Нужный (СИ) - Агишев Руслан - Страница 50

—… Хватит Ваньку валять! — Рафи схватил Голицына и энергично тряхнул его. Кажется, даже клацанье зубов раздалось. — Я же вижу, что очнулся. Слышишь меня, старый черт?

Еще раз тряхнул сухопарое тело старика, с трудом подавив в себе желание приложить князя головой о подлокотник.

— Где ты ее держишь? Отвечай!

Тот наконец дернулся, развернув лицо со уродливыми ожогами на лице в сторону парня.

— Лизу за город вывезли? Так? Куда точно? Говори, скотина, иначе тебя на ремни порежу!

Рафи уже дернулся, что снова тряхнуть старика, как замер. Голицын, откинувшись на спинку кресла в экипаже, вдруг засмеялся. Правда, смех больше напоминал хрип.

— Хр… Хр… Ха-ха… Хр… — старик задыхался, выдавливая из себя то смех, то сипение. — Ха-ха… Какая глубокая ирония… Хр… Хр… Просто невероятно глубокая ирония… Ха-ха-ха…

Парень, «превратившись в одно большое ухо», внимательно слушал. Пытался понять, что за белиберду нес князь Голицын. Получалось, правда, не очень хорошо, точнее откровенно плохо.

— Хр… Хр… Дай-ка угадаю… Хр… Хр… Это ведь твоя подружка… И ее похитили…

Старик явно пытался что-то донести до него, но смысл снова и снова ускользал от Рафи.

—… Да, да, подружка… И, правда, глубокая ирония… Тебя лишили очень важного и дорого, как это сделал со мной ты… Хр… Хр… Кто же это интересно сделал… Я бы точно заплатил ему… Ха-ха-ха… Хр… А ты подумал на меня… Хр… Хр… Так ведь?

На его обезображенном ожогами лице появилась широкая улыбка. Голицын явно радовался.

—… Как же хорошо-то… Еще бы посмотреть на твою рожу сейчас…

А Рафи его уже не слушал. Весь бледный, с искривлённым лицом, он выглядел совершенно растерянным, ничего не понимающим.

— Хр… Хр… Глубокая ирония… Возмездие само настигло тебя…

Замерший парень не замечал, как его вцепившиеся в подлокотники кресла ладони вдруг подернулись красным. Сразу же дохнуло паленым. Свиная кожа, которой были оббиты кресла экипажа, трескалась и сворачивалась, ужа издавая настоящее зловоние.

—… Ты никогда не найдешь ее… Хр… Хр… Только полный сумасшедший решиться похитить дочь самого главы столичных жандармов… А сумасшедшие никого не оставляют в живы…

Кстати, если накопилась легкая усталость от боярок могу порекомендовать пару своих книги по попаданцам в ВОВ. Ничего оригинального и особенного, так легкое чтиво на вечер.

1) https://author.today/reader/262130/2357408«Друид. 1941. Второй шанс» (свежее, книга завершена, продолжение готовится). Попаданец из другого мира в ВОВ, развивается и строит свой мир

2) https://author.today/reader/123543/984595«Зеленый фронт» (две большие книги, бесплатно). Красноармеец попадает в самый натуральный дуб. Довольно свежо, ИМХО.

3) https://author.today/reader/125185/999523«Непосланный посланник» (правда, лишь ознакомительный момент, на бумаге вышла). Вроде, ничего, тираж более или менее разошелся.

4) https://author.today/reader/117132/929681«Некромант. Чужая война» (две книги, бесплатно). Некромант попадает в ВОВ. Живо, динамично с неожиданными выкрутасами

И спасибо, за интерес к моим историям

Большой императорский кабинет

Эти трое мужчин олицетворяли собой высшую «силовую» власть в империи: Главный полицмейстер столицы, Глава Отдельного жандармского корпуса и Комендант столичного гарнизона. Обычно вальяжные и надменные, сейчас он стояли и молча переглядывались, стараясь держаться ближе друг к другу. Понимали, что приглашение в Большой императорский кабинет не предвещало ничего хорошего. Ведь, обычные вопросы император предпочитал решать в малом кабинете. Когда же хотел показать свое неудовольствие, то провинившихся встречал здесь.

— Ну? — вдруг прозвучал громкий недовольный рык, полностью оправдывавший тревожное ожидание приглашенных. — Расслабились, обмякли? Совсем нюх потеряли?

Император стремительно ворвался в кабинет, хлопнув створками дверей так, что с потолка посыпались куски золоченой лепнины. Резко остановился у огромного стола и развернулся в полуоборота к ним, даже этим показывая свое отношение.

— Вы мне, что с городом сделали⁈ Что молчим, господин Разумовский?

Под бешеным взглядом императора Главный полицмейстер столицы попытался еще сильнее вытянуться. Но куда там. Тучное тело, едва затянутое в роскошный синий вицмундир с золотым шитьем, к такому вряд ли было способно. Дернулось, колыхнулось пузом и также, как и было, застыло. А лицо тут же приняло извиняющие выражение. Мол, не могу знать, мой император.

— И вас, господин Трубецкой, тоже постиг этот прискорбный недуг молчания?

Император резко повернулся к статному седовласому генералу, командующего столичного гарнизона. Тот, видимо, не ожидавший этого, едва не отпрянул назад. Но быстро овладел собой и выпрямился, уже пожирая глазами монарха.

— А вы… — хозяин кабинета посмотрел на последнего из троицы и сразу же запнулся встретившись с его взглядом. Ведь, в глазах Мирского, главы Отдельного жандармского корпуса, не было ничего живого. Словно у рыбы. — Что, в конце концов, происходит в моем городе? Неделю назад похитили дочь вашу дочь Михаил Павлович, — монарх снова остановил взгляд на главном жандарме. — Сутки назад было совершено нападение на дом князя Голицына, а его самого увезли в неизвестном направлении! А завтра, что? Среди бела дня влезут в мой дворец⁈

Словно лев в клетке, император зашагал из угла кабинета в угол. Сделав круг, остановился.

— Что-то, вообще, делается? Вильгельм Карлович, где полиция? Чем заняты ваши подчиненные? Где эти две с половиной тысячи лбов, которые проедают уйму казенных денег? Молчишь? А я отвечу! Пьют, черти! Безбожно пьют! Там каждого третьего нужно плетьми отходить, чтобы заставить работать!

Разумовский все продолжал пучить глаза и надувать щеки, при этом ни говоря ни слова. Видно, и сказать было нечего.

— Я недоволен вами, господа. Чертовски недоволен, — покачал головой император, вновь начиная вышагивать по кабинету. Стук каблуков его сапог гулко отдавался по паркету, звуча едва ли не набатом. — Получается сейчас никто из благородного сословия не может быть спокойным. Любого, будь то взрослый или молодой, могут ограбить, избить, надругаться, я правильно понимаю? Или что-то все-таки делается?

И тут комендант столичного гарнизона «дал маху». Генерал, видимо, по причине былых заслуг и родства с императорской фамилией решил, что все это не в полной мере касается его. Принял еще более бравый вид и, сделав шаг вперед, принялся рапортовать:

— Ваше Императорское Величество, с 15-го числа на улицы выведено четыре приданных гарнизону полка — Лейб-Гвардии Московский, Измайловский, Чугуевский казачий и Лейб-Гвардии кирасирский. Городские патрули удвоены, заставы утроены. Все шалманы, малины и нору перетряхнули, как через сито, — лихо перечислял генерал, не забывая тянуться вверх. — Мимо нас ни один лиходей не пройдет, Ваше Величест…

Главный полицмейстер дернул лицом, скрывая усмешку. Он-то, наученный горьким опытом, ни за что бы сейчас не высовывался. Слишком уж явной казалась «гроза». Сегодняшняя вспышка ярости у императора была совсем не похожа на прежние. И предчувствие его не обмануло.

— Вы дурак⁈ — неожиданно рявкнул хозяин кабинета, резко развернувшись к генералу. К счастью, у того хватило соображения ничего не отвечать. — Ну, тогда и молчите!

С бледным от злости лицом и сжатыми кулаками император явно не был настроен на разговор. Другим дурным знаком стало быстрое падение температуры в кабинете — из рта шел пар, а у ног государя появились ледяные узоры.