?

– Да не ослы, а послы, – громко пояснила Лисёна и добавила тише: – Вот глухомань.

– Я всё слышу, не дерзи! – грозно проревел Михайло.

Василиса прикусила язык.

– Послы, стало быть… Откель?

– Один то ли из Австрии, то ли из Австралии…

– Точнее докладывай!

– Тогда из Австрии, – после недолгих колебаний выбрала лиса. – Кстати, боксёр. Второй из Америки, по должности, по-моему, скунс. Говорил что-то о сверхдержавности и сильной армии. Требовал к себе особого отношения.

– Вот гусь лапчатый! – Медведь стукнул лапой оземь. – Доходили до меня слухи об этих американцах, а тут и сам пожаловал.

– Третий, как я поняла, англичанин, но из Африки.

– Что-то ты мне мозги крутишь, Василиска. Смотри, не доиграйся, хитрюга. Спутать Англию с Африкой – это надо сильно постараться.

– Зря не веришь, – обиделась Лисёна. – Он действительно африканский англичанин.

– Угу, или английский африканец, – едко прокомментировал медведь.

– В любом случае ты такого зверя ещё не видел. Вылитый человек, только мохнатый. О четвёртом хочу рассказать поподробнее. Он петух. Гамбургский.

Михайло Ломоносыч засмеялся, запрокинув голову и хлопая себя по животу:

– Что, правда?

– Истинная. А чего смешного-то?

– Ну, стало быть, он тебя сильно достал, если ты его так обзываешь. Давай серьёзно. Кто он?

– Я же говорю – петух.

– Натуральный?

– Нет, искусственный, – огрызнулась лиса. – Настоящий, разумеется. Посол из Германии.

– Вот наглость, – вымолвил Медведь, и его глаза превратились в узкие щёлки. – Курёныша прислали! Надо будет нашим полномочным представителем у них назначить дятла. Уж он-то их задолбает…

– Ломоносыч, я с тобой полностью согласна и знаю, что нужно делать с петухом.

– Что?

– Я его убью! – Лиса замахала лапками на свирепеющего начальника. – Подожди! Никакого скандала. Несчастный случай. Ты направишь им соболезнования и пожелание того, чтобы больше домашних птиц не присылали. Дескать, у нас нравы крутые, климат суровый, вот и не вынес посол тягот государственной службы.

– Обдумаю, а пока веди к ним, – постановил медведь.

– С превеликим почтением, – залебезила Василиса. – До твоей берлоги путь неблизкий, но пойдём.

Михайло, начавший было выбираться из малинника, остолбенел:

– До моей берлоги?! Я не ослышался?

– Увы, нет. Именно там они и остановились.

– Кто разрешил? – в гневе проорал медведь.

– С-сами… – пролепетала лиса. – Они сами… Без спроса…

Губернатор сделал несколько глубоких вздохов.

– Бардак, – сказал он и пошёл к берлоге.

Лисёна засеменила следом.

Отчего-то отечественные животные испытывают к иностранным зверям странный пиетет. Складывается впечатление, что чужеземцы лучше знают, как нужно жить. Ещё бы! Они такие экзотичные. А этот, который Ман-Кей, невероятно ловко лазит по деревьям, блестя непонятным и оттого культовым знаком, висящим на шее. Петух, франт и щёголь, поёт настолько сладкозвучнее отечественных, что хочется лишить всех окрестных петухов этого гордого имени. Тушкан-переросток поразительно быстро и далеко скачет, отменно боксирует и говорит с мягким, еле заметным акцентом. Очаровашка. Енот, которого пришлые называют скунсом, пока себя не проявил. Но за ним, по слухам, стоит мощная страна с десятками тысяч таких же отважных енотов, готовых прийти на помощь гражданину. Тем более послу.

А послушаешь рассказы этих воистину замечательных гостей и сразу поймёшь: тут, в тамбовских лесах, разве жизнь? Вот там, в прекрасных странах…

– Я вышел один на дорогу, йо, сквозь смог мне светила блестят, и я постоял немного, послушал, как звёзды звенят. Come on, говорят, everybody, ведь чудно сейчас в небесах, и месяц висел, как в засаде, а я был в семейных трусах.

– Ох, разве у нас такое небо? Разве такие у нас туманы? – закручинилась Василиса.

Она сидела возле Михайлы Ломоносыча, а перед ними чинно расположились заморские послы. Первая официальная встреча в формате «четверо на двоих» была в самом разгаре. Иноземцы рассказывали о своих странах и заверяли тамбовчан в самых дружеских намерениях.

– Я вообще-то боксёр, – принял эстафету Гуру Кен. – Вы можете подумать, что это не самая частая специализация в дипломатии. Конечно. Просто Австралия сказала: «Надо!», и я ответил: «Да!» Я лично тренировал… тренировался у Кости Дзю. Поэтому меня выбрали послом в вашу страну. Я знаю, чего ожидать от вашего брата…