Ветры Запада. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей - Страница 27

— Доводы насчёт зависимости от наружников? — уточнил я.

— Прежде всего это, — согласно кивнул он.

— Автаркия — это дело дорогостоящее, Кальцит. Чем более развито общество, тем большее количество людей требуется для поддержания самодостаточности. В случае небольшого племени, такого, как ваше, самодостаточность достигается только примитивностью хозяйства. Если вам хватает грибов, и они вас устраивают, то вам наружники, пожалуй, и не нужны.

— У нас не хватает места для плантаций, — признался Кальцит.

— Защищённого места? — уточнил я. — Так-то в пещерах места достаточно, но предположу, что в открытых областях ваши грибы жрут либо слизни, либо чистильщики, так?

— И те и те, — подтвердил он, глядя на меня с искренним изумлением. — Откуда вы всё это знаете?

— Говорю же, бывал в ваших краях, — отмахнулся я. — Стало быть, вам нужно либо усложнять ваши пищевые цепочки, либо вводить контроль рождаемости.

— Контроль рождаемости исключён, — мрачно сказал Кальцит.

— Значит, вам нужны новые источники продуктов. Но всё же не понимаю — я предлагал вам через Норита вариант с минимальной зависимостью от княжества через выведение новых подземных сортов и пород. Что старейшин в этом варианте не устроило?

— Они опасаются, что дело всё равно кончится тем, что мы станем подданными князя. Я тоже опасаюсь, кстати.

— Если уж так ставится вопрос, то что плохого в том, чтобы стать подданными? Ведь на самом деле обязательства взаимны. Как подданным, вам невозможно обрубить поставки — вы будете полноценно пользоваться всеми плодами разделения труда. Заниматься только тем, что у вас получается лучше всего. При этом нашествие наружников вам никак не угрожает — к вам могут зайти только сильные Владеющие.

— Князь может заставить нас что-то делать, — неуверенно возразил Кальцит. — Добывать какие-то ископаемые, или ещё что-нибудь в этом роде.

— Добывать он вас ничего не заставит, поверьте, — усмехнулся я. — Наоборот, княжество ограничивает добычу ископаемых. Зачем заставлять вас, когда можно просто выдать лицензию на добычу тем же Чермным, и они радостно выкопают что угодно? Я могу дать вам один совет — не пытайтесь поставить княжество в критическую зависимость от себя, и у вас не будет никаких неприятностей. Опасение зависимости работает ведь в обе стороны.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался он.

— Например, представим такую ситуацию: вы начинаете поставлять какой-то интересный сплав, вдруг оказывается, что он имеет важное военное применение, и через некоторое время от этих поставок начинает зависеть обороноспособность княжества. От подданных подобная зависимость приемлема, но если вы при этом вдруг вспомните, что вы сами по себе, а наружники сами по себе, и начнёте шантажировать князя прекращением поставок, дело кончится плохо. Если вы хотите сохранить дистанцию — не пытайтесь влезть в критические поставки.

— Я понял, что вы имеете в виду, — медленно кивнул Кальцит, о чём-то размышляя. — Это действительно стоит обдумать. И всё взвесить. Я думаю, к какой-то форме сотрудничества мы так или иначе придём.

— Да я в этом и не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Я же пробовал ваши грибы. У вас до голода дело даже не дойдёт, просто очень скоро ваши люди, Кальцит, больше не захотят их есть. А глядя на них, и другие кланы начнут давить на своих старейшин. Подумайте как следует — подданство, тем более такое формальное, даёт вам массу преимуществ, не накладывая серьёзных обязательств.

Драгана сидела на цветастом ковре и неторопливо прихлёбывала из пиалы зелёный чай с молоком. Ковёр был на удивление пушистым и чистым, чай был очень неплох, и настроение у Драганы было под стать.

— То есть ты ута? — спросила Драгана у гостеприимного хозяина. — Я так понимаю, по-нашему это значит жрец. Богам молишься?

— Нет, — покачал головой тот. — Молится дебилала, а я ута.

— Нет? — удивилась Драгана. — Но ты сам с богами как-то же общаешься?

— Нет, — опять отказался тот. — С богами пшур общается. А я ута.

— Надо же, как сложно у вас[13], — поразилась Драгана.

[ 13 — У племён Гиндукуша действительно существовало разделение жрецов по функциям. Ута — это верховный жрец или, в отдельных случаях, старший жрец большого племени. В его функции входили присутствие на публичных церемониях, жертвоприношения и исполнение определённых ритуальных танцев. Помощником уты, возносящим молитвы, являлся дебилала, а шаманские функции были возложены на пшура.]

— И ведьма рассказывает мне про сложности? — саркастически хмыкнул жрец. — Ты ведь ведьма, верно?

— Я бы так не сказала, — задумалась Драгана. — Но нашу систему у меня вряд ли получится тебе объяснить, так что проще, наверное, считать меня ведьмой.

— Ну вот, а ты говоришь, что у нас сложно.

— Не то чтобы совсем сложно, — признала Драгана. — Но некоторые вещи у вас ставят меня в тупик. Вот, к примеру, меня всю дорогу пытаются либо изнасиловать, либо в рабство продать, а чаще совместить. Я уже со счёта сбилась, сколько рук и ног переломала. Наверное, скоро уже начну просто убивать, а то до ваших всё никак не доходит. Но здесь меня почему-то никто насиловать не собирается, ты вот даже в гости позвал. Почему?

— Это Прасун, — пожал плечами жрец. — Мы, прасунцы, мирный народ. Нам не нужно убивать, чтобы добиться уважения, мы избраны богами.

— А соседи, которым нужно убивать — им этого хватает, чтобы вас уважать? — с любопытством спросила Драгана.

— Не всегда, — вздохнул жрец. — У нас бывают проблемы с соседями, приходят грабить иногда. Но они признают, что нас избрали боги. А весь Прасун признаёт клан Касем, все вожди происходят из нашего клана.

— А как именно вас избрали боги? — немедленно заинтересовалась Драгана. — Я ведь как раз и путешествую, чтобы узнавать разные такие вещи. Мелкие детали порой приносят большие знания… ах, как хорошо я сказала!

— Это давняя история, её все знают, — веско сказал ута.

— Мне-то откуда её знать? — лениво возразила Драгана. — Я и не знаю.

— Недостойно гордиться невежеством, — строго указал жрец.

Драгана смешливо фыркнула на это заявление, даже не подумав оскорбиться.

— Расскажи, ута, — с улыбкой попросила она. — Рассей светом своей мудрости тьму моего невежества.

Жрец в её просьбе никакой издёвки не уловил, и, немного помолчав со значительным видом, степенно начал рассказ[14]:

[ 14 — Здесь жрец рассказывает реальную легенду горцев Прасуна, приведённую в работе Л. Эйдельберга «Некоторые мифы и гимны Паруни». Немного в другом варианте она также упоминается в работе П. Сноя «Кафиры. Формы экономики и духовной культуры».]

— Давно это было, ещё когда Мара спускался к людям и учил их разным вещам. Клан Касем тогда ничем не выделялся. Уважали нас, конечно, но всё равно мы были просто одним из кланов. И была у вождя клана юная дочь, прекрасная Со՛гад, — жрец сделал многозначительную паузу, глядя куда-то вдаль. — И вот однажды, когда она жила на летнем пастбище со своими семью братьями, Мара спустился к ней в образе белого барана и овладел ею.

— Это ещё как? — поразилась Драгана. — Вот просыпается девица и обнаруживает, что на неё залезает баран с самыми гнусными намерениями. А она вместо того, чтобы прогнать наглое животное пинками, или хотя бы заорать, просто раздвигает ноги. Она идиотка или у вас это считается нормальным?

— Это бог был, — терпеливо указал ута.

— А она-то откуда это знала? Или этот баран сразу ей представился: «Спокойно, Зульфия, я бог»?

— Её Со՛гад звали, — с видом безграничного терпения поправил её жрец.

— Да неважно, как её звали. Ты сам представь, как это было. Да любая нормальная девка от такого крик бы подняла. Семь братьев там у неё, говоришь? Вот они на крик с дубьём и сбежались — а дальше что? Свечку держали для барана?

— Что ты можешь знать о богах, женщина? — раздражённо вопросил жрец. — Я говорю, что так было.