Конфликты и войны после распада СССР - Егоров Юрий - Страница 82

В общем и целом картина сегодняшнего состояния Вооруженных Сил остается безрадостной. Ничто так не вск> >вет недостатки в техническом оснащении и боевой подготовке войск, как реальные боевые действия. А эти реальные боевые действия показывают, что восемь лет так называемой «военной реформы» не дали положительных результатов. «Реформа», как и следовало ожидать, с треском провалена совместными усилиями бездарного советского генералитета и столь же бездарного (или преступного?) политического руководства РФ.

Глядя на происходящее в Чечне, невольно задаешься вопросом: если такие невероятные усилия армии и стране приходится затрачивать на проведение «контртеррористическо. I операции», то что же будет, если, не дай Бог, доведется вступить в настоящую, пусть даже небольшую, локальную войну, в которой придется воевать уже не против бандитских формирований, а против настоящей, регулярной армии противника?..

Разумеется, военные специалисты РФ, получив опыт двух чеченских кампаний, сделав соответствующие выводы, сегодня не сидят сложа руки и предлагают пути решения многочисленных проблем. С учетом накопленного боевого опыта предлагается, например, пересмотреть подходы к организации боевой и оперативной подготовки войск: внести уточнения в действующие уставы, коренным образом изменить систему боевой подготовки, изменить методы проведения тактических учений и т. п.

Очевидно, что давно необходимо переоснастить армию современным оружием и военной техникой. Также необходимо совершенствовать и организационно-штатную структуру войск.

Но все это — дело будущего. А пока — боевые действия в Чечне продолжаются… И все недостатки в обучении и оснащении армии и внутренних войск МВД восполняются, как и раньше, жизнями и увечьями солдат и офицеров. Их кровью и потом куплен тот, пока еще шаткий и далекий до окончательной победы, успех последней военной операции в Чечне. Честь им и слава! Главное же сейчас, чтобы этот успех, добытый солдатской кровью и солдатским трудом, не «профукали», как это уже не раз бывало, продажные федеральные чиновники и политиканы.

Огневые средства для дальнего поражения противника. В отечественных разработках при поражении противника в тактической и ближайшей оперативной глубине предпочтение отдается ракетным войскам и артиллерии, а основным воздушным компонентом в тактической зоне предлагается иметь дистанционно пилотируемые летательные аппараты (ДПЛА), на которых будут размещены как средства разведки и наведения оружия, так и частично средства поражения (в том числе и радиоэлектронные). Сравнительный анализ возможностей подразделений армейской авиации и артиллерии показывает, что время реакции подразделений артиллерии меньше, чем у армейской авиации в 2,5–4 раза, а в ближайшей перспективе этот показатель увеличится в 8 раз (время реакции подразделений вертолетов Ми-24В составляет 13–24 мин; время реакции дивизиона 2С19 — 5–6 мин, а дивизиона перспективных гаубиц составит 2–3 мин). Кроме того, авиация не обладает таким важным для средств огневого поражения в тактической глубине фактором, как внезапность: шум авиационных двигателей слышен за несколько десятков километров, что дает возможность живой силе противника укрыться и приготовиться к отражению воздушного нападения.

Это означает, что в современных и перспективных операциях артиллерия имеет и будет иметь существенное преимущество по своевременности поражения высокоманевренных объектов противника. Также следует отметить, что армейская авиация имеет некоторые преимущества по эффективности поражения наземных целей по сравнению с артиллерией, ведущей огонь с закрытых огневых позиций осколочно-фугасными снарядами, только в случае применения дорогостоящих управляемых боеприпасов (типа «Штурм-В»); в тех случаях, когда артиллерия применяет высокоточные снаряды (типа «Краснополь»), преимущество по эффективности огня полностью на ее стороне. Например, по опыту одного из крупномасштабных учений, средний расход управляемых снарядов «Краснополь» для поражения одного танка составил 1,1 снаряда на цель, а ПТУР «Штурм-В» — 2,9. В случае применения авиацией неуправляемого оружия эффективность ее ударов существенно зависит от условий визуальной видимости, наличия вблизи объекта поражения выделяющихся на местности ориентиров и, как правило, значительно ниже эффективности огня артиллерии с закрытых огневых позиций при применении осколочнофугасных снарядов. Кроме того, из-за возможных ошибок в выборе объекта поражения и неточностей в бомбометании существенную проблему при применении авиации в тактической глубине представляет обеспечение безопасности своих войск.

Следовательно, тактические соображения, а тем более экономическая оценка стоимости выполнения огневых задач в тактической и ближайшей оперативной глубине (даже без учета соотношения стоимости амортизации авиационной и ракетноартиллерийской техники) показывают, что основной объем огневых задач в конфликте должен приходиться на ракетные войска и артиллерию.

Реализация принципов разведывательно-огневой операции. Анализ хода контртеррористической операции показывает, что основной принцип разведывательно-огневой операции (РОО) — уход от дуэльных ситуаций взаимного уничтожения к одностороннему огневому воздействию по объектам незаконных вооруженных формирований сформулирован правильно. Совершенно очевидно, что основу боевых действий федеральных сил составляют удары авиации и ракетных войск, огонь артиллерии, т. е. боевые действия сил дальнего огневого поражения. В результате этого Объединенной группировке войск удалось к настоящему времени практически выполнить задачи операции — уничтожить группировку войск противника при существенно меньших, чем в 1994–1996 годах, потерях личного состава.

Основные ограничения на применение войск и сил в конфликте — «при минимальных потерях своих войск» и «избежать потерь среди мирного населения» — стали лейтмотивом не только для политического руководства страны, но и для боевых генералов, осуществляющих руководство операцией. Их соблюдение хорошо подтверждается тактикой федеральных сил и ограничением ударов авиации и артиллерии по боевикам в населенных пунктах. Самый эффективный на чужой территории способ уничтожения бандформирований — применение массированных ударов фронтовой авиации по объектам в городах и населенных пунктах ЧР — не применялся из-за необходимости выполнения второго основного ограничения. Для условий проведения контртеррористической операции правильно указан принцип необходимости первоочередного уничтожения объектов подсистем обеспечения (в том числе управления, разведки, информации и т. д.). Соблюдение этого принципа подтверждается первоочередными ракетными и авиационными ударами по телецентру, пунктам управления, базам подготовки боевиков, нефтеперегонным заводам, резервуарам с горючим. С учетом предпринятых командованием федералов мер на начало января 2000 года группировка незаконных военных формирований практически лишена централизованного управления, полностью разрушена система ее материально-технического обеспечения. В результате изменилась и тактика действий боевиков. От имитации действий войсковых формирований они перешли к диверсионным нападениям на объекты, расположенные в тылу федеральных сил. Устойчивость обороны бандформирований обеспечивалась возможностью маневра отрядов, централизованными подсистемами управления, разведки и материальнотехнического обеспечения. Практика боевых действий в Чечне подтвердила правильность сформулированного принципа необходимости уничтожения объектов этих подсистем до огневого воздействия по стационарным элементам обороны бандформирований. Как видно из анализа хода боевых действий, уничтожению колонн техники боевиков, особенно в начале операции, было уделено самое пристальное внимание.

При разработке теории разведывательно-огневой операции было предложено на первом этапе осуществить локализацию зоны боевых действий в интересах обеспечения безопасности развертывания наземной группировки федеральных сил, а также недопущения снабжения боевиков материальными ресурсами (оружием, боеприпасами и т. д.), пополнения людскими резервами. На первый взгляд, здесь допущена явная теоретическая ошибка, поскольку один из маршрутов снабжения экстремистов — Аргунское ущелье — был заблокирован войсками только в декабре 1999 года. При более тщательном изучении видно, что эта ошибка только кажущаяся. Действительно, удары армейской авиации по движущимся объектам на этом маршруте, создание завалов, дистанционное минирование и действия специальных подразделений существенно снизили его пропускную способность. Действенность этих мер была достигнута уже на первом этапе операции. Очевидно, что использовать Аргунское ущелье для осуществления ударов во фланг и тыл Восточной или Западной группировок федеральных сил невозможно по условиям местности. Следовательно, теоретический принцип отказа от выполнения следующего этапа операции в случае сомнения в успехе выполнения предыдущего нашел подтверждение в ходе операции в Чечне.