Чужой портрет (СИ) - Зайцева Мария - Страница 11

— Сейчас принесу… — я все еще не оставляю попытки вырвать руку из его захвата, — мне надо…

— Да фиг с ним, — Каз открывает дверь в мужскую раздевалку, где уже давно никого нет, я думала, и в душевых никого, надо же, как промахнулась…

Он сажает меня на лавку:

— Сиди, дыши… И сними ты уже эту маску…

Я не успеваю ничего сказать, никак воспрепятствовать.

Каз срывает с меня маску… И замирает.

Я смотрю в его лицо, с удивлением понимая, что происходит что-то странное.

Каз смотрит на меня так, словно… Словно призрака увидел. Наверно, я точно так же выглядела совсем недавно, когда первый взгляд на него кинула и оторопела от его сходства с моим самым страшным кошмаром…

Хорошо, что это был лишь визуальный обман, и теперь я в этом уже окончательно убедилась.

Каз — не Алекс, это точно. И он меня не знает, не может знать…

Но смотрит сейчас так, словно… Словно знает.

Более того, не просто знает, а хорошо и очень давно.

С жадностью смотрит, диким удивлением, неверием, шоком даже!

Словно потерял и теперь нашел.

Я не понимаю, что происходит, потому просто замираю, как дурочка, словно Каз застал меня врасплох за чем-то неправильным, преступным даже, и тоже смотрю в его лицо.

Что такое? Почему он так?..

— Как тебя зовут? — у него меняется голос, становится хриплым таким, словно в горле внезапно становится сухо.

— Ма… — вовремя вспоминаю, как назвалась Витьку, — рина…

— Марина? — переспрашивает он, — а фамилия?

— А… Что такое? — фамилию я себе не могу экстренно придумать, ступор нападает от шока и внезапного волнения из-за реакции Каза. Неправильной какой-то реакции, странной. Пугающей.

— Ничего… — он отступает на шаг, не сводя с меня пристального взгляда и машинально придерживая полотенце, — ничего… Давно ты здесь?

— Где? — туплю я, специально делая чуть глуповатое лицо и очень сильно надеясь, что прокатит… Ну, мало ли?.. — В клубе?

— Да…

— Сегодня первый день… На замену вышла… У вас полотенце сейчас упадет…

— Черт… — он опять подхватывает падающее полотенце, я торопливо поднимаюсь.

— Я пойду… Простите, что помешала…

Делаю шаг к двери, молясь про себя, чтоб не затормозил, и тут же в спину летит приказное:

— Стой!

Останавливаюсь, не поворачиваясь, замираю, пугливо сдерживая дико бьющееся сердце.

Да что такое-то?

Я уйду сегодня отсюда?

— Подожди меня минуту, хорошо?

— За-зачем? — спрашиваю тихо, тревожно прислушиваясь к шелесту одежды за спиной.

Он одевается!

Чтоб догнать?

Черт!

— Поговорить хочу.

— Хорошо, — сейчас надо покладисто… Спокойно… — Я снаружи подожду… Чтоб, не мешать…

— Я быстро.

Ага.

Только я быстрее.

Сдерживаюсь, чтоб не побежать прямо сейчас, до двери, потому что есть ощущение, что в этом случае он не будет тратить время на одевание. А потратит его на охоту за мной.

Едва оказываюсь за дверью, развиваю такую скорость, что любой спринтер позавидует.

Не тормозя ни на мгновение, пролетаю маленький предбанник, прыгаю по лестнице вниз сразу через три ступени, на улице игнорирую ожидающую машину, которая должна до офиса подвезти, за вещами и телефоном, сразу бросаюсь в сторону, в проулок между зданием бывшего магазина и школьным двором, еще раз сворачиваю в арку домов, потом еще и еще…

Прихожу в себя в каком-то скверике, все лавочки которого заполнены отдыхающими людьми.

Стягиваю с головы косынку, растерянно кручу ее в руках, не зная, куда деть, и, наконец, повязываю ее на манер пояса поверх халата.

И обессиленно сажусь на ближайшую ко мне лавку.

Сидящие тут же пьяненькие мужички поглядывают немного удивленно, затем щедро предлагают выпить, но я мотаю головой, ошалело глядя перед собой и лихорадочно соображая, что делать дальше.

И вообще…

Что это было такое?

Что?

— Он у тебя документы спросил? — голос Ланки звучит на редкость безжизненно, хотя известие я принесла ей откровенно пугающее. Сестра стоит у плиты, помешивает кашу для Вальчика, смотрит в темное окно. А я смотрю в его отражение. На нее. На ее запавшее от усталости лицо, темнота за окнами еще больше усиливает эффект маски на нем, с пугающими кругами под глазами и сухим провалом губ.

Ланка сегодня, после того, как решила вопрос с детским садом для Вальчика, еще успела поработать на второй работе. Не заезжая домой. Вместе с сыном, непонятно, каким образом устроив его в подсобном помещении и договорившись с охраной больницы, чтоб присмотрели. И, похоже, это окончательно подорвало ее силы.

Кашу она помешивает на автомате, явно не соображая уже, что делает. Я знаю такой взгляд, когда в голове ни одной мысли, пусто-пусто. И желание только добраться до кровати и упасть, наконец, туда в тяжелый обморок…

Я испытываю дикое чувство вины за произошедшее сегодня, хоть и, вроде, не виновата… Но могла бы и не бежать оттуда , словно соленый заяц… В конце концов, что он такого сделал, этот Каз, что сказал такого, из-за чего я испугалась настолько сильно?

Ничего.

Вообще ничего.

Он, наверно, в диком недоумении сейчас из-за моего поведения…

Да я и сама, придя в себя и продышав первый страх, поняла, что совершила ошибку. Из тех, которые не исправить… Не вернешься же назад, как ни в чем не бывало? И в офис тоже дорога заказана… Через главный вход меня без пропуска не пустят, а через парковку могут только автомобили въезжать и выезжать… И строго фиксированные, не посторонние.

Таким образом я, своими глупыми страхами и не менее глупыми действиями, подвела Ланку под монастырь. Потому что непонятно теперь, как она теперь попадет на работу? Да она, наверно, и не попадет больше… Уволят…

Я вздыхаю, провожу ладонью по волосам, стягивая вниз резинку для волос и высвобождая косу. Болит затылок, и ноют виски…

А еще больше сердце ноет. Вот я дура, все же!

Никакой от меня помощи!

— Нет, — признаюсь я, — просто подошел и за руку утащил в машину…

— Понятно… — кивает Ланка, — хорошо, что сразу мне набрала… Я успела попросить Олю, чтоб пропуск мой прибрала и вещи в шкаф запихала. Она меня уже отметила на выходе… Ночная смена не проверяет…

Я выдыхаю чуть-чуть. Может, все не так жутко?

И я умудрилась хоть немного исправить то, что натворила?

После того, как пришла в себя в старом, заросшем сквере, я первым делом попросила у сидящих рядом мужичков телефон позвонить и набрала Ланке. Кратко обрисовала ситуацию, и она, сухо выматерившись, приказала ехать домой.

Я и поехала.

На троллейбусе, зайцем, постоянно осматриваясь и пугаясь собственной тени.

Хорошо, что у нас не все троллейбусы оснащены кондукторами, и мне повезло именно с таким.

Добиралась я из нового в старый не особенно долго, но по темноте идти было страшновато.

Дома оказались только Ланка с Вальчиком, ее мерзкого Сергея не было, и я посчитала это удачей.

И вот теперь сижу, смотрю на странно, безжизненно равнодушную Ланку… И молчу.

Потому что все, что могла, сказала.

И все, что могла, сделала.

И то, и другое — отвратительно получилось. Так что лучше сидеть и не отсвечивать.

А вообще, молодец я, хотела сестре помочь, освободить ее от лишних забот, и щедрой рукой добавила новых…

— Ты была в маске все время… — Ланка не спрашивает, рассуждает сама с собой, словно медитирует на что-то хорошее, уговаривает ситуацию сложиться правильно, в нужную сторону, но я вмешиваюсь все же, потому что врать и умалчивать нельзя:

— Нет… Витек видел… В лифте. И этот… Каз… Он снял, я же тебе говорила…

— Я имею в виду, что сильно не светилась под камерами, — поясняет Ланка, — в лифте, это, конечно, не особенно хорошо, но если смотрела вниз все время, и в косынке… Может, пронесет… Да и вообще… Пропуск мой дома, Оле потом надо будет три смены отдать… Но она — баба душевная, меня не сдаст, знает мою ситуацию… Да и я сама ее так выручала тоже, так что… А то, что Витек этот тебя поймал… То мало ли, кого он поймал? Кто-то прошел на этаж, ходил в форме уборщицы… Мы ни сном, ни духом… Если будут сильно цепляться, то пусть свою систему безопасности шерстят… Конечно, тонкий момент, что я зашла, а не вышла… А пропуск отмечен. По камерам если смотреть, то выпадает это… Но, я думаю, не сильно будут цепляться… Мы с Олькой фигурами похожи… Ты же ничего такого, да?