Сквозь волшебное кольцо. Британские легенды и сказки - Шерешевская Наталья Викторовна - Страница 33

— Значит, все кончено? — говорю я. — Ты что же, так вот меня и оставишь здесь, негодяй? Ах ты, мерзкий, бессердечный ублюдок! Так вот как ты услужил мне! Будь же проклят сам со своим горбатым носом и со всем твоим потомством, подлец!

Но что было толку от этих слов? Он громко расхохотался, расправил свои огромные крылья и исчез, словно молния. Я кричал ему вдогонку: «Остановись!» — но с таким же успехом я мог бы звать и кричать хоть весь век, он бы не откликнулся. Он улетел прочь, и с того самого дня и поныне я его больше не видел, — пусть беда всегда летает вместе с ним!

Я оказался в безвыходном положении, уверяю вас, и в отчаянье рыдал так, что не мог остановиться. Вдруг в самой середине луны открывается дверь, да с таким скрипом, словно ее целый месяц не отворяли, хотя, я думаю, ее просто никогда не смазывали, и выходит из нее… Ну, кто бы вы думали? Лунный человек, я сразу узнал его по волосам.

— Приветствую тебя, Дэниел О'Рурк! — сказал он. — Как дела?

— Очень хорошо, благодарю, ваша честь, — ответил я. — Надеюсь, и у вас тоже.

— Как тебя занесло сюда, Дэн?

Тут я ему рассказал, как хватил лишнего в доме хозяина, как был выброшен на пустынный остров и заблудился в болоте и как мошенник орел обещал меня вынести оттуда, а вместо этого занес вот сюда, на луну.

— Дэн, — говорит лунный человек, когда я кончил, и берет понюшку табаку, — тебе не следует здесь оставаться.

— Уверяю вас, сэр, — говорю ему, — я сюда попал совершенно против своей воли. Как же я теперь назад вернусь?

— Это твое дело, Дэн, — говорит он. — Мое дело сказать тебе, что здесь ты оставаться не должен. Так что выметайся, да поживее!

— Я вам ничего плохого не делаю, — говорю я, — только вот держусь за серп, чтобы не упасть.

— Вот этого ты и не должен делать!

— Ах, простите, сэр, — говорю я, — а нельзя ли мне узнать, большая ли у вас семья? Может, вы дали бы приют бедному путнику? Я полагаю, вас не часто беспокоят такие вот гости, как я. Ведь путь-то сюда неблизкий.

— Я живу один, Дэн, — ответил он. — А ты лучше отпусти этот серп!

— Клянусь, сэр, — говорю я, — с вашего разрешения, я не отпущу его! И чем больше вы будете просить, тем крепче я буду держаться. Так я хочу!

— Лучше отпусти, Дэн, — опять говорит он.

— Раз так, мой маленький приятель, — говорю я, измеряя его взглядом с головы до ног, — в нашей сделке будут два условия: вы уходите, если желаете, а я с места не сдвинусь!

— Ну, мы еще посмотрим, как это получится, — сказал лунный человечек и ушел обратно к себе, но, уходя, так хлопнул дверью, что я подумал: сейчас и луна и я вместе с нею рухнем вниз. Было ясно, что он здорово рассердился.

Так вот, я уж внутренне подготовился помериться с ним силами, как тут он снова выходит с острым кухонным ножищем в руках и, не говоря ни слова, ударяет им два раза по ручке серпа, за которую я держался, — клянг! — она разламывается пополам.

— Эй, Дэн, доброго утра! — крикнул этот злобный и подленький старикашка, когда увидел, как я полетел прямо вниз, ухватившись за остаток ручки. — Благодарю за визит! Гладенькой дорожки, Дэниел!

Я не успел ему ответить, так как меня крутило, и вертело, и несло вниз со скоростью гончей собаки.

— О господи! — воскликнул я. — Хорошенькое это занятие для приличного человека, да еще глухой ночью, если бы кто увидел! Ну и влип я!

Но не успел я выговорить эти слова, как вдруг — взззз! — над моей головой пролетела стая диких гусей, которая направлялась не иначе как с моего заветного болота в Бэллишенафе, а то как бы они узнали меня? Старый гусак, вожак их, обернулся и крикнул мне:

— Это ты, Дэн?

— Я самый, — ответил я, нисколько не удивившись, что он заговорил, потому что к тому времени я уж начал привыкать ко всякой такой чертовщине, а кроме того, с ним мы были старые знакомые.

— С добрым утром, Дэниел О'Рурк, — сказал он. — Как твое здоровье сегодня?

— Прекрасно! — ответил я. — Сердечно благодарю! — а сам тяжко вздохнул, потому что как раз его-то мне и недоставало. — Надеюсь, и твое тоже.

— Я имею в виду твое падение, Дэниел, — продолжал он.

— А-а, ну конечно, — ответил я.

— Откуда это ты несешься так? — спросил гусак.

Тут я ему рассказал, как я напился и попал на остров, как заблудился на болоте и как обманщик орел занес меня на луну, а лунный человек выпроводил меня оттуда.

— Я тебя спасу, Дэн, — сказал гусак. — Протяни руку и хватай меня за ногу. Я отнесу тебя домой.

— Твоими бы устами да мед пить! — сказал я, хотя про себя все время думал, что не очень-то доверяю ему.

Но помощи ждать было неоткуда, поэтому я схватил гусака за ногу и полетел вместе с остальными гусями со скоростью ветра. Мы летели, летели и летели, пока не очутились прямо над океаном. Я это сразу понял, потому что справа от себя увидел Ясный Мыс, торчащий из воды.

— Милорд, — сказал я, решив на всякий случай выражаться как можно учтивее, — пожалуйста, летите к земле!

— Что ты, Дэн, — ответил он, — пока это никак невозможно. Ведь мы летим в Аравию.

— В Аравию! — воскликнул я. — Так это же где-то далеко-далеко, в чужих землях. Ах, что вы, мистер Гусь, неужели в вас нет сострадания к бедному человеку?

— Тш-ш, тш-ш ты, глупец, — сказал он, — попридержи-ка свой язык! Уверяю тебя, Аравия очень приличное место и как две капли воды похожа на Западный Карбери, только там чуть побольше песка.

И как раз когда мы с ним переговаривались, на горизонте показалось судно, гонимое ветром, — ну просто заглядишься.

— Послушайте, сэр, — говорю я, — сбросьте меня, пожалуйста, на это судно!

— Но мы находимся не точно над ним, — ответил он, — и если я тебя сейчас сброшу, ты плюхнешься прямо в воду.

— Нет, что вы, — говорю я, — мне же виднее, оно сейчас точнехонько под нами. Выпустите же меня скорее!

— Выпустить так выпустить, дело твое, — сказал он и разжал лапы.

Увы, он оказался прав! Конечно, я плюхнулся прямо на соленое морское дно. Очутившись на самом дне, я совсем уж было распрощался с жизнью, как вдруг ко мне приблизился кит, почесываясь после ночного сна, заглянул мне в лицо и, не произнеся ни единого слова, поднял свой хвост и еще разок окатил меня холодной соленой водой, так что сухого места на мне не осталось. И тут я услышал — причем голос мне показался очень знакомым:

— Вставай ты, пьяный бездельник! Убирайся отсюда!

Я открыл глаза и увидел перед собой мою Джуди с полным ушатом воды, которую она выливала на меня.

Дело в том, что хотя в общем Джуди была хорошая жена — дай бог ей доброго здоровья, — она совершенно не выносила, когда я напивался, и тут уж давала волю рукам.

— Подымайся-ка! — сказала она опять. — Худшего места ты не мог себе найти во всем приходе? Ишь разлегся под самыми стенами старой башни пака! Могу представить, как спокойненько ты отдохнул тут!

Что и говорить, разве я отдыхал? Все эти орлы, и лунные человечки, и перелетные гуси, и киты, которые переносили меня через болота, заносили на луну и сбрасывали оттуда на соленое морское дно, чуть с ума меня не свели.

Но теперь я твердо знал: что бы ни случилось, я уже никогда не лягу отдыхать на дурное место.

Давным-давно жили на свете Му́нахар и Ма́нахар. Много воды утекло с тех пор. А коли сказано, что они жили давным-давно, стало быть, теперь их уж нет на белом свете. Мунахар и Манахар всегда ходили вместе рвать малину. Но сколько бы Мунахар ни набрал, Манахар все съедал. И Мунахар наконец сказал, что пойдет срежет хворостину, чтоб проучить негодную «скотину»: это он про Манахара, который съел всю его малину, всю до одной ягодки.

Вот пришел Мунахар к хворостине.

— Да поможет тебе бог! — сказала хворостина.

— Да помогут тебе бог и дева Мария!

— Куда идешь?

— Иду вот срезать хворостину, хворостину, чтоб проучить скотину Манахара, который съел всю мою малину, всю до одной.