Пионер – ты в ответе за всё! - Широков Алексей - Страница 7

Я стучал по груше, выплескивая накопившуюся злобу и агрессию. Сегодняшний день меня вымотал морально так, что хотелось кого-нибудь убить. Но нельзя, в тюрьму я не собирался. Хотя было бы приятно пожать шею Аристарху или пробить ему двоечку в наглую морду. Я скрипнул зубами и саданул по мешку, усилив удар энергией, от чего тот подлетел чуть ли не до потолка. Пришлось успокоиться и вернуться к обычным ударам, без усиления способностями энергета. Я хотел выплеснуть злобу, а не сломать оборудование.

– Развлекаешься? – Выгорский, как всегда, подкрался незаметно, но сегодня я даже не дернулся. – Зайди ко мне, разговор есть.

Я тяжело вздохнул и опустил руки. Уж не знаю, чего там хотел Михалыч, но чуйка вопила, что ничего хорошего. Последние дни были богатыми на всякое дерьмо, так что я подсознательно ждал, что еще случится плохого. Тем более что по тренировкам он мог поговорить и здесь, ребята еще переодевались и в зале был только я и пришедший пораньше Вадим. Но тот разогревался, разминая суставы, и к нам не лез. Но деваться было некуда, я выдохнул и пошел в кабинет тренера, настраиваясь на разговор.

– Ну что, сваливаешь? – с ходу огорошил меня Виктор Михайлович, буравя тяжелым взглядом. – А самому сказать об этом яиц не хватило?

– Чего?! – сказать, что я опешил, это вообще ничего не сказать. – Что за бред? Куда я сваливаю?

– Запрос на тебя пришел, о переводе в СКА. – Давление от взгляда Выгорского было физически ощутимо. – Баранов тебя себе требует. Хороший наставник, армейский спецназ тренирует, минимум двое его воспитанников Архонтами стали.

– А! Вот в чем дело! – до меня дошло, что происходит. – Понятно. Ну дедушка, ну старый сучий потрох. И тут нагадил.

– Вообще попасть к Баранову считается большой удачей, да и попасть к нему непросто, – не совсем логично после своего поведения тут же принялся рассуждать Михалыч, словно убеждая меня, что «хорошие сапоги, надо брать». – Мне даже интересно, что за дедушка такой у тебя обнаружился, что смог туда пристроить. В деле о нем ничего нет.

– Сам недавно узнал, – я мрачно ухмыльнулся и, подвинув стул, без разрешения сел. – На Пасху с мамой ходили на могилу отца, там и познакомились. Может даже знаете его. Некто Калинин, Дмитрий Иванович.

– Ни хрена себе! – А вот теперь пришла пора Выгорскому охренеть, у него даже глаза на лоб полезли. – Ты серьезно?! Если это шутка, то очень плохая! Ты не вывезешь последствия.

– Какие шутки, – я пожал плечами. – Мой отец – Калинин Павел Дмитриевич. Мама записала меня на себя, без указания фамилии отца, потому что с его матерью сильно поссорилась. Точнее, та пообещала маму уничтожить, если она хоть слово скажет. Не нужна им оказалась невестка-сирота из деревни. Мама даже на кладбище к отцу ходить боялась. А тут все-таки пошли и там с этим старым мудаком столкнулись.

– Ты выражения выбирай, все-таки о герое войны говоришь, – задумчиво нахмурился Виктор Михайлович, но скорее для порядка, чем всерьез. – Хотя лично с ним не знаком, может, ты и прав.

– В смысле может? – скривился я. – Шестнадцать лет ему было насрать, есть я на свете или нет, а тут вдруг смотрите какая забота! Прям сразу к лучшему наставнику спортивного клуба армии по блату устроил. И главное, сука, аккурат, как я энергетом стал и сатори обучился управлять. Не раньше и не позже!

– Это тоже да, – согласился Выгорский. – Сам-то что думаешь? Пойдешь? Справедливости ради, у армейцев возможностей больше, чем у конторы. Карьеру махом сделаешь. По деньгам опять же не обидят. Там такой размах, нам и не снилось. Все-таки армия, не хухры-мухры. Да к тому же какая ни есть, а все ж родня. Заботится вот.

– Нет уж, на хрен! – отрезал я, даже не задумываясь. – Я сам себе возможности создам и деньги заработаю! А таких родственников и даром не нужно! Был бы он нормальный – пришел бы лично, поговорить, извиниться, вот это вот все. А не так, тишком, какие-то дела проворачивать. Да и не мое это, армия. Ходить строем, срать по команде. Нет уж, пусть как-нибудь сами.

– Значит, остаешься? – Михалыч снова придавил меня взглядом, но, видя мое упорство, смягчился, и бросил на стол передо мной бланк и ручку. – Тогда заполняй. Будем официально принимать тебя в «Динамо».

– А раньше я на каких условиях сюда ходил? – я без колебаний тут же приступил к работе. – Вы же секретные и все такое. Наверняка разрешение требовалось.

– В качестве подозреваемого, – не стал скрывать правду наставник. – Считалось, что ты можешь быть носителем инфекции или латентным Одержимым. Ну и еще по мелочи разное. Тебе это знать необязательно.

– Ну-ну, – спорить я не стал, хотя был уверен, что вот это по мелочи самое важное. – Дату какую ставить? Сегодня или…

– Вообще не ставь, – забрал у меня бланк заявления Выгорский. – Оформим тебя с апреля, как начал заниматься. Так, держи. Это удостоверение, это значок. Носить по желанию, но… ты понял, да?

– Ну да, значок энергетов тоже вроде как по желанию носят, но если что – сам себе злобный буратино. – Что характерно, и то и другое у Михалыча уже было заготовлено с подписями и печатями, причем дата стояла тоже апрель. Значит, готовились. Я отложил пока их в сторонку. – Вам-то ничего не будет за то, что целого генерала пошлете?

– За это не переживай. Начальство прикроет, твой вопрос курируется в Москве. Только нос не задирай, – сурово ожег взглядом меня Выгорский. – И хватит прохлаждаться, давай в зал. Разминайся. Сегодня у тебя особая тренировка. Оставь все, потом перед уходом заберешь. Давай, давай, не задерживайся.

Выходил из кабинета тренера я с гораздо лучшим настроением, чем входил. Да, гребаный дед умудрился подкузьмить, и возможностей у него хватало, учитывая должность и звание. Но раз контора меня прикрыла, я еще побарахтаюсь. Идти к нему на поклон мириться я не собирался. Жили столько лет без этой семейки, проживем и дальше. Пусть вон своего курсанта строит. Сейчас, кстати, я бы ему накидал люлей, может, не без проблем, но все же. В ранге мы сравнялись, а опыта у меня гораздо больше.

– Здорово, Чобот! – стоило мне выйти, как парни тут же отвлеклись от разминки, чтобы меня поприветствовать. – Как сам? Ты в порядке?

– Привет, пацаны, – я пришел раньше всех и пересечься, кроме Вадима, ни с кем не успел, так что с удовольствием отвечал на рукопожатия и хлопки по плечам. – Нормально. Потом поговорим.

Последнее предназначалось Ваньке, который был в курсе моих злоключений. Грузить остальных проблемами я не собирался. И так вон неудобно со школой получилось. И директор, и Алена действительно прониклись моим делом и искали варианты выхода из ситуации. Меня, кстати, дождались всем составом, правда пришлось выслушать нотацию о неуважении и все такое. Объяснение, что ездил за консультацией, в принципе приняли, но все же поставили на вид, что можно было и Ивана Сидоровича с собой захватить. Мол, взрослые люди быстрее согласовали бы все вопросы.

Я бы мог многое сказать на эту тему, но не стал, пообещав познакомить директора с Цемелем. Все-таки действительно одно дело делаем, да и не хочется хамить людям, которые встали за меня против партийно-чиновничьего аппарата. Я не настолько неблагодарная скотина, чтобы этого не заметить. Скорее уж наоборот, сделал себе пометку рассчитаться со всеми, как будет возможность, помочь школе материально, например. Или еще как, посмотрим.

В итоге мы выработали некий план действий, основанный на жалобах во все возможные инстанции, тем более что Зайцева благородно предоставила нам шикарную возможность для этого. Алена свет Михайловна оказалась пусть молодым, но уже закаленным в интригах специалистом, и с самого начала заявилась на собрание с включенным диктофоном. За что я наградил ее тортом, что успел купить по дороге. Ну не с пустыми же руками ехать, а бухло мне не по рангу и не по возрасту. Зато против сладостей никто не возражал. Единственное, я попросил придержать коней до получения заключения эксперта. Чтобы потом ударить изо всех стволов, так сказать. Иван Сидорович со мной согласился, и, оставив учительский состав лечить нервы коньяком, который я тишком сунул директору, я отчалил на тренировку.