Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 13

— Прости, товарищ.

Освобожденное мертвое тело ушло в глубину. Янис сосредоточился на укладке ножа на место и удержании пробкового пояса. На себя легкое, но неуклюжее спасательное средство надеть уже вряд ли получится, но как вспомогательная опора вполне пойдет.

Приноровился, передохнул. Вот теперь стало понятно, насколько тело устало. Казалось, что чудом сам на дно не ушел, ноги свинцовые, бесчувственные, дыхания не хватает, соль горло жжет…

Дрейфовал Янис Выру. Часы встали, время стало безвременьем, море сделалось серым, бесконечным. Пытался считать волны, сбивался. Дважды видел что-то плавающее, вроде – ящики, но подплыть не удавалось – волны относили. Бросать пояс и крышку, плыть непонятно к чему, утопающий себе строго настрого запретил. Мысли путались всё сильнее, но план действий был составлен и утвержден заранее, требовалось его выполнять до последнего дыхания. «Строго по плану и обстоятельствам», как говорится, да.

Катер.… Думалось что показалось, здесь предсмертные миражи, наверное, именно такими и должны быть. «Морской охотник» – вот прямо как настоящий, борт, ствол артиллерийского полуавтомата на баке. Стук двигателей. Мимо пройдет, наискось, так в миражах непременно и должно быть. А если не мираж?

Янис все-таки засуетился-задергался. Вот точно бы ко дну пошел, если бы не пояс, улучшивший плавучесть. Бесчувственную кисть пришлось трижды укусить, потом револьвер из кармана выдирать, курок зацепился…. Поднять оружие повыше, без спешки…

Стиснув зубы, пловец тряс револьвером, вытряхивая из ствола воду. Только без суеты…

Курок взвести…

Щелчок бойка… осечка…

…Знал Янис, что так и будет. Слишком долго в воде, промокли патроны, дело дохлое, с самого начала было дохлое, дурил Выру, на чудо надеялся…

Щелчок… осечка.

— Эй, на катере! Эй!

…Голос как шепот, гаснет в метре над волнами, толк никакой, у них двигатели все глушат…

Выстрел.

Когда «наган» бахнул у уха, Янис даже не понял, что жал на спуск, дожидаясь, когда волна на плотике поднимет…

Нет, не услышат. Не будет такого счастья.

«Наган», давай еще. А? Ну, пожалуйста. Еще же четыре патрона, один сработал, почему еще-то не бабахнуть?

…Предпоследний патрон не промок. Выстрел…

И всё.

Янис осознал, что слишком сосредоточился на оружии. Катер вроде бы уже менял курс.

Кажется?

Наверняка кажется, не может быть такого.

Нет, точно штурвалом работают.

…— жись! Видим, подберем!

Как подходили, как цеплялся за «восьмерку» каната руками и зубами, товарищ Выру практически не помнил. Вот как матюгали, что револьвер не отводит, норовит в живот выцелить, то помнилось. Да как «наган» отпустишь, если пальцы намертво на рукояти свело, прям дубовые пальцы, совсем чужие…

Окончательно рассвело. Шел «Морской охотник» самым малым ходом, опасался мин. Сидел в теплом отсеке Янис Выру, дрожал, другие спасенные-подобранные на него ругались – «дай ногу, забинтуем, кровь же идет». Что там бинтовать, стволом кожу содрал, когда револьвер из штанов выдирал…

Спасся? Нет? Да как понять, когда почти мертвым себя чувствуешь и явственно морское дно сквозь корпус катера видишь.

***

6:45. Подорвалось и затонуло судно. Название и количество погибших людей неизвестно.

7:55. Шестеркой Ю-88 атакован транспорт «Казахстан» (3500 человек). Два попадания: в мостик и спардек. Судно потеряло ход и управление.

8:07. Атакован, получил бомбовые попадания транспорт «Тобол». Сторожевому кораблю «Ост» удалось снять с парохода 73 человека.

***

Спасенных «морской охотник» пересадил на транспорт «Кара-Богаз»[1]. Взбираясь по недлинному трапу вслед за пятками и едва просохшими кальсонами товарища по несчастью, Янис испытывал странные чувства – невыносимо тянуло остаться на катере. Хотелось считать, что это от привычки к катерной жизни, а не от трусости. Мысли о том, что транспорт много опаснее: с него и мины хуже видно, и народу необученного на борту больше, следовало отставить подальше. Приказ есть приказ – «морской охотник» обязан службу нести, экипаж у него полный, выбора товарищу Выру никто не давал.

— Ранен? – строго вопросил тощенький пожилой фельдшер «Кара-Богаза», встречавший пассажиров у штормтрапа.

— Не, слегка поцарапался, затянулось уже, – прохрипел Янис.

— Тогда туда давай.

Садились и падали прямо на палубу обессиленные полуголые люди. Кто-то плакал, щупая плотные и надежные доски под собой.

Янис опустился спиной к стенке надстройки, стянул со ступни уцелевший носок – второй носок смыло, и опять же непонятно, когда именно. Вообще товарищ Выру был почти в порядке: фланелька сохранилась, брюки, пусть и разодранные, на месте, ну а босота… лето нынче. Другие утопающие больше потеряли.

Надстройка за спиной уже слегка нагрелась под утренним солнцем, но Яниса все равно пробирала дрожь. Холод толщи моря в костях остался, и, видимо, надолго.

— Откуда, браток? – рядом присел моряк – ремень с кобурой висит-сушится на шее, тельник обтягивает крепкие плечи.

— СКА «003»-й, – Янис вновь удивился своему ржавому голосу.

— Мина? – с сочувствием уточнил моряк.

— Не, надеюсь, еще ходят. Меня одного за борт сшибло. Темнотища… Спасибо «охотникам»…

— Продержался, значит. Молодец. Ничего, мы гадам еще врежем.

Ноги ломило, руки, впрочем, тоже. Янис мелкими глотками пил чай, вкуса и тепла практически не чувствовал. Бессмысленно смотрел на копошившийся народ…

На "Кара-Богазе" эвакуировались в основном армейцы: из тыловых подразделений корпуса, связисты, несколько десятков эстонцев из партактива и их семей. В трюме: автомашины и ценное имущество службы связи. Переоборудовать на военный лад судно особо не успели: немолодой грузовой пароход английской постройки начала века, пусть и скромного размера, с грязноватыми тесными трюмами, но в относительно неплохом техническом состоянии, из вооружения единственная зенитка на носу, да два пулемета на надстройках. Около 400 человек пассажиров, это вместе с пересаженными с катеров «утопленниками».

Янис смотрел на мостик, на капитана – солидного человека с усиками довоенного фасона: китель аккуратный, видимо, знающий и опытный капитан. Но под командой Яши было бы, конечно, спокойнее. Эх, знаком ведь был на «003»-м каждый болт, доделать бы катер… эх…

— Воздух! – сказал кто-то на палубе довольно негромко, и тут же закричали наблюдатели на мостике:

— Воздух! Шесть самолетов с кормы!

Немедля развернулась навстречу противнику 37-миллиметровая пушечка "Кара-Богаза"…

Часть пассажиров кинулась укрываться в трюм, кто-то гаркал у люков:

— Без давки! Успеете, говорю! Успеете!

Янис, да и большинство остальных «утопленников», остались на палубе: убьет так убьет, а если тонуть придется, то разумнее уже на палубе ждать.

Нет, мысль, что придется вновь в воде оказаться, мозг воспринимать категорически отказывался. Не может быть такой несправедливости, никак не может. И было понятно, что мозг совершенно не в себе, да и сам хозяин мало соображает. Визжать от ужаса хотелось. Вот в полный голос визжать. Что угодно, только не в море! Пусть лучше сразу на палубе бомбой разорвет. Но не в воду. Нет никаких сил над глубиной качаться, пену сплевывать. И «нагана» нет, на катере остался. Да курад с ним, с пустым револьвером…

Янис осознал, что истово ненавидит море и чужие «наганы», и со вздохом встал на ноги. Требовалось вернуть кружку на камбуз. Если не разбомбят, столовая посуда еще пригодится, ее на борту нехватка.

Стоило сделать пару шагов по палубе, и дрожь в руках-ногах унялась. Вот, уже лучше. Никакого плана действий у товарища Выру нет и быть не может, но есть обстоятельства, по ним и будем действовать.