Мемуары бабы Яги (СИ) - "Серафима" - Страница 11

Василиса рассмеялась и взяла кота на руки.

— А вот, смотри, что я тебе принесла. Для твоей бесценной коллекции, да пополнения библиотеки твоей ненаглядной.

С этими словами, Вася протянула коту книгу диковинную, в обложке синего бархата с золотым тиснением.

Кот ахнул, трясущимися лапами принял бесценный дар.

— Гомер! Иллиада! Подлинник⁈ Где взяла⁈ Я ж полмира обшастал в её поисках, а тут такое сокровище. Вот это кузяво!

Василиса счастливо рассмеялась, наблюдая за восторгами кота.

Тот тут же нацепил на нос золотое пенсне и открыл страницу, пробежался глазами по странным значкам, и удивлённо подняв бровь, вынес свой вердикт:

— Оригинал! Один из первых экземпляров! Вот это кузяво! — восторженно заключил он.

— Кузя! — смеялась Вася. — Опять новое слово выдумал? Кузяво — это как?

— Да-а… Не обращай внимания. Это я так, упражняюсь. Кузяво — это значит, по-моему, я же Кузенька, а раз, по-моему, значит хорошо!

Кот спрыгнул с рук Василисы и заметался по дому в поисках места, куда понадёжнее спрятать драгоценность. Остановился, тяжело вздохнул и полез в подпол. Там долго что-то гремело, падало, шуршало и шелестело.

Из-за печи вышел домовой, торжественно неся в руках поднос с горячими ватрушками.

— Куда это он? — удивлённо спросил Нафаня.

— Понятия не имею! — рассмеялась Василиса.

Наконец, тяжело пыхтя, таща за собой по ступеням огромный мешок, появился кот.

— Ну, вы тут это, не скучайте. Чай, так уж и быть, пейте без меня, у меня дел невпроворот. — едва отдышавшись, держась за сердце заявил Кузьма.

— Ты куда это собрался на ночь глядя? — удивилась Василиса.

— Куда-куда… На кудыкину гору! Библиотеку пойду свою править. Помогать-то ведь некому, я всё один, сиротинушка, будто мне одному это надобно! Пока стеллажи поставлю, книги согласно списка расставлю, учёт особо ценных фолиантов произведу… Дай бог к утру управиться. Утром гости нагрянут — кто встречать-привечать их будет? Опять я! Так что, не ждите.

— Сметану верни, оглоед! — нахмурился домовой.

— Какую такую сметану? В глаза не видел. Не брал! Книги у меня тут! — оправдывался кот, помахивая пушистым хвостом из стороны в сторону, аккуратно отходя спиной к двери. Но увидев грозный взгляд домового, быстро ответил:

— Даже если и брал, то на место поставил!

— Кузьма!

На окрик домового, засов на двери сам собой закрылся, а на кота веник нацелился, того и гляди нападёт.

— Понял, понял, понял! Что уж и пошутить нельзя? Я же так, ради смеху… — и вытащил из мешка одну крынку, виновато протянув её Василисе.

— Вторую тоже давай! — хмурился домовой.

— Да что же это такое! Коту бедному сметанки пожалели, ироды. Я для них стараюсь, сокровища нации, культуру берегу, а они! Сметаны зажмодили! Правильно, помирай бедный кот учёный от голода. Одними знаниями сыт не будешь. — ворчал Кузьма, извлекая вторую крынку.

Засов на двери отворился, кот толкнул дверь спиной и вышел.

— Колбасу верни! — крикнул ему вслед домовой.

— А вот фиг тебе! — донеслось ехидное из-за закрывшейся двери.

Василиса покатилась со смеху, а домовой лишь недовольно покачал головой.

— Не серчай, дедушка. Такой он у нас шалунишка. Ты ведь его всё равно любишь, несмотря на все проказы. — сказала Василиса, утешительно гладя домового по плечу.

— Люблю, Васенька. Как не любить проходимца? Я ж специально для него колбасу в погреб сложил, знал, что стырит. — вздохнул домовой. — Пойдём что ли к столу? Ягуся с минуты на минуту будет, вон как сосны шумят — уже близко.

Яга подлетала к дому. Вдруг внизу мелькнула знакомая мохнатая чёрная спина.

— Эй, Серафимушка, ну-ка глянь, у тебя глаз поострее будет — не наш ли лохматик там внизу бежит? Смотри, со всех лап улепётывает, мешок огромный тащит, как пушинку, а жаловался, что цепь донести не может.

Ворон встрепенулся и посмотрел вниз.

— Точно, наш. Библиотеку свою потащил, да видимо, из дома что-то прихватил, вот и торопится.

Яга прибавила скорости и окрикнула кота, тот встал, как вкопанный.

— Ну что ещё? Видишь, некогда мне! Забот полон рот, а помогать некому! — сразу перешёл в наступление кот.

— Эт ты чего так шустро из дома бежишь, аль прихватил чего запретного? — грозно прищурилась Яга.

— Да колбасу он у домового опять стырил. — глухо каркнул ворон.

— Ну и стырил, и что теперь? А неча колбасу разбрасывать по всему дому! Вот я и приберёг… На чёрный день.

— Кузьма! — подчёркнуто строго сказала Яга. — Ты меня знаешь, я ложь за версту чую, и воровства не терплю!

— Да знаю я, знаю! — фыркнул кот. — Далась вам всем эта колбаса. Да и заберите, пожалуйста! Оголодаю в своей библиотеке — желудок прихватит, колики начнутся, того и гляди до голодного обморока дойдёт, а помочь будет некому. Вот тогда и наплачетесь по Кузеньке.

Ворон неодобрительно каркнул. Яга прищурилась.

— Кузьма, на жалость не дави! Ты всё сделал как я велела? Печь в порядок привёл?

— Я? Э-э-э… Кстати, Ягуся! — кот срочно сменил опасную тему, отводя от себя неминуемые неприятности. — Василиса прибыла, они там с Нафаней чаёвничать собираются! А я пошёл, раньше утра не ждите — дел у меня на все четыре лапы и половину хвоста!

С этими словами подхватил кот мешок и дал дёру. Яга только руками всплеснула, да расхохоталась.

— Вот ведь, архаровец! И наказ не выполнил, и колбасу стащил, и… Одно слово — кот!

— Угу, учёный. — проворчал ворон.

— Ладно тебе, Серафим. Слетаешь до него позже, проверишь как устроился, подходящий ли дуб, да хорошо ли цепь закрепил. А сейчас, давай домой, там Васятка, да пироги вкусные — аромат на весь лес. Передохнём, пообнимаемся, новости послушаем.

Ступа взмыла в самое небо и быстро принесла их к избушке.

Яга ахнула — расстарался Нафанечка за подарки. Изба сияла — крыша свежим мхом укутана, брёвна до блеска янтарного начищены, лапы вымыты, крыльцо цветами увито.

Серафим посмотрел на это чудо и присвистнул:

— Хорошо, что хоть педикюр на когти не навёл, лаком не покрыл — вот бы смеху было!

Двери отворились и на порог выбежала Василиса, следом за ней вышел домовой.

— Ягулечка моя родная! — взвизгнула де́вица и бросилась Яге в объятия.

— Васятка, ягодка моя ненаглядная! — всхлипнула Яга.

Пока целовались, да обнимались — домовой ступу на место поставил, помело почистил, рукоять до блеска натёр, воды свежей ворону в блюде серебряном подал. И в дом всех повёл.

Яга, как печь увидела, аж прослезилась.

— Нафанечка, хозяин ты наш домовитый! Ну и рукодельник ты у меня — на избу красоту навёл, с печью чудо сотворил, стол накрыл, пирогов напёк. А красивый ты какой, наряд у тебя просто сказочный! Когда ты всё успел-то? Дай хоть посмотрю на тебя, полюбуюсь.

Домовой покраснел весь, до самых пят. Застеснялся, глаза долу опустил, приятно ему стало.

— Я сейчас… — пропыхтел он и скрылся за печкой.

— Стесняется. — пояснил ворон. — Он у нас такой, скромный очень, но хозяин знатный.

— И то правда. — согласилась Яга. — Я без него вряд ли бы с хозяйством управилась — всё знает, всё умеет, на все руки мастер, защитник первый. Повезло нам с Нафанечкой. — молвила Яга, украдкой смахнув слезинку.

— Ягусь, ты чего приуныла? — забеспокоилась Василиса. — Аль случилось чего?

— Так ить… Стареем мы, Василисушка, вот и взгрустнулось.

— Вот те здрассьте, в сказку приехали. Да неужто у нас источник с живой водой иссяк, или сад с молодильными яблоками не плодоносит? Всё поправимо! Кстати, Ванечка как раз в тридесятое царство отправился — своих будить, надо ему заказ сделать на яблочки. К столу подадим, ворон кувшинчик живой воды принесёт — вот и помолодеют все разом. Не грусти, не надо печаль-тоску приваживать.

— Вот ведь! — воскликнула Яга. — А про яблоки-то я совсем забыла! Умница ты у меня, Василиса — хорошо придумала. Вот уж погуляем тогда на славу!

— Серафимушка, и тебе яблочко подам, а то поседел весь. Скушаешь кусочек, и вернётся твоё оперение нарядное, смоляное. Ты уж только будь другом, принеси кувшинчик воды заветной. Думаю, понадобится она нам. — попросила Василиса, ласково погладив ворона по оперенью.