Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн - Страница 33

– Упрямый и неуживчивый? Да пошел ты!

Проктор снисходительно усмехнулся:

– Но ваш собственный проект идет ни шатко ни валко, потому что затраты оказались куда выше предполагаемых и деньги кончились. А об инвесторах вы и думать не хотите, потому что не любите, когда вам указывают, что и как делать. Все так и есть – упрямый и неуживчивый.

Ференц рассвирепел и вскочил со скамейки. Да кто он такой, этот сукин сын, рассказывающий Ференцу историю его собственной жизни?

– А ну-ка быстро садись в машину и увози отсюда свою задницу!

Еще один смешок.

– Доктор Ференц, вы мировой эксперт в области самосаботажа, о чем знаете не хуже меня. Ну так что, можно говорить дальше?

Ференц смотрел на него все так же яростно.

– Я приехал к вам потому, что, несмотря на вздорный характер, вы, вероятно, самый блестящий инженер из ныне живущих.

Ференц поневоле смягчился. Но лишь чуть-чуть.

– Я не собираюсь навязываться к вам в инвесторы или вмешиваться в вашу работу, – продолжил Проктор. – Лишь хочу предложить немалую сумму за несколько недель вашего драгоценного времени. Выполнив задачу, вы сможете вернуться сюда, купаясь в деньгах, и продолжить работу над своим проектом, не считаясь с затратами.

– Что за задача? И о какой сумме идет речь?

– Машина времени. И полмиллиона долларов вознаграждения.

Ференц недоуменно уставился на него, а затем, осознав смысл сказанного, хрипло рассмеялся:

– Машина времени? Шутите? Кто нагородил вам такую чушь? Это невозможно, даже теоретически.

– Нет, возможно, если учитывать, что мы живем в мультивселенной со множеством различных временны`х линий. «Машина времени» – не совсем подходящий термин. Этот прибор проходит из одной вселенной в другую, с иной временно`й линией.

Ференц сел на место и покачал головой. Теоретики выдвигали подобные концепции, но дальше этого не пошло, и он даже представить не мог, как создать такой прибор.

– Я не стану тратить свое время на этот безумный бред.

– Четверть миллиона задатка и еще столько же – через три недели, независимо от результата.

Ференц ушам своим не верил. С виду парень был похож на нормального, но сколько таких нормальных в итоге оказывались безумцами.

– Доктор Ференц, выгода состоит не только в деньгах.

– В чем же еще?

– Этот проект окончательно и бесповоротно взорвет вам мозг.

Он говорил с такой невозмутимостью, с такой холодной уверенностью, что Ференц едва не поверил ему. Но затем рассмеялся и снова покачал головой:

– Надо же, я чуть не клюнул на ваши россказни.

– Разрешите показать вам видео?

Не дожидаясь ответа, Проктор достал телефон, включил и передал Ференцу. Тому оставалось только смотреть. Увиденное можно было назвать мерцающим тоннелем, предположительно прорезанным во времени. В дальнем его конце медленно проявлялось изображение городской площади, судя по всему столетней давности, с конными экипажами и прохожими в старомодных одеждах на фоне невысоких кирпичных и каменных домов. Но тут изображение замерцало, пошло волнами и сменилось чернотой.

Ференц вернул телефон Проктору:

– Недурная компьютерная графика.

– Это не графика. В конце тоннеля – вид на Таймс-сквер приблизительно в тысяча восемьсот восьмидесятом году. Разумеется, в параллельной вселенной. – Проктор поднялся. – Доктор Ференц, я не хочу больше тратить попусту ни свое, ни ваше время. Вам теперь известны основные факты, и вы должны принять решение.

– Решение? Мне нужна еще чертова туча информации. На кого я буду работать, где находится сейчас прибор, кто его создал, что с ним было дальше и как вы собираетесь его использовать… и если у вас уже есть эта штука, зачем вам я?

– Я не могу рассказать вам больше, пока не получу ваше согласие. – Он огляделся. – В Региональном аэропорту Аппалачей меня ждет частный самолет. Это за сорок миль, и ехать надо по раскуроченным горным дорогам. У вас тридцать секунд на размышление.

– Тридцать секунд? Вы что, издеваетесь?

Проктор молча посмотрел на часы. Ференц ждал, мысленно отсчитывая секунды.

Когда тридцать секунд истекли, Проктор, ясное дело, без единого слова развернулся и спустился по ступенькам крыльца. Ференц смотрел, как этот парень шагает к своему тонированному внедорожнику. Трудно сказать как и почему, но он вдруг ощутил острый приступ сожаления. Что, если этот Проктор – не безумец? Что, если прибор существует? И пусть даже это подделка, все равно глупо отказываться от полумиллиона. Нужно потребовать, чтобы задаток сегодня же положили на его банковский счет. Для гарантии.

– Эй, подождите! – (Проктор остановился, уже схватившись за ручку дверцы.) – Ладно, я согласен. Но я хочу получить первую выплату прямо сегодня.

Тот, кто назвался Проктором, улыбнулся:

– И вы ее получите. Сегодня. А теперь садитесь.

Он подошел к задней дверце и открыл ее.

– Мне нужно еще собрать вещи.

– Вам предоставят абсолютно все, что может понадобиться, – начиная с одежды, жилья и лекарства от мигрени и заканчивая лабораторией с компьютерами огромной мощности и мастерской с высокотехнологичным оборудованием. И оставьте дома свой пистолет. Там, куда мы отправляемся, вы получите другой, намного лучше этого.

«Что за?..»

– А как же деньги?

– Их переведут на ваш счет, прежде чем мы доберемся до места назначения.

Ференц вернулся к дому, включил сигнализацию, запер дверь и забрался в пахнущий кожей салон внедорожника.

– А где это место назначения?

– В Нью-Йорке.

Должно быть, лаборатория анализа изображений ФБР работала всю ночь – в шесть утра их отчет уже появился в телефоне Колдмуна. «Очень оперативно», – с благодарностью подумал агент. Он уже встал и приготовил кофе на электроплитке в гостиной номера, а Полонья все еще дрых в спальне.

Колдмун нетерпеливо открыл сообщение. Оно было коротким и сводилось к следующему: ритуальная трубка с оригинальной фотографии Сидящего Быка и та, которую Колдмун снял в роузбадском музее, – это разные предметы. Техники из лаборатории наложили одно изображение на другое. Волокна древесины на витом черенке из музея почти совпали с образцом на фотопластинке с изображением Сидящего Быка. Почти, но не полностью.

Спору нет, убедительное заключение.

Колдмун хотел было разбудить Полонью: хватит проминать задницей кровать. Дудек велел вернуться в Денвер к двенадцати. Однако, поразмыслив, Колдмун решил, что в одиночку он уладит все быстрее. Он допьет кофе и отправится по делам, а Полонья пусть нежится в постели.

Колдмун переправил копию отчета Дудеку; тот, наверное, уже получил сообщение, но вряд ли просмотрел. К отчету Колдмун добавил пару слов от себя: мол, он действительно подозревает, что мотив убийства Туигла был иным, и разберется с этим как можно скорее.

Кофе еще не был готов, но Колдмун все равно налил себе полную чашку и задумался о том, как действовать дальше. Было уже шесть пятнадцать, и у него оставалось меньше шести часов, чтобы определить убийцу до установленного Дудеком срока. От полиции Роузбада, решил он, помощи ждать глупо: они уверены, что взяли преступника, и будут сопротивляться любым попыткам пересмотреть дело. Придется все выяснять самому. Однако он считал, что это будет не так уж трудно, поскольку был убежден, что убийца не принадлежит к народу лакота. Ни один индеец не стал бы устраивать снайперскую засаду рядом с пещерами, где есть древние захоронения. Даже тот, кто не соблюдает традиции, испугался бы, что духи умерших проклянут его или как-нибудь помешают убийству. Преступник должен быть чужаком. Но такой человек, понятное дело, оказывается у всех на виду. Да, в резервации, помимо индейцев-лакота, проживали многие другие: врачи, учителя, миссионеры, волонтеры и разные проходимцы. Но кража трубки мира Сидящего Быка – не рядовое преступление, здесь требуются специальные знания и возможности. Трудно представить, что в нем может быть замешан кто-нибудь из этих людей.