«Меченые» (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 11

— Ладно, прощаю тебя, ты сигареты и зажигалку все же дал — огонь нас и спас в тайге.

— Спасибо, что простила меня. И знай — за мной долг и ты оплату можешь потребовать в любой момент, — произнес Витек, и, увидев протянутую ему руку, крепко пожал. Счеты были окончательно закрыты, и с этого момента он понял, что для них всех начиналась новая жизнь…

Словно все знающей "старухой" возвышается эта величественная скала на Олхинском плато. Трудно представить сколько даже не веков — тысячелетий — она "видела" с древнейших времен. Так что мимолетна человеческая жизнь, и как не пыжатся бренные телом властители, годы пролетают как один миг, отправляя в небытие все людские склоки, раздоры и свары — совершенно ничтожные перед осознанием вечности…

Прошло семь лет и подошло «событие»

— Да, как говорят — факир был пьян и опыт не удался! Хотели вместо Лондона сбежать сюда и царствовать, повелевать покорными рабами, но не судьба, однако. Ошиблись в расчетах, да и не нужны они в этом мире, другой он для них, не принял и отринул!

Сергей пожал плечами и закурил сигарету — дурную привычку они занесли в этот мир, высадив семена табака. Теперь буряты тут задымили повсеместно, считая за важный магический ритуал, своеобразную черту примкнувших к цивилизации людей. Но куда деваться, если достижения всегда сопровождают недостатки, все они принимаются вместе — таков мир. И нельзя запретить то, чему сам привержен, и отказываться не хочешь. А то получается странно — одним можно то, что другим нельзя. Хотя определенные «табу» ввели — на женщин и детей — здесь нравы строгие, и запреты блюдут, ибо за их нарушение следует безжалостное наказание без всяких исключений, в отличие от параллельного мира «будущих времен».

— Просто они почему-то решили, что в бункере все выживут, а находящиеся снаружи вымрут наполовину, — стоявшая рядом с Сергеем Даша скривила губы — после тех чудовищных картин, которые она увидела в бетонных подземельях, настроение у жены стало скверным вот уже на несколько дней. И было отчего — в оранжевом «приливе» погибли все находившиеся внутри — мужчины, женщины, дети. Бежавшие от проблем олигархи, их присные и челядь, любовницы, охрана, чиновники — и все, как писали в старину, с чадами и домочадцами. Огромный некрополь на полтысячи тел, которые там и останутся навечно, после того как все ценное и необходимое будет вынесено наверх. И это отнюдь не мародерство — покойным оставят бумажные купюры долларов и евро, которые зачем-то почти все погибшие потащили с собою в иной мир, ставший для них загробным.

Вот это великая загадка человеческой тупости и алчности — ведь Новый мир сейчас вообще не открыт, до Колумба еще четыре века! А сама ФРС появится чуть ли не через тысячелетие!

— Хорошо, хоть все те, кого в бараках поместили, выжили — теперь каждому здесь дело найдется. Не болтуны — депутаты и политики, да и банкиров с губернаторами и олигархами здесь не нужно — все люди со специальностями, необходимыми до крайности.

Сергей приобнял жену за плечи — стояли на мосту, перекинутым через Олху. Вода бурлила под ногами, упираясь в шиверу — порожистое мелководье. Мостик спешно возвели, используя заготовленный пиломатериал. Еще бы — беглый олигарх подготовился к «переезду» основательно. Соорудил огромный бункер, буквально набив его всем необходимым, что, по его мнению, должно было скрасить проживание в «прошлом времени». И на поверхности в огражденном пространстве стояло множество строений, в которых поместили людей, взятых принудительно, домашний скот и птицу, всевозможные припасы. А еще огромное число стройматериалов, сборных «финских домиков», инвентаря, механизмов и инструментов, листового металла и прочего — предварительный список уместился на несколько листов, исписанных убористым почерком. И «фишкой» во всем этом были три специально построенных паровозика для узкоколейки, с двумя десятками вагончиков, и штабелями рельс и шпал, верст так на триста, если в одну колею укладывать. И паровые машины для установки на будущих пароходах, которые требовалось построить для плаваний по рекам и Байкалу — к «переходу» олигарх подготовился основательно, денег не пожалел.

— Знаешь, мы с тобой не жили в Советском Союзе — да и наши родители были детьми в то время, в школе учились, когда страна распалась. Но меня постоянно удивляла та ругань, что шла между людьми, когда речь шла о прошлом, — Даша посмотрела в сторону «бункера» — в отнюдь немаленьком по размеру распадке сейчас кипела напряженная работа, в которую были вовлечены несколько сотен народа. А ведь всех их будет нужно распределить по селениям, найти каждому работу по душе, чтобы пользу приносили.

— Сразу глаза кровью наливались, слюной брызгали во все сторону — и каждый свою «правду» с руганью отстаивал, матеря всех тех, кто имел иную точку зрения. Я никак не понимала — нужно страну строить, причем чтобы она намного краше стала, взять лучшее из всех исторических эпох. Но нет — все только могли ругаться, и не лучшее брали, а самое худшее, охаивая все в подряд. Такое ощущение, что люди собрались возле зловонной ямы, от которой не могут отойти или засыпать, построить рядом нормальный дом. Только бросаются в друг дружку фекалиями, радуясь при удачном попадании и размазывая дерьмо уже на своих лицах.

— Ничего удивительного, Даша, — усмехнулся Сергей, — еще Конфуций заметил, что благородный человек восхищается достоинствами, низкий везде выискивает недостатки. А у нас эта программа из школы забита. Вот скажи, как у тебя учитель оценки и замечания ставил в тетради?

— Поставит красной ручкой оценку, и напишет где и что плохо сделала. Только и всего. А разве есть иные?

— Есть, наш учитель истории, старый дядька совсем был. Он зеленой ручкой достоинства работ отмечал, умные мысли подчеркивал, особенно если сами думали и анализировали. И каждый раз хотелось, чтобы «зелени» на полях было больше — похвала приятна. Но это только один такой в моей жизни встретился — все предпочитали ругать, а если хвалили, то редко, и сквозь зубы. А потом стал видеть, что весь народ такой — только ругается на других, и хвалят исключительно себя. И все власть клянут, не понимая, что именно они ее и достойны своей неприязнью к другим людям. Так что ничего странного — на политике «разделяй и властвуй» все в обществе и строится.

— Да, и я такое повсеместно видела — корежило сильно. А может, все во благо с нами было — ведь мы в этот мир попали, и мне здесь нравится, как и тебе. Я любимая жена, мать двоих детей…

— И без пяти минут врач, — усмехнулся Сергей, прижимая супругу. Даша все эти годы медсестрой у Владимира Олеговича трудилась — забыли давно, что когда его «мякишем» называли. А с ней и Ольга Алексеевна, «Корж», вернее Александр Дмитриевич, мужем стал — у них тоже двое детей. И кузнец отличный, вместе с Петровичем мастера на все руки. А бывшие «гридни» воители — сотня нукеров под их командованием, и половина с современным оружием. Так что все соседи предпочитали не только жить дружно, но перешли под покровительство — еще лет десять и централизованное государство появится. Но сейчас процесс резко ускорится — технологии рванут вперед как пришпоренный чистокровный скакун.

— Вчера «совет» собрали — решили совместно трудиться, а кто не захочет, то выделим тем надел земли, инвентарь, скотину и пусть крестьянствуют. Остальные по специальности работают, или занимаются тем, что по душе и пользу всем приносит. Железную руду по Илиму добывать нужно, черемховский уголь — металл основа любого развития. Слюда, калийная соль, медь, нефть — многое чего нужно, и хорошо, что в Прибайкалье все это есть, и люди знающие имеются. Школы нужны, церкви построим — трех батюшек ведь сюда тоже «прихватили». Больница у нас есть, еще поставим — кадров в достатке. Лет на тридцать запасенных ресурсов хватит, а там только собственными усилиями жить нужно. Так что отпущенное время надо с толком использовать для создания собственной производственной базы на уровне начала девятнадцатого века, как меня уверили. Лишь бы женщины не подвели, а то мне одна мадам уже заявила, что в земле копаться не будет — у нее, видишь ли, ногти, а еще она феминистка и требует равных прав…