Конфликты и войны после распада СССР - Егоров Юрий - Страница 3

Новая Стратегия придерживается тактики превентивного удара, которая впервые была предана гласности 43-м президентом США Джорджем Бушем в сентябре 2002 года. Он заявил тогда, что США будут готовы нанести удар по противнику, если обладание им ОМП представляет угрозу безопасности США.

Что осталось за кадром, так это факт, что Джордж Буш и его окружение все еще фанатически привержены доктрине «перманентной революции» бывшего военного министра большевиков Льва Троцкого. Доктрину «перманентной революции/ перманентной войны», Троцкий сам поддерживал до самого своего убийства в 1940 году. Это и есть политика, которую проводят предполагаемые бывшие троцкисты, а ныне неоконсервативные советники Буша.

Стратегия Буша, допуская применение силы в такой форме, на самом деле ставит вопрос шире — применение военной силы возможно не только тогда, когда угроза уже сформировалась, но и до того, как она проявилась, с целью предотвратить ее превращение в подлинную и опасную реальность. Превентивная война против возможной будущей угрозы представляет из себя крайне опасное изменение революционного характера в международных делах. И совершенно нелепо предполагать (а именно это делается в новой Стратегии национальной безопасности США), что другие страны не последуют по пути Америки в ее претензиях на право упреждающего удара.

Стратегия национальной безопасности США как бы подводит черту и показывает, что у демократии меньше ресурсов, чем у Пентагона и ЦРУ. Поэтому для тех же стран, которые не отнесены Вашингтоном к числу демократических, а следовательно, и не являются его друзьями, эта Стратегия, в сущности, — объявление им войны. То есть Америка оставляет за собой право первого удара. Остается поставить вопрос: кто следующий?

Мировое сообщество в любое время может оказаться в вихре расползающихся по всему миру конфликтов, не исключено и инициирование необъявленных войн. Очаг такой войны может возникнуть в Иране.

Надеемся, что для читателей наш труд предстанет повествованием о том, что произошло после крушения Советского Союза и последующего развала исторически сложившегося геополитического равновесия. Исчезновение с мировой арены стабильного и мощного Советского Союза непоправимо исказило силовое «поле» международных отношений, подорвало складывающийся веками межгосударственный баланс интересов и сил, позволявший удерживать мировую политику в русле эволюционного, предсказуемого развития. Конфликты охватили все постсоветское пространство. Число убитых и искалеченных росло с каждым днем, число беженцев увеличивалось и достигло сотни тысяч.

Демократизация по-американски не предвещает в ближайшее время снижения напряжения в государстве. Понятно, что демократия как процедура включает систему правил, позволяющих демократическому режиму нормально функционировать: свободные выборы, правовое государство, соблюдение прав человека. Эта «формальная» величина одновременно является основополагающей и недостаточной. Основополагающей, так как без соблюдения этих процедур демократия окажется бессмысленной. Свободные выборы при отсутствии правового государства или соблюдения прав человека являют собой лишь очень несовершенную демократию. В Афганистане трудно установить мгновенно демократические правила. Здесь демократия в основе своей требует медленного, постепенного, но глубокого внедрения демократической культуры, которая выражается в доверии народа к институциям, в использовании систематизированной практики в конфликтных ситуациях, в уважении чужого мнения. Поэтому, если эта первая величина может быть относительно легко установлена, благодаря, внешней поддержке, то вторая в большей степени зависит от местных условий и требует больше времени. Рассчитывать на скачок в демократическое начало трудно, на это уйдут годы. Ибо в Афганистане демократия идентифицируется, вольно или невольно, с оккупационной мощью, которая не делает ничего, чтобы таковой не выглядеть. Отсюда и противоречие между национальным фактором и фактором демократическим.

Демократизация посредством силы, наверное, наихудшее решение для мусульманского мира, измученного злопамятством. И в то же время это неразрывно связано с отсутствием демократической культуры. Практически не существует таких мусульманских обществ, которые были бы по-настоящему демократическими, как и не существует таких, которые были бы по-настоящему процветающими. Утверждать в таких условиях, что это не имеет ничего общего с исламом, было бы чистейшим заблуждением. По крайней мере, нужна выдержка всех, кто причастен к этому делу.

Одним словом, безопасность является важнейшей составляющей любого государства. Это понятие крайне сложное, комплексное. Никакими блоками, никакими самыми могучими союзниками, «зонтиками безопасности» никто не укроется от грозных вызовов современности, от множества глобальных рисков, перед которыми стоит человечество.

Перед мировой общественностью во весь рост встали опасность демографических взрывов, обостряющиеся экологические проблемы, неконтролируемый рост промышленного производства и потребления энергии, опасность возрождения агрессивного национализма, возможность неуправляемых миграционных потоков, глобализация размаха международной преступности, и, конечно же, терроризм. Есть над чем задуматься.

Рецензирование рукописи книги взяли на себя доктор исторических наук Евгений Григорьевич Базовкин и доктор политических наук Александр Валерьевич Литвиненко, их объективная оценка и ценные замечания помогли довести работу до логического завершения. Огромную работу в подготовке книги к изданию провела редактор Каменецкая Зинаида Петровна.

Необходимость рассмотрения широкого круга вопросов, естественно, не могли не привести к неравномерности глубины проработки отдельных разделов, поэтому работа и не претендует на полное освещение темы.

Нам хочется верить, что книга вызовет интерес самого широкого круга читающей публики — всех тех, кому небезразличен ход мировой истории. Мы также надеемся и на то, что книга станет полезным спутником для всех, кто занимается проблемами войны и мира. Мы надеемся на то, что нашу книгу сочтут полезной и те молодые люди, которым предстоит заниматься разрешением конфликтов.

Одним из первых право на самоопределение сформулировал французский философ и просветитель Жан-Жак Руссо. Говоря о необходимости утверждения гражданских свобод и о праве народа решать свою судьбу, он отмечал, что один народ по отношению к другим выступает как равноправный партнер и что все народы должны иметь одинаковые права.

Принцип равноправия народов и права каждого народа на самоопределение, закрепленный в 1776 г. Декларацией независимости США, стал одним из главных лозунгов борьбы народа Соединенных Штатов за независимость.

Английские политики сразу после наполеоновских войн ввели в международное право лозунг самоопределения («право наций»).

В XIX веке право народа на создание национального государства превратилось в основной пункт программы национально-освободительных движений народов Европы и Америки. Идеи революционно-демократического национализма оказали огромное влияние на развитие национальных движений за объединение Германии и Италии, освободительных движений Польши, Венгрии, стран Латинской Америки.

В XX веке два принципа претендовали на главенство в системе международных отношений — право наций на самоопределение и неприкосновенность границ. Первый из них был сформулирован американским президентом Вудро Вильсоном в знаменитых «четырнадцати пунктах», обнародованных в январе 1918 года. В пункте десятом этого документа говорилось о «предоставлении наиболее свободной и благоприятной возможности автономного развития народов». Второй принцип — неприкосновенности границ суверенных государств — заявил о себе в полный голос в конце Второй мировой войны, которая, собственно, и была развязана с целью «ревизии» существовавших границ. Казалось бы, с принятием в 1945-м Хартии Объединенных Наций и спустя двадцать лет Хельсинкского Заключительного акта СБСЕ, подтвердившего нерушимость государственных границ в Европе, в вопросе права наций на самоопределение и неприкосновенности границ поставлена точка. Но не тут-то было. После падения Берлинской стены в нашем лексиконе все чаще стали употребляться слова «суверенитет», «сепаратизм», «национальное меньшинство»… И 90-е годы XX века прошли под знаком суверенизации, сопровождавшейся распадом многонациональных государств и череды конфликтов. Во всяком случае неспокойное время этих годов перекочевало и в XXI век, где добавлен новый термин «терроризм». Что же этому предшествовало?