Огненный князь 5 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 33

Я пристально посмотрел на сидящего, отчего тот съежился и попытался вжаться в кресло. Блять, этот идиот реально засунул его внутрь себя! Блеснули когти…

— Убьешь меня — и тут все взорвется, — тут же принял пилюлю храбрости он. — Только я могу открыть проход, но я этого не сделаю. Пусть все подохнут. Их смерти — жалкая плата за смерть нашего принца.

Ясно, фанатик. С такими разговаривать все равно, что с радио. И в этот момент иллюзия с меня спала.

— Багрянин!!! — зашипел он, едва не плюясь от ненависти.

— Собственной персоной, — глумливо поклонился я. — Сам отдашь артефакт или мне его из тебя вытащить? Но тогда ты этого точно не переживешь.

— А мне уже все равно, — плюнул он в меня кровью. Не попал, кстати. — Я умру, но и вы все подохнете. А твоя баба, думаю, сейчас получает удовольствие. Ведь это так здорово, когда тебя трахают сразу несколькими членами. Я… п-ха… — выплюнул он, захлебнувшись кровью.

Моя рука по локоть вошла к нему в живот, туда, где находился артефакт. Сжав его, я окутал тот эфиром, не давая разрушиться, а после резко выдернул из тела. Огонь стек с моей руки и принялся заживо его жечь. В комнате сразу запахло паленым мясом.

Кинув взгляд на экран, я понесся по коридору, оставив того подыхать. Эх, другую смерть я для него планировал, но и так сойдет.

Артефакт я засунул в карман, как его отключить, подумаю потом. Сейчас надо мчаться к моей Насте. Не знаю, как этот мужик отдал приказ, но на экране толпа мудаков с мечами уже ее схватили и куда-то потащили. Явно не для того, чтобы спеть ей песню или частушку.

Эх, вернуть бы всем эфир, тогда было бы проще. Вот только как это сделать массово, я пока не сообразил. Где центральный контур, который питает эти мерзкие нити, я не знал. Потом поищу. Моих сил вполне хватит, чтобы справиться со всеми.

Вылетаю в общий зал. Так, уродов человек десять. Понеслась.

Эфир в ноги, прыжок. Проношусь над их головами, успев ударить по их шеям ледяным и огненным мечом. Ничего массового применять было нельзя, из-за боязни зацепить женщин.

Головы подонков еще не успели упасть, как я сделал широкий взмах — и воздушные серпы срубили еще двоих.

Разворот — небольшие огненные шары точно влетают в лоб остальным. Быстрый взгляд по сторонам — куча тел и охреневших взглядов от женщин.

— Тим! — выскочила вперед бабушка. — Они утащили Настю…

— Бегу, — ускорившись, я рванул в соседний зал, где скрылись сафелиты. Уже добегая, я услышал вопль любимой.

Двери — пинок, усиленный эфиром, и они слетают с петель, заодно прибивая парочку идиотов, стоявших прямо за ними. Походя, полоснул клинками, снеся с плеч их бестолковые головы.

Так, картина маслом: девушка на полу, из одежды — тонкий лоскуток ткани, по ошибке названный трусиками. Шикарное платье разорванной кучкой валяется в стороне. Над ней склонился мужик со спущенными штанами. Еще двое держат ее за руки. Остальные столпились полукругом и ждут своей очереди.

Все это я отметил на бегу, со страшной скоростью врезаясь в их ряды. И меня, наконец, заметили.

Пинок в сторону — и Настя со стоном отлетает в угол комнаты, проехавшись по плитке пола. Это они очень зря. Логичней было бы взять ее в заложницы, а теперь уж поздно. Они сами мне развязали руки.

Брызнула кровь, обильно поливая натертый паркет, делая его ещё более скользким. Два меча — огненный и ледяной — привычно лежат у меня в руках. Я в таком бешенстве, что не хочу убивать их быстро. Нет, я хочу насладиться их муками перед тем, как отправить их в Навь. Жаль, что они не могут говорить, а то бы с удовольствием послушал, как они кричат. От боли.

Нет, я ошибся. Они не были обычными духами в человеческой оболочке. Это были одержимые — игрушки в руках шаманов из Нижнего Мира. Преданные, исполнительные и совершенно безмозглые. В убийстве таких нет наслаждения от победы. Да, они очень сильны и воины отличные, и все же это просто оболочки, без чувств, эмоций и желаний.

Следующий взмах — и мои мечи столкнулись с их мечами, и я едва успел увернуться от напавших. М-да, эти не простое мясо. Сильны, что еще сказать.

Что ж, значит, танцуем. Мой старый учитель из прошлой жизни говорил, что есть в жизни воина два главных танца — Танец Жизни и Танец Смерти. Первый — это когда он, закончив бой, возвращается туда, где его любят и ждут. Там он обнимает мать, жену, детей. Он кружится с ними в водовороте счастья, даря и принимая их любовь. И горе ему, если такого места нет.

И Танец Смерти — жестокий бой, когда, выходя на него, понимаешь, что не выживешь. И как ни парадоксально, надо умереть, чтобы жить. Забыть про все, свою жизнь, чувства, эмоции. Стать холодным, безжалостным убийцей, можно сказать, мертвецом. А разве мертвец боится ран? Разве ему не все равно, сколько перед ним противников? Все, что он может, это танцевать, сливаясь в движении с той, что несет смерть любому, кого коснется. И если танец ей понравится, она тебя отпустит, сделав сильней. Ведь каждое касание смерти — это сила воина.

— Потанцуем? — спросил я, нежно беря за руку девушку. Ее лицо было скрыто маской, закрывавшей верхнюю часть лица. В одной руке она держала белый цветок лотоса, что гармонировал с цветом ее пышного платья и бледностью кожи. Сложную прическу украшала тонкая диадема с крупным топазом.

Шаг, поворот — мой клинок, сверкнув, снес голову нападавшему.

Расходимся, не размыкая рук. Тяну ее к себе, закручивая в танце. Обнимаю, полшага — клинок вспарывает горло подбежавшему врагу и парирует удары от еще двоих.

Слышная только нам музыка набирает обороты, все ускоряясь. На тонких губах смерти играет легкая улыбка. Ей нравится. Что мы танцуем? Наверное, это танго — танец страсти и любви, танец энергии и эмоций. Вместо кастаньет — мои клинки, которые, ударяясь друг об друга, издают похожий звук. Они то возникают в моих руках, то исчезают. И каждое их появление — чья-то смерть.

Мы скользим по мокрому от крови полу. Мы улыбаемся друг другу. Она лукаво, я с нарастающим восторгом. Смерть не страшна — она прекрасна. Взмах — свистнувший над головой клинок срезает прядь моих волос. Ответный выпад — и рука, его сжимающая, попрощалась с телом, а после кончик меча вываливает кишки на некогда чистый пол.

Нет магии или эфира — только мечи, пусть и созданные из стихий. У меня нет щитов или артефактов — это компенсация. Пусть кто-то скажет, что это глупо и надо было просто зажарить всех врагов. Пусть. Они не я.

Враги бездушны, но они воины. Да, у них нет чести — вырезать безоружных позорно. И тем не менее, я хочу завершить бой, полагаясь на свою силу, а не магию. Давно у меня не было достойных соперников в физическом бое — поэтому я танцую и дерусь. И это нравится моей девушке, которая, прижимаясь ко мне, одаривает меня волнами холода.

Весели смерть, радуй ее своим танцем, чтобы она навсегда запомнила этот бой. Отойти, ударить, поймать на контрудар, отойти в сторону. Еще удар. И еще. Резко развернуться. Ударить. Закрыться. Танцуй, смерть, танцуй.

Черт, немного ошибся, и из раны на руке потекла кровь. Выбросил левую руку вперед, и кровь с кулака попала в глаза очередному сафелиту. Тот на миг потерял темп, и я, перехватив огненный меч двумя руками — плевать на рану, больно, но не смертельно, к тому же она начала затягиваться, — подрубил ему ногу и пошел напролом.

Остался один, что все это время стоял в стороне. У него в отличии от остальных в руках небольшое копье. Мечи в руках с каждой секундой становятся все тяжелее и тяжелее. Едва успеваю отбить жало копья вправо, и продолжая движение клинка, перевожу его в рубящий удар, пытаясь его достать. Но нападавший оказался быстрее. Он практически лег на землю и выбросил свое короткое копье вперед двумя руками. Узкое четырехгранное острие прошло сквозь защиту и ударило в правый бок. Но боли я не почувствовал. Лишь ощущение, как будто меня ударили молотом.

Перехватил застрявшее в боку копье левой рукой, с усилием оттолкнул от себя, радуясь, что острая пятка ударила не ожидавшего такого поворота событий мудака в грудь, сместил копье вправо, давая себе возможность подойти к ошеломленному противнику.