Харальд Прекрасноволосый и Зеркало Грядущего (СИ) - Паутов Вячеслав - Страница 11

Тут молодой норег, в довершении ко всему, предложил взять Каапо священный бубен «Зеркало грядущего», но старик покачал головой и жестом велел выйти из палатки. А снаружи уже собрались все охотники рода, одетые как на праздник. Иные в накидках из тканей, приобретенных у торговцев, темно-синих с подолами, которые жены обшили желтыми и красными лентами. Иные в обычной охотничьей одежде из оленьих шкур, но зато в пестрых шапках. И у всех пояса и рукава были украшены еловыми веточками. Саами явно волновались и чего-то нетерпеливо ждали. Но при них не наблюдалось ни привычных охотничьих луков со стрелами, ни метательных палок, ни деревянных ловушек для зверей и птиц. Каждый мужчина вооружился крепким копьем с широким железным наконечником и рожном.

И вот в круг празднично одетых саами в праздничном одеянии явился Каапо. Он вышел и протопал по снегу к плоскому валуну в центр стойбища. Каждый шаг колдуна сопровождался мелодичным звоном колокольчиков, а сам он пел древнюю песню. Слова песни звучали для Харальда странно и непонятно - видимо они пришли из языка, совершенно не похожего на тот, который он выучил за зиму. Добравшись до огромного светлого камня, Каапо возложил волшебный бубен на него и стал лицом к югу. Трижды, поднимая посох, он выкрикнул какие-то слова, очевидно, заклиная духов обратить внимание на его народ. После этого Каапо сунул руку под плащ и вытащил что-то, а затем поднял повыше, чтобы все могли видеть. То был новый жребий в виде куска моржового клыка.

Тут Каапо ударил по деревянному ободу бубна кончиком жезла. А жребий запрыгал по тугой коже и остановился. Все вытянули шеи, чтобы увидеть знак, на котором он остановился. Жребий лежал на извилистом знаке гор. Трепет восторга пробежал по толпе. Маленькие, подвижные люди переглядывались и радостно кивали головами. Предки видят и одобряют... Колдун снова ударил по барабану, и на этот раз жребий остановилось ближе к рисунку медведя. Это, похоже, всех смутило и вызвало недоумение. Каапо же почувствовал напряжение соплеменников, и вместо того чтобы в третий раз ударить жезлом по бубну, схватил костяной жребий и с воплем, похожим на сердитый крик выпи, подбросил его в воздух.

И так случилось, что он упал на кожу бубна не плашмя, а на ребро и покатился - сначала к ободу бубна, потом, отскочив от него, завертелся, заметался, словно в нерешительности, пока наконец совсем не замедлил свой неистовый бег. И вот он застыл на мгновение, завалился набок, вращаясь и подпрыгивая на месте, как монета, брошенная на игорный стол, и затих изнемождённый... Снова все подались вперед, чтобы увидеть, где он остановился теперь. На это раз жребий лег точно на изображение зверя - спутника Харальда, встреченного им в сайво, медведя. Поразительно, жребий вновь указал на него...

Каапо больше не колебался ни мгновения. Он взял жребий, подошел к ближайшему охотнику, забрал у того тяжёлое копьё, а в опустевшую руку вложил жребий гадания. И завершил Каапо свой ритуал тем, что, подойдя к сыну конунга, торжественно вложил копье охотника в руку молодого норега.

- Бубен всё решил! - коротко бросил колдун, глядя Харальду прямо в глаза и возбуждённо сжимая его руку с копьём сухими узловатыми пальцами. - Теперь уже ничего нельзя изменить, Харальд, сын великого вождя...

А все охотники, как по команде, отправились к палаткам за лыжами, Каапо же повел Харальда к их жилищу. Откуда его жена и Тиия, как оказалось, пристально следили за происходящим. Дочь колдуна сама опустилась на колени в снег, чтобы привязать Харальду лыжи, а когда поднялась, и молодой норег хотел было обнять её, она, к его большому огорчению, отпрыгнула, словно тот ударил её, и ещё через миг отошла подальше, давая понять, что не желает иметь с избранным для священной охоты ничего общего. Харальд же, сбитый с толку таким неожиданным поведением дочери колдуна и уязвленный этим, пошел вслед за её отцом колдуном туда, где уже выстроилась вереница людей. Возглавил ее тот самый человек, который вызвал Каапо из землянки. Сын конунга узнал его по хриплому голосу. И только у него одного не было копья.

Зато он держал длинный охотничий лук из ивы, обвязанный берестой. Лук был без тетивы, и на конце его красовалась еловая ветка. За ним следовал Каапо в плаще из медвежьей шкуры, потом Харальд, а вслед за молодым норегом все остальные охотники саами. В полном молчании процессия покинула стойбище и двинулась на лыжах по лесу, не выпуская из вида человека с луком. Как он находил дорогу, Харальду было невдомёк - ведь снежные сугробы завалили все тропки. Но шел направляющий уверенно, так споро, что сын конунга с трудом поспевал за ним. Время от времени незнакомец замедлял бег, так что молодой норег мог перевести дух, и в очередной раз подивиться терпению охотников саами, шедшим позади - им-то остановки не требовалось.

Утро было в разгаре, когда направляющий внезапно остановился. Харальд насторожённо огляделся, пытаясь понять, что заставило того остановиться. Вокруг было все то же. Деревья со всех сторон. Снег лежал толстым слоем на земле и на ветках. И ни единого звука... В этой, внезапно наступившей завораживающей тишине, Харальд слышал только собственное учащённое дыхание.

И тут вожатый наклонился и отвязал лыжи. С луком в руке он ступил в сторону и двинулся широким кругом, с каждым шагом глубже уходя в снег. Остальные ждали, следя за ним и не говоря ни слова. А Харальд в волнении и надежде смотрел на Каапо, надеясь на подсказку, но старик стоял с крепко закрытыми глазами, губы колдуна беспрерывно шевелились, словно он молился. Тем временем лучник медленно и сосредоточенно прокладывал путь, оставляя следы на снегу, пока не вернулся к тому месту, откуда начал.

Харальд лихорадочно, снова и снова пытался понять смысл действий этого человека. Всё делалось так спокойно и старательно, что не оставалось сомнений - это специальный и необходимый обряд. Но какой? Харальд, напрягая зрение, вновь оглядел круг внутри следа, оставленного направляющим охотником. И опять ничего особенного не увидел. Разве что сугроб, столь небольшой, что его и бугорком нельзя было назвать. Не имея никаких других объяснений, сын конунга решил, что это место очередного сейда. А что тогда все они делают здесь? Пришли вновь поклониться какому-то могучему духу природы ? Ответа не было...

Харальд был крепко убеждён, что вот сейчас Каапо затянет песни для вызова духов. Однако колдун начал спокойно снимать лыжи, тем же занялись и остальные саами. И Харальд вынужденно последовал их примеру. Руки так окоченели от мороза, что молодому норегу не сразу удалось развязать узлы ремней, привязывающих лыжи к новым башмакам. И тут Харальд с большим удовольствием убедился, что, как она и обещала, снег на них не налипает. Кладя на землю тяжелое копье, чтобы освободить руки, и опасаясь, как бы серебряное кольцо — Жребий Судьбы, дар неведомого северного бога, Ибмела Создателя не соскользнуло с руки и не потерялось в снегу, Харальд надел его покрепче на острие копья. Наконец, отложив лыжи в сторону, молодой норег распрямился, огляделся и обнаружил, что остальные охотники уже разошлись по обе стороны от него.

Каапо же стоял немного поодаль, шагах в шести. Единственный, кто находился прямо передо сыном конунга, был лучник, и он шел к середине круга, обозначенного следами его лыж. Направляющий по-прежнему держал лук в правой руке, и по-прежнему лук был не натянут. Дойдя почти до середины круга, охотник сделал три-четыре шага в сторону, потом еще пять-шесть шагов вперед, и повернулся лицом к Харальду. Какое-то чутье подсказало сыну конунга о надвигающейся опасности, и он покрепче ухватился за тяжелое копье. А охотник, приведший их сюда, вдруг поднял лук обеими руками и бросил его в снег у своих ног. Ничего не произошло... И он повторил это еще два-три раза. И вдруг, о светлые боги, вот тут Харальд по-настоящему испугался - толстый слой плотного, успевшего слежаться, снега прямо перед ним раздался вширь, и оттуда, снизу, поднялось нечто огромное, лохматое и вонючее.