Польская карта (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 35

— Иван Семёныч, слышал, пусть каштеляна сюда позовут.

Ну, не брат родной, но похож. Тоже высокий с русыми волосами, в таком же красном одеянии и тоже в кирасе закрытой с золотыми насечками в виде причудливого герба.

— Сдаваться надумали? Давно пора, — когда второй шляхтич представился, спросил их генерал.

— Сдаваться? Зачем? А вы, Ваше Превосходительство, думаете, что мы из Кракова? — хлопнул себя по нагруднику наручем Любомирский звеня, как серебряная салатница, уроненная на мраморный пол.

— А воевода краковский и каштелян (знать бы ещё что это значит?) краковский не из Кракова? — посмурнел старший Бирон. Он-то обрадовался, что ляхи сдаваться приехали, и конец войне.

— Нет, когда примас прислал в город войска, мы подчинились его воле, но когда Ян Тарло захватил Краков и закрылся, то мы с верными людьми решили его покинуть.

— И что? Отпустил вас Тарло?

— Нет, мы пробились через ворота. Вырезали охрану и ушли. Лещинский мой личный враг и…

— Секунду. Лещиннский убит. Вот у меня письмо есть от братца. От герцога Бирона.

— Убит? А Тарло об этом знает? — переглянулись паны.

— Я весть ему послал, сейчас ответа жду. Может вам он больше поверит, чем моему посланнику. Не хотите вернуться и назад власть над городом и войсками забрать?

Событие сорок седьмое

Правило ведения войны заключается в том, чтобы не полагаться на то, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я могу его встретить; не полагаться на то, что он не нападет, а полагаться на то, что я сделаю нападение на себя невозможным для него.

Сунь-цзы

Зря Карл Бирон надеялся на разумность оппонента. Ян Тарло пана Боженцкого хоть и отпустил, но со странным посланием «Pierdolę cie» к российскому генералу. Особо переводить Карлу не требовалось. Он хоть и не знал польский досконально, но ругательства выучил. Всё же больше двадцати лет был на службе в армии Речи Посполитой. Вот, правда, не на территории Польши. Почти всё время он провёл в Дрездене с гвардией Августа Сильного. Рост позволил служить в этом элитном подразделении. Но среди гвардейцев польского короля и саксонского курфюрста было несколько знатных и высоких поляков и мата от них Карл наслушался. Так что и без перевода понял, что товарищ Тарло сообщил русскому генералу, что лучше тому пойти на…

Кто его вежеству учил? Так и хотелось вступить в дальнейшую полемику Карлу Ивановичу басовитым гулом крупнокалиберных орудий. Даже развернулся уже к ординарцу, чтобы тот послал за майором Андриевским — командиром артиллерийской роты двухпудовых Единорогов. Пришлось вздохнуть глубоко пару раз и успокоиться. Приказ брат дал чёткий и правильный. Город нужен для коронации, а короноваться в развалинах, сгоревших — плохое начало для правления Августом такой непредсказуемой страной, как Речь Посполитая. Ну и ограниченность в порохе и бомбах с ядрами, ещё помогли глупого приказа не отдать.

— Что скажите, Ваши Светлости? — надышавшись воздухом и чуть не проглотив огромного слепня, развернулся генерал к Вишневецкому и Любомирскому.

— Обстрелять город нужно и идти на штурм! — почти хором краковские начальники возопили.

— А города не жалко? Сюда скоро приедет Август Саксонский на коронацию. Мне брат сказал, чтобы по возможно Краков не обстреливать. Беречь.

— Вавельский собор Святых Станислава и Вацлава находится в центре города, а нужно разрушить стену. Укрепление старое и больше века не подновлялось. — махнул рукой на такую малость, как разрушение части города его каштелян Ян Вишневецкий.

— Ну да… — Карл склонился над картой. Они сейчас стояли на берегу небольшой речушки Длубня, что чуть южнее впадала в Вислу. Рядом был лес и в нём вполне можно было укрыться. Бирон думал о том, как выманить ляхов из города. Штурмовать стены не хотелось. А просто разрушать город, тем более. Нужно попытаться выманить войско из Кракова и дать бой за пределами стен. Не простая задача. Зачем выходить из города и лишать себя защиты стен? Он бы свой корпус вывел только в том случае, если бы имел значительный перевес в живой силе и артиллерии. Сейчас силы почти равны. У него пятнадцать тысяч, а, со слов Любомирского, у Тарло около двенадцати тысяч человек.

— Ян Теодор, — оторвавшись от карты, Карл Бирон подозвал князя Любомирского, — Как думаешь, если мы часть нашего корпуса спрячем вот в этом леску, в том числе и большую часть артиллерии, а Вы со своими людьми, и частью наших, из небольших пушек обстреляете стену и отступите, погонятся тарловцы эти за вами?

— Зачем?

— Зачем погонятся?

— Нет, зачем прятаться?

— Чтобы погнались? Чего не ясно? — тяжело с поляками.

— Конечно погоняться. Да, даже если просто встать у стены и предложить выйти на битву, то они выйдут, — развёл руками воевода без города.

— Зачем? — а по кругу пошли.

Бирон пошкрябал затылок, сняв кепку, он бы не вышел. А ведь гонор и в самом деле может подвигнуть ляхов на это безумие.

— Сделаем, как я предложил. Часть кавалерии, драгун, в основном, и крупнокалиберную артиллерию спрячем в лесу. Вы своих людей и наших казаков выстроите на восточном берегу речушки и несколько раз пальнёте по крепостной стене, а как они начнут из города выходить, отступайте к лесу. Мы, как только вы уйдёте с берега, обстреляем его шрап… Гранатами обстреляем. И ударим по ним с двух сторон, вы с юго-востока, а мы с северо-востока. — генерал Бирон нарисовал пальцем на карте две линии.

— А если они не выйдут из города? — подбородков мотнул в сторону Кракова князь Вишневецкий.

— Тогда будем действовать по вашему варианту, обстреляем стену и проделаем в ней пролом. А потом ввяжемся в уличные бои. Ох, не хотелось бы.

— Тарло выйдет. Он лихой рубака, ему влезть в сечу за счастье, — успокоил скептиков воевода.

— Значит, так и поступим. С богом. — Карл перекрестился.

Глава 18

Событие сорок восьмое

Главный закон истории изобретений: изобретения приходят в процессе работы.

Аген

Когда придаёшься пагубному влиянию спешки, то нередко всё получается с точностью до наоборот. На твоём пути возникают всякие препятствия, которые совершенно не предвидел. Словно судьба, проведение, бог, инопланетяне и прочие сущности, нужное подчеркнуть, решили тебе помешать, и чем сильнее ты рвёшься вперёд, тем эти инопланетяне, сговорившиеся с богом, всё более серьёзные препятствия на твоём пути сооружают. Не зря люди кучу поговорок и пословиц про спешку придумали: Спешащая нога спотыкается. Делано наспех и сделано на смех. Прытко бегают, так часто падают. Да, много всяких.

Брехт спешил в Дрезден. Надоело спать на кошме и в седле. Хотелось принять тёплую ванну, лечь на накрахмаленную простыню… А, кстати, интересно, зачем раньше простыни крахмалили? В будущем, ну, в двадцать первом веке, никому в голову простыни крахмалить не придёт, а в последней четверти двадцатого века и рубахи, и простыни, и пододеяльники всякие крахмалили практически все жители СССР. Процесс ведь не быстрый и энергозатратный. Зачем это делали? Чтобы жёстче простынь была? А это зачем?

В общем, устал Брехт от этого похода, хотелось домой. И дел полно дома. Нужно вот сейчас только вспомнил соль йодировоть. А значит, нужно добывать больше йода. Кроме производства из ламинарии Брехт другого способа не знал. И тот-то не простой. Там ведь получившуюся золу нужно серной кислотой обрабатывать. На те несколько сотен литров спиртового раствора, что нужно было для этого похода золы нажгли и серной кислоты в Европе купили. Но если нужно йодировать соль для двадцатимиллионной станы, то это сколько нужно собрать этих водорослей и сколько нужно серной кислоты. Разорится Россия. Хотя. Иван Яковлевич прикрыл глаза, вспоминая надпись на пачке соли из будущего. Там был не чистый йод — это ведь неустойчивое соединение. Йод бы улетучился. Там соль была. Калий йод или натрий йод. Ага. Значит серную кислоту не нужно. Ведь именно эти соли из золы полученные и обрабатывают серной кислотой для получения чистого йода, который потом идёт на производство спиртового раствора. Там, между прочим, химики долго бились, прежде чем Цельсий не нашёл способ получения этого раствора. Оказалось, что послезнания иногда не пользу приносят, а вредят. Иван Яковлевич ведь точно знал, что нужен спиртовой раствор йода. Сам ведь читал на этикетке на баночке с коричневым стеклом. Даже циферку вспомнил — 5%. А когда, потратив год и кучу денег на исследования, все химики России, наконец, получили чистый йод, то оказалось, что он в спирту не растворяется. Вообще. Ни одного процента. Другой бы смирился, но Брехт ведь точно знал, что это делали в будущем. Дал команду продолжать. И Андерс Цельсий, совсем не химик, а можно сказать, астроном, нашёл способ. Потому, что не зашоринный был, как настоящие химики. Он на подсказку герцога Бирона про раствор в спирте положил с пробором. И провёл кучу всяких исследований без спирта и без чистого йода. В конце концов снова вернулся к спирту и чистому йоду, но уже с имеющимися знаниями. В результате у шведа получился следующий процесс: 20 частей неочищенного зольного остатка (калия йодида) нужно растворить в 40 частях смеси воды и 95% спирта (поровну) и только потом всыпать 50 грамм йода, после чего довести объем раствора той же водно-спиртовой смесью до 1 литра.