Журналюга (СИ) - "товарищ Морозов" - Страница 10

Павел мрачно сидел возле поточной аудитории на широком, удобном факультетском подоконнике, вяло листал розенталевский «Справочник по русскому языку и литературной правке» и уныло ждал своей очереди. И понимал, что дело его швах — стрелка часов над высокими, старинными дверями неуклонно приближалась к цифре «один». А перед ним — еще два десятка человек (сдавало сразу несколько групп). Значит, в три чала (или даже позже) он только войдет в заветную аудиторию. А сколько он в ней еще пробудет? Освободиться не раньше четырех…

Но тут двери аудитории распахнулись, и в коридор вышел сам Дитмар Эльяшевич, личной персоной. Посмотрел на притихших студентов, хмыкнул и недовольно спросил:

— Почему ко мне никто не идет? Давайте, ребята! Кто хочет быстро получить хорошую оценку и быть через полчаса свободным?

— Как же, получишь тут, — вполголоса произнес вузовский Пашкин друг Славка, до смертельного ужаса боявшийся почтенного экзаменатора (ну не давались ему тонкости русского языка, что тут поделаешь!), — «неуд» сейчас схватишь, а потом замучаешься пересдавать. И со стипухой пролетишь… Нет, ребята, я лично пас, лучше уж пока посижу, подожду!

Расчет Славки был прост, ясен и всем понятен: к концу экзамена девушки-ассистентки непременно устанут и уже не будут так строго гонять бедных студентов по предмету. Если хоть что-то знаешь и можешь с ходу отличить придаточное предложение цели от придаточного причины или же образа действия, с легкой душой поставят тебе «хор». И отпустят восвояси. Лети, красавец! Свобода! А большего Славке (да и другим парням) и не нужно было.

«Удовл» в зачетке Славку тоже, в принципе, устраивал, хотя имелся риск остаться на следующий семестр без стипендии (давали ее не всем). Но уж лучше так, чем попасть на пересдачу после окончания сессии. Все уже отдыхают, веселятся, радуются лету и каникулам, а ты, как дурак, все еще корпишь над учебниками и в очередной раз тянешься в надоевший до смерти вуз, чтобы постараться наконец-то сдать обрыдлевший экзамен… Нет, такой хоккей, как говорил знаменитый спортивный комментатор Николай Озеров, нам не нужен!

Паша стоял в очереди сразу за Славкой и придерживался той же проверенной тактики — сдавать в самом конце. И наверняка бы он сидел до упора, если бы… Если бы не свидание с симпатичной Олечкой. Павел почти неделю ее уговаривал встретиться, соблазнял походом на новую кинокартину (испытанный прием), и вдруг получить такой внезапный облом? От родного факультета? Если не придет вовремя, наверняка оставался и без свидания (Олечка точно откажется еще раз с ним встречаться — капризная очень), и без похода в кино. А фильм был зарубежный и, говорят, очень смешной и интересный — новая французская комедия «Игрушка» с Пьером Ришаром в главной роли. И к шла она пока только в пафосном кинотеатре «Октябрь» на Калининском проспекте… Да и уже потраченных денег было до боли жалко: каждый билет — по рубль сорок копеек (две серии), значит, итого — почти трешка. Для студента, получающего в месяц всего сорок стипендиальных рублей, это была довольно существенная сумма.

В общем, Паша решился: «Я пойду!» — и смело шагнул в аудиторию. Дитмар Эльяшевич его похвалил и предложил такой вариант: отвечать сразу, без подготовки, тогда он накинет один балл (за храбрость). Павел, разумеется, тут же согласился (пропадать — так с музыкой!). На троечку он точно знает, значит, есть шанс получить и «четыре»… Подошел к длинному столу и вытащил экзаменационный билет (непременно левой рукой), посмотрел и выдохнул с большим облегчением: темы (причем обе) он хорошо знал. И начал смело отвечать Дитмару Эльяшевичу. Тот слушал внимательно и время от времени ободряюще кивал: «Продолжайте!»

В общем, с теоретической частью Павел справился почти что без проблем. Но оставалась еще и практическая… Требовалось сходу разобрать сложное предложение и нарисовать его схему. Это считалось самой трудной частью экзамена. Теорию еще можно как-то выучить или просто вызубрить, но вот структурный синтаксический анализ… Тут требовалось действительно что-то знать и еще уметь анализировать.

Предложение было большим и многоступенчатым (привет классику русской литературы Льву Николаевичу!), Паша сначала чуть было не запутался во всех его оборотах, но все-таки справился. Почтенный экзаменатор внимательно изучил нарисованную схему, задал пару-тройку уточняющих вопросов и с большим удовлетворением произнес:

— Ну, вот видите, молодой человек, это было не так уж и страшно! Зря вы так меня боялись!

И легко поставил в зачетку «отл». Счастливый Павел, плохо соображая от неожиданной удачи, вывалился в коридор. И увидел сочувствующие лица сокурсников: те уже решили, что он провалился (слишком быстро вылетел). Но Павел, сияя, как новенький гривенник, гордо показал всем свою зачетку с оценкой «отл» и подписью знаменитого экзаменатора.

— Но как? — сделал квадратные глаза Славка. — Как ты смог? «Шпоры»? Удалось списать?

— Элементарно, Ватсон! — ответил знаменитой фразой из советского телефильма про великого сыщика Павел. — Учить надо было!

И полетел на свидание — времени оставалось совсем впритык. А еще надо было где-то купить цветы, хотя бы три штучки… Фильм, кстати, ему очень понравился (Пьера Ришара он вообще любил), потом ходил еще два раза — но уже с другими девушками, а вот с Оленькой вышел полный облом — ничего у них не получилось. Пришлось отступить. Ведь это только большевики могут брать штурмом неприступные крепости, а он не был таким упорным и боевым. Почувствовал, что ничего у него не получается, и спокойно отошел в сторону. К чему ломиться в закрытые ворота, когда рядом есть приветливо распахнутые калитки? Да не одна еще.

На его долю девушек вполне хватит, все-таки он не последний парень на факультете. И внешность у него вполне нормальная, с ростом и фигурой тоже все в совершенном порядке. Да и лицо, как многие говорили, весьма мужественное. В общем, с девушками особых трудностей Павел никогда не испытывал. Пусть они и не блистали такой красотой, как Оленька, но зато не были столь капризными, не ломались, а проявляли приятную сговорчивость. Для молодого же мужского организма, измученного долгим вынужденным воздержанием (сессия же, не до того!) и переполненного гормонами, это было чрезвычайно важно. Можно даже сказать, важно первостепенно.

Вечером на кухне собралась вся семья Матвеевых: отец — Тимофей Васильевич, мама — Нина Николаевна, брат Васька и он сам. Сели за стол, стали ужинать. Вернее, сидели только мужчины, а мать семейства хлопотала у газовой плиты, разогревая всем вчерашние макароны с печенкой. Она ела обычно потом, уже после всех… Кухня-то очень маленькая, всего шесть квадратных метров, и половину ее занимают плита, стойка для посуды, квадратная мойка и белый, утробно урчащий холодильник («ЗИЛ»), поэтому и обеденный стол тоже был у Матвеевых маленьким. Стоял у стены и за ним одновременно могли поместиться лишь три человека. Впрочем, как заметил Паша, сидели в тесноте, да не в обиде — семья Матвеевых была дружной, буквально — один за всех и все — за одного.

Тимофей Васильевич поинтересовался школьными успехами сыновей. Васька кисло скривился — у него опять были одни тройки, зато Павел с гордостью продемонстрировал свой дневник, похвастался пятеркой по английскому и четверкой по литературе.

— Молодец, Пашка, — похвалил его отец, — так и держи. Я тут одного человека в цехе спросил, узнал насчет института… Нашего инженера участка, он как раз недавно Станкин закончил, пришел к нам на завод. Так вот, экзамены в институт, как он сказал, не такие уж сложные, самое главное — сдать первый, письменную математику, на ней больше всего народа сыплется. Но вполне достаточно получить «тройку»… Потом идут два устных экзамена, по физике и химии, их, по идее, можно вытянуть и на «четыре». А последним — сочинение. Вот тут, Пашка, тебе надо очень постараться, чтобы не завалиться. Хоть кровь из носу, но получить тройку! Тогда ты наберешь четырнадцать баллов плюс средний балл аттестата. Надеюсь, что у тебя будет не меньше четырех… Всё вместе — восемнадцать баллов, этого для поступления в институт вполне будет достаточно. Даже стипендию станешь сразу получать, на первом же курсе…