Нужный (СИ) - Агишев Руслан - Страница 3

«Сегодня столицу потрясло известие о страшном происшествии — ночном пожаре, который внезапно охватил земскую больницу имени святого Януария. Пожар вспыхнул глубокой ночью, когда все пациенты спали. Огонь в старом деревянном здании быстро охватил оба этажа, заставляя людей спасаться бегством. Многие больные, которые в силу болезни или увечий не могли выбраться сами, жутко кричали из окон. Молили спасть их. Казалось, неминуемо случиться трагедия и десятки больных сгорят заживо, превратившись в обезображенные тела. Но, силой провидения, они были спасены: их всех, одного за другим, вынес отважный юноша…».

[1] Вершок — мера длины, 4,5 см.

[2] Штоф — единица измерения объема жидкости. В данном контексте, бутылка с водкой объемом около 1,23 литра.

Дверь в комнате резко раскрылась и на ее пороге показалась улыбающаяся женщина в цветастом фартуке и полотенцем в руке. Она быстро оглядела комнату, словно кого-то искала, и, наконец, остановила взгляд на кровати, где из вороха одеяла торчала черная голова.

— Рафаэль, мальчик мой, просыпайся. Я знаю, что тебе досталось в последние дни, но это не повод, чтобы пропускать твой первый день в новую жизнь. Я же знаю, что ты уже проснулся и прекрасно меня слышишь. Поднимайся, — ее голос с каждым словом становился все громче и громче, заставляя Рафи недовольно постанывать и еще плотнее укутываться одеялом. — Вставай же… Завтрак почти готов, а тебе еще нужно привести себя в порядок. Забыл про ожоги? Нужно их помазать мазью…

Видя, что тело, наконец, заворочалось и уселось на кровати, напоминая собой извозчика в шубе.

— Да, тетя Ира… Хорошо… — из под одеяла раздался сонный глухой голос. — Я почти встал

Камова, уже закрывая за собой дверь, вздрогнула. Вот так по-домашнему, даже по-родственному — тетей Ирой, ее еще никто не называл. Даже племянник Витяй больше тетушкой величал, и то при этом ехидно усмехаясь. От остальных же чаще всего слышала сухое «мадам Камова».

— Чт…

Вопрос на ее губах, не успев выпорхнуть, застыл. Она вдруг поняла, что ей это понравилось. Что-то родное, теплое, близкое шевельнулось у нее в груди. Появилось какое-то странное чувство, от которого слезы наворачивались на глазах. Словно это, и правда, была ее кровиночка.

— Хм…

Коснувшись глаз, женщина с удивлением обнаружила на пальцах капельки слез. Но тут же платком промокнула иголки глаз, чтобы и намека на слезы не оставалось. Не хватало еще, чтобы Рафи заметил это. Не надо.

— Рафи, негодный мальчишка, ты все слышал! — преувеличенно строго прикрикнула она, окончательно закрывая за собой дверь. — Живо в столовую, все стынет!

Хотя, оставшись или чуть задержавшись у полуприкрытой двери, она бы могла услышать много интересного. Парнишка спросонья не слишком следил за языком и бормотал очень и очень необычные вещи.

— Новая день — новая хрень, — прохрипел Рафи, прочищая горло со сна.

Одеяло свалилось на пол и, шлепая голыми ногами по паркету, сонный юнец «прочапал» до ванной, где и застыл у зеркала.

— Вашу-то ма-ать… — присвистнул от удивления, замирая у зеркала. В смотревшем на него оттуда человеке, Рафи, честно говоря, не сразу и узнал самого себя. — Чудо-юдо, б…ь!

Вчерашний устроенный им же пожар и последовавшее за ним спасение лежачих пациентов сегодня обернулось охрененным сюрпризом в виде изукрашенного лица. К счастью, ничего не поправимого не было, лишь пара-тройка желтоватых синяков, ссадин и небольших ожогов. Но все вместе они создавали на лице весьма причудливую маску хорошо помятого кулаками человека.

— С таким фейсом, вообще, нельзя нигде показываться, — фыркнул Рафи, поворачивая лицо то в одну, то в другую сторону. — Какая на хрен гимназия? Нормальное начало новой жизни… Сначала чуть не выпотрошили, как цыпленка, а потом еще и поджарился на гриле… Ха-ха.

Но еще чуть покрутившись у зеркала, построив несколько зверских рож, махнул рукой на отражение. Не такое уж и чудовище получалось. Что он, собственно, как сопливый пацан, переживающий из-за каждого прыщика? Пусть это будут шрамы, которые, как известно, украшают настоящих мужчин и очень ценятся женщинами!

— Точно.

Подмигнув напоследок своего изукрашенному, в боевой раскраске, отражению, Рафи приступил к водным процедурам, после которых поторопился в столовую. Тетушка при всех ее достоинствах радушной хозяйки в плане дисциплины была тем еще цербером. Видно, сказывалось далекое уличное прошлое, когда она заведовала всеми «девочками» столицы. Больше тысячи «веселых вдовушек» держала в кулаке, а такое без решительного и даже где-то жестокого характера было просто физически невозможно.

— Доброе утро, тетя Ира! — энергично выкрикнул он, садясь за стол и прилежно кладя руки перед собой. Успев до этого приладить на место салфетку, Рафи выглядел просто пай-мальчиком, которому так любят умиляться великовозрастные дамы и старушки. — Я готов.

Та, улыбнувшись ему, быстро стала раскладывать на столе приготовленное на завтрак, который, судя по всему, рассчитывался на пять или даже шесть здоровенных мужиков-молотобойцев, а не на одного хилого пацана и слабую вдовушку. Чего тут только не было: и горка пышущих жаром румяных ватрушек с творогом, и блинчики с яблочным повидлом, и магазинные пряники с завитым узором, и яичко в мешочек в особой подставке для удобства, и аккуратно нарезанные ломтики сыра на блюдечке, и паштет из гусиной печени в фарфоровой чашечке. У самого края, отчего он и не сразу заметил, примостилась тарелка со сметанной, сегодняшней, судя по особому аромату.

Окинув все это удивленным взглядом, паренек шумно сглотнул слюну. Такого великолепия, да еще и на завтрак он еще не видел.

— Вы кого-то ждете в гости? Не Витяна ли со всем его сквадом? — не мог не пошутить, но сразу же наткнулся на серьезный женский взгляд. — Тут же на тридцать ртов запросто хватит.

Камова сидела напротив и внимательно наблюдала за ним. С поджатыми губами, строгим выражением лица она сейчас сильно напоминала классную даму из его сиротского приюта. У той было точно такое же выражение на лице, когда воспитанник в чем-то провинились.

— Рафаэль, прекрати поясничать. Сегодня у тебя, у нас всех, особый день. Я вижу, ты еще не понимаешь, что это такое для нашего круга стать гимназистов и учиться в Николаевской имперской гимназии. Поверь мне, многие, чтобы оказаться на твоем месте, с превеликой радостью руку бы отдали. Учится в той же гимназии, где учатся и дети великих князей и самого императора, это просто…

Тут у неё не нашлось больше слов, чтобы подчеркнуть огромное значение этого события, и она замолчала. Но через мгновение вновь вскинула голову.

— А ты посмотри на себя! Как ты сидишь? Локти⁈ Как ешь?

Парень в ответ улыбнулся и развел руками. Мол, вот такой он.

Хотя у него было чем удивить «тетушку». В памяти у него откуда-то хранилось много всего такого, что не совестно было знать и самого опытному знатоку этикета. Например, сделав так…

— Извините…

Рафи неуловимо дернулся, выпрямляя осанку и расправляя плечи. Подбородок чуть приподнял, но ровно настолько, чтобы его не сочли за гордеца. Локти со стояла ушли, оказавшись прижатыми к телу, словно у опытного хирурга. В руках появились столовые приборы, устроившись между пальцами с естественностью, присущей лишь человеку особого круга.

С совершенно каменной миной, без единой смешинки, на лице взял ломтик белого хлеба и точными движениями ножа стал намазывать на него гусиный паштет, который ложился на удивление тоненьким, едва заметным слоем. Затем естественным движением положил нож на свое место возле тарелки и, взяв полученный бутерброд, аккуратно откусил от него кусочек.

И все это время у него в голове звучал странный, знакомый и в тоже время не знакомый голос, учивший его правилам этикета: «Я вам сколько раз говорил, что нож нужно держать в правой руке, а вилку в левой⁈ За столом, в приличном обществе, бойцы, как в бою. Поэтому нож в правую руку! И главное — отрезать, кусать и намазывать аккуратно, тонкими кусками. Ни в коем разе не рубим здоровыми кусманами и не откусываем, словно в последний раз! Вы бойцы группы советских войск в Германии, воины самого передового отряда, практически заноза в заднице мирового капитала, а не банда разбойников с большой дороги. Словом, правила этикета должны знать на зубок!». Правда, половину из всего этого Рафи толком не понимал, хотя и чувствовал, что когда-то это имело для него очень большое значение.