Мир Печатей. Аристократ по обмену (СИ) - Батаев Владимир Петрович - Страница 70

— Если ваш хозяин не получит Печать, он очень расстроится!– бросил я через плечо.

— Не хозяин, мой дорогой. А хозяйка!

Услышать Дарэллу сейчас я ожидал меньше всего.

— А ты что тут делаешь? Я думал, тебя уже отослали домой!

— Ну что ты. Как же мои малыши без мамочки. Кстати, как они тебе?

— Вот ты ворота открой, впусти, оттуда и оценю. Издали видно лучше, знаешь ли.

Я одним глазом посматривал через плечо на Дару, другим следил за мертвяками. Первые остановились от нас в сотне метров. И я порадовался, что ветер дует не в нашу сторону. Остальные потихоньку подтягивались и останавливались. Те, кто потупее — не останавливались. И напирали на товарищей. Несколько передних уже упали под натиском. И теперь копошились, рычали и плевались, пытаясь скинуть с себя сотоварищей и подняться.

— Видишь ли, мой ненаглядный, — задумчиво протянула Дара. И тон её мне совсем не понравился. — Я бы смогла забыть все твои грехи. Я бы впустила тебя. И мы бы смогли провести ещё несколько последних мгновений вместе до того, как герцог расправится с тобой. Но… Зачем?

— М-м-м… Дай-ка подумать. Может быть затем, что вы хотите от меня эти чудесные Печати?

Я достал из Тайника те, что делал для Гильдии, и показал их Даре, не оборачиваясь. Точнее, не поворачиваясь к мертвякам спиной. Так и стоял, вполоборота — ни туда, ни сюда.

— А может быть оттого, что вы мечтаете ещё и об этой? — теперь я достал ту самую Печать. Острым эльфийским слухом я расслышал, как у блондинки дыханье спёрло. От восторга, наверное.

— Отдай их мне! — резко приказала Дара.

Я сделал вид, что замер. Потом медленно развернулся и потянул руку к Даре. Вот рука с Печатью почти коснулась прутьев. Дарэлла подалась вперёд, вскидывая руку, чтобы забрать Печать.

В последний момент я убрал разработку старого лорда в Тайник и, наклонившись к лицу Дары, прошептал:

— А вот хрен тебе!

Выпрямился и продолжил:

— Либо ты пропускаешь нас, либо вы остаётесь без Печатей.

— Что? Как? Что ты сделал? — Дара выглядела не просто потрясённой. Обескураженной. Обалдевшей. Явно не рассчитывавшей на такой исход.

— О, в чем дело, моя прелесть? Ты думала, что сейчас активируешь свои чёрные символы, я тебе подчинюсь и всё отдам. А после ты отправишь меня с блаженной улыбкой и гимном во славу твою на корм мертвякам?

Судя по выражению лица Дарэллы, именно это она и думала.

— Радуйся, душечка, что не сделала этого. Без моей руки вы не активируете ни одну Печать. Что бы сделал с тобой твой герцог, если бы узнал, что ты скормила его единственную надежду на победу своим монстрикам?

Кажется, от злости Дара заскрипела зубами. Зомби, чувствуя состояние хозяйки, тоже занервничали. А может быть это оттого, что их становилось всё больше. А ближайшая добыча была в зоне видимости. Но пока недоступна. Орма едва дышала от страха. Даже в темноте при свете пары факелов и редких звёзд, было видно, что она бледна.

Я же порядком замёрз. Или это была нервная дрожь? Так или иначе, это придало мне наглости.

— Ну же! Я замёрз! — капризно протянул я.

— Что ты сделал с моими Печатями? — наконец пришла в себя Дара. И стала той самой фурией, которой, по сути, и являлась.

— Убрал. Они мне надоели, — для картинности я пожал плечами и откинул прядь волос назад.

— Печать Отрёкшихся невозможно убрать! — зашипела блондинка.

— О! Я знаю точно, невозможное возможно! Сойти с ума, влюбиться так неосторожно. И что-то там ещё. Бард один пел. Слышала?

Дара от злости топнула ногой. От этого движения шубка, накинутая на тонкие плечи, сползла. Дара попыталась её подхватить, не теряя своей грациозности. В результате же усугубила ситуацию и осталась стоять в одном лёгком платьице.

Я покачал головой:

— Свет очей моих, давай закончим этот спектакль! Запускай нас. Тащи ведро чая. И обсудим всё по-семейному у камина. Клянусь, я не буду ревновать тебя к герцогу!

Дара что-то прошипела, подхватила шубу и бросила Диму:

— Запустить.

Я проводил её взглядом и обернулся посмотреть. Нет, не насчёт не обернулась ли она. А как там наши дружочки мёртвые себя чувствуют.

Едва хозяйка ушла, мертвяки пришли в движение. Сначала один — самый сообразительный — двинул ногу вперёд. С каким-то удивлением посмотрел на ногу. Двинул ещё чуть дальше. Перенёс на неё вес тела и притянул вторую. Постоял, оглядываясь, на то место, где он только что был. И то — куда только что встал. Затем проделал ту же самую манипуляцию ещё раз. Его сосед стоял, покачиваясь, и наблюдал за действиями собрата. Второй сосед не наблюдал. Он просто стоял и пялился в одну точку. Дальше, по цепочке, тоже как-то не проявляли признаков движения. Но вот первый прошёл уже два шага. Затем отделился от общей массы ещё на два шага.

— Вы это, открывайте быстрее, — поторопил я мордоворотов. Но те особо не торопились.

— А че? — протянул Бур. — Ну сожрут вас. Подумаешь. Скажем — не успели зайтить!

— Зайтить? — я обернулся и посмотрел тупой деревенщине прямо в душу. — Если ты не понял, Фиоре тебя на кол посадит, через нос кишки вытащит и заставит их сожрать, если не получит меня с Печатями. Ну, так вы шевелитесь?

Бур, видимо, представил всю последовательность и таки потянулся к воротам. Те подались со скрипом. Еле-еле.

В толпе мертвяков уже несколько особо умных поняли, что могут двигаться дальше. И двинулись.

Я не стал дожидаться, пока их станет больше. Или пока они подойдут слишком близко. Схватил Орму и протолкнул в образовавшийся узкий проход. Гостеприимно распахивать ворота передо мной никто не собирался.

Оказавшись в относительной безопасности, Орма выдохнула:

— Он знал!

— Кто? Что? — не понял я.

— Фиоре. Он знал, что если мы вырвемся — не сможем уйти. Поэтому и не кинулся за нами!

— Знал-не знал, какая разница. Пойдём. Может быть, солнечные лучи сожгут этих тварей.

— Не сожгут, — с грустью ответила Орма.

— Завтра видно будет. Пошли в дом. Я замёрз как черт.

Орма согласно кивнула и молча двинулась к дому. Уже возле двери она остановила меня, осторожно взявшись за локоть.

— Спасибо, что не бросил.

Я какое-то время молча смотрел на орку. Потом улыбнулся и подмигнул ей:

— Будешь должна.

Орма фыркнула и ничего не ответила. В приподнятом настроении и полном молчании мы вернулись в домишко Фиоре.

Стоит ли говорить, что после такого неучтивого отношения к хозяину дома, спальню нам не выделили? Вместо этого под конвоем двух конюхов (кстати, кто они на самом деле я так и не узнал), нас сослали в подвал. Как оказалось — там была целая одна камера для неугодных. Сейчас это были мы с Ормой. Зато хотя бы не разделили.

Камера освещалась единственным чадящим факелом на стене. Насколько его хватит — я старался не думать. Высоко-высоко, под потолком, виднелась решётка вентиляции. Я старался думать о том, что солнечные лучи, когда они появятся, смогут пробраться к нам через неё. А ещё сожгут восставших из могил трупиков. И всё как-нибудь образуется. Здесь, под землёй, не слышно было их хрипов и чавканья. И трупная вонь сюда не долетала.

Оказавшись подальше от мертвяков, рабыня постепенно начала приходить в себя. По крайней мере, она начала говорить. Ну, как говорить. Ругаться на своём-родном. Я лишь усмехнулся и не стал отвлекать её от этого важного занятия. Всё-таки каждый приходит в себя, как может. Что же до меня — я был в каком-то отупении. Или оцепенении. Нужно было что-то решать. Придумывать. Предпринимать. Но я всё никак не мог нащупать в себе этот самый переключатель. Чтобы встрепенуться и пойти раскидывать врагов направо и налево. Собственно, а что я мог против толпы зомби, чокнутого эльфа и придурочной тёмной магички?

— Призвать на их голову кары земные! — ответила мне Орма. Я, по привычке, произнёс вопрос самому себе вслух.

— Кары? Единственное, что я могу призвать, как оказалось — жителя Великой Пустыни. Сумасшедшего. На всю голову.