Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел - Страница 3

— Совершеннолетний? — спросил полицейский.

— Несовершеннолетний! — ухватился я за возможность облегчить свою участь и подергал скованными руками. — Снимите, я убегать не буду!

— Врёт! — прокомментировал сверху мужик. — Это «толчок».

Сам ты толчок!!! А если?

— Господин полицейский, он меня похитил и пытался изнасиловать! — завопил я. — Видите, даже шорты снял! Я мусор вышел вынести, а он мне раз — тряпку ко рту, и я очнулся у него дома. Ну сами подумайте — какой из меня вор? У меня даже мешка для добычи нет!

— Та-а-ак, — многозначительно протянул полицейский, посмотрев в окно второго этажа, откуда свисал Иван Анатольевич. — Коля, сходи вызови следователя и инспектора по делам несовершеннолетних. Гражданин Бирюков, вы не переживайте — следствие во всем разберется.

Напарник полицейского — этот потоньше и повыше — отправился разговаривать по рации, а оставшийся со мной достал ключи и снял наручники, напомнив:

— Не убегай.

— Не буду, — пообещал я, разминая запястья.

Справедливости ради — почти не болят, просто так положено. И тут до меня дошло — из богатого на снегопады и мороз ноября я попал в самое настоящее лето! Судя по цветочкам и деревьям — что-то типа июля. Паническая атака начала возвращаться, и мне очень захотелось свернуться в позу эмбриона и завыть от отчаяния.

— Номер мамы или папы знаешь? — достал полицейский кнопочный — нифига себе раритет! — телефон из кармана брюк.

Это простое, понятное и привычное действие послужило якорем, за который мне удалось уцепиться и взять себя в руки.

— Да это сученок — неадекват! В центр его везите, он сейчас толкнётся и лови его потом, — напомнил голос сверху.

— Следствие разберется, — напомнил ему в ответ полицейский.

— Помню, — запоздало ответил я.

— Диктуй, — велел он, разблокировав экран.

Я продиктовал.

— Набран несуществующий номер, — напускное добродушие тут же исчезло, и он смерил меня подозрительным взглядом, как бы показывая, насколько плохо врать и дал мне шанс исправиться. — Может головой ударился, забыл? Попробуй еще раз.

Я попробовал.

— Это тот же самый номер, — покачал он головой.

— Номер старшей сестры еще помню, но это в Швецию звонить придется, роуминг дорогой, — схватился я за последнюю соломинку.

— Роуминг у нас казенный, — не смутился он. — Только не Швейцария, а Скандинавия. Чему вас только в школах нынче учат?

Скандинавия? Вроде была такая страна или нет? У меня с географией вообще не очень. Сейчас не важно!

Я продиктовал номер, и полицейский с укоризненной миной нажал кнопку громкой связи, дав мне послушать:

— Набран несуществующий номер.

— Портки-то забери! — насмешливо прокомментировал Иван Анатольевич, и рядом на уцелевшие цветы приземлились шорты. — Товарищ милиционер, везите его в центр от греха подальше.

— Как звать-то? — спросил надевающего шорты меня полицейский.

— Андрей, — ответил я и громко пропел. — Привет, Андрей! Ну обними меня скоре-е-ей! — после чего погрузился в истеричный, сдобренный слезами, смех.

В машине — полицейские снова надели на меня наручники — на меня накатила полная апатия. «Добродушный» остался меня караулить, а его напарник в сопровождении прибывшего следователя и женщины-инспектора по делам несовершеннолетних (на меня только взглянула и тут же отдала приказ вызвать «Скорую» на всякий случай) сходили поговорить с долбанным Бирюковым. В чувство меня привело осознание собственной глупости — мое вранье о похищении с целью надругательства (у меня друг на юрфаке учится, нахватался от него) не выдерживает никакой критики. Нужно сознаться!

— Господин полицейский…

— Насмотрятся своего кино, — буркнул он, открывая толстый, почему-то с квадратным экраном, ноутбук. — Не «полицейский», а «милиционер».

— Господин милиционер… — исправился я.

— Не «господин», а «товарищ», — снова поправил он.

«Товаришь» меня добил. Очевидно другой мир — хватит уже прыгать со стадии на стадию, нужно просто принять это как факт и робко надеяться на скорое возвращение домой. Если меня закинуло оттуда сюда, значит и наоборот может? А пока нужно постараться не угодить в лабораторию или тюрьму.

—…я про педофилию наврал, испугался. Простите.

Фыркнув в усы, он махнул рукой:

— Следствие разберется.

Экран ноута тем временем ожил, показал поразившее меня приветственное окно операционной системы «Астра 2022» — я что, еще и на год назад угодил? — и «добродушный» тачпадом выбрал ярлык с грозным названием «База данных МВД».

— Фамилия и имя-отчество, — велел он мне, установив курсор в строку поиска.

— Сульянов, Андрей Иванович, — уныло ответил я.

Потому что в базе меня найдут едва ли.

— Уверен? — даванул меня взглядом милиционер.

— Уверен, — буркнул я.

— Дата и место рождения?

— 23.05.2006, Красноярский край, Березовский район, поселок Липки, улица Лесная, 15.

— Липки? — почему-то напрягся он.

— Липки, — указал я рукой на предполагаемый Север.

Ноутбук загудел вентилятором, силясь отыскать меня в базе данных.

— А у вас тут вай-фай? — спросил я.

— Что такое «вай-фай»? — спросил он в ответ. — Я в ваших сленгах молодежных ни шиша не понимаю — говори как нормальный человек.

— Это когда Интернет беспроводной, — пояснил я.

— А, вроде слышал, — кивнул он. — Американцы вроде разрабатывают.

— А мы с ними враги? — осторожно спросил я.

Вместо ответа я получил совет:

— Ты амнезию не симулируй лучше, мы таким умным быстро память возвращаем. А ты паспорт-то получал вообще? — увидев надпись «не найдено», спросил он.

— Получал, — уныло кивнул я.

— Тогда говори настоящее имя. Все равно узнаем, зачем время в пустую тратить? Или хочешь в КПЗ с бомжами посидеть, до выяснения? И не шути мне тут про Липки, а то возьму и действительно тебя туда отвезу.

А что там, в Липках? Ой, да какая разница!

— Не хочу, — всхлипнул я. — Дяденька милиционер, я не вру. Сидел дома, к коллоквиуму готовился, потом раз — лежу на полу в чужой квартире, Катька орет, этот — бьет, ворюгой называет. Я ничего не понимаю и мне очень страшно!

— Не реви! Надоел. И заканчивай со своими «дяденьками» — здоровый лоб же, блин! — раздраженно одернул меня милиционер. — Я-то тебе верю, с «открывашками» и не такое бывает, но, если мы тебя в базе не найдем, не сможем связаться с твоими родственниками — будешь в спецприемнике сидеть, пока правду говорить не научишься.

— Другого имени у меня нет, — окончательно поник я.

— В участке посмотрят — там база лучше, — проявил он человечность. — Но если опять наврал — я смотрю, ты это дело любишь — не обессудь, будешь в тюрьме сидеть.

Мне конец — выдадут ватник, обреют налысо и заставят валить лес.

Из подъезда вышли милиционеры, и меня из «Лады» пересадили в микроавтобус-«Газель». Рядом со мной села тетенька-инспектор, молодая — лет двадцать пять — сложившая длинные черные волосы в «конский хвост» стройная некрасивая из-за длинного горбатого носа дама, а напротив — следователь, сорокалетний, ни разу не посмотревший на меня прямо, толстый лысеющий мужик с носом-картофелиной и навевающими мысли о больном сердце багровыми щеками. Пока инспектор со следователем вели меня в «Газель», «добродушный» успел отчитаться о ненахождении меня в базе, и они с напарником уехали работать где-то еще. За патрульными тронулись и мы, повернув от двора направо.

Пейзаж в окне более-менее привычный, но названия улиц и большая часть вывесок мне незнакомы — даже сетевуха оказалась «поддельной», совпадает только цветовая гамма, а название — «Семерочка».

— Значит тебя Андреем зовут? — нарушила молчание инспектор.

— Да, — кивнул я, не отрывая взгляда от окна.

Да почти то же самое! Даже вон тот рекламный щит с рекламой тарифа на телефон один в один как в моем времени, только телефон у улыбающейся модели кнопочный.