Угроза мирового масштаба 5 (СИ) - Лекс Эл - Страница 32

Я усмехнулся и посмотрел на свой нож, покачав его в ладони.

Нокс даже не представляет, насколько он прав.

Есть мнение, что артефакты не просто привязываются к хозяину, а даже становятся им «друзьями». Но только те артефакты, которые достаточно сильны для того, чтобы в них зародилось то самое квази-сознание, как это было с кустом возле фонтана Основателей.

Камень, после того как его сорвало с ножа и искупало в межпространственном вакууме, отбросив от меня на две сотни лет — стал именно таким сильным артефактом.

Причем он перестал быть частью ножа, он стал самостоятелен.

И нет ничего удивительного, что он приобрел какую-то связь с Вальтором. Правда теперь, по прошествии полутора веков, он эту связь, конечно же, утратил — просто «забыл» своего хозяина и теперь привыкает к новому владельцу. Даже не подозревая о том, что на самом деле этот владелец — очень даже старый.

— Ну так и что? — нетерпеливо подбодрил Нокса Адам. — Что дальше, господин Маннер? Говори уже.

— Ну типа… — окончательно смутился Нокс. — Когда по императору нанесли удар магии, то образовался каньон… и вроде как эта связь, между камнем и императором, как-то частично перенеслась в источник Силы на дне этого каньона. Вот, собственно, это я и хотел сказать.

Адам нахмурился, не сводя с него глаз.

— А что, вариант не хуже прочих. — Я поддержал Нокса, который выглядел всё ещё замявшимся из-за долгого и странного объяснения. — Действительно, огромный мановый поток мог просто «соскоблить» с императора часть его манового потенциала… В который, в том числе, входила и связь с камнем, разумеется. И, судя по тому, что здесь образовалось место Силы, которое наверняка и является этой частью манового потенциала, похороненной в камне — так все дело и было. Молодец, Нокс. Красиво все расписал.

— Стараюсь, — широко улыбнулся Нокс, как будто с облегчением.

— Ладно, — вздохнул Адам. — Я вас услышал, парни. Подумаем. А теперь давайте-ка выбираться отсюда. Пока что временно передадим это место под охрану, а там решим, что дальше.

Подхватив с собой связанную Корс, которая до сих пор не пришла в себя, мы вернулись обратно в фойе комплекса, где держали оборону солдаты, а Виктор сидел и отпаивал чем-то горячим (откуда только взял? Из солдатского пайка, что ли?) девушку-администратора.

Увидев нас, Виктор довольно кивнул и сразу перешел к делу:

— Артиллеристы выходили на связь. Их позиции атаковали как раз в тот момент, когда они должны были осуществить прикрытие. Да еще и накрыли подавителем радиоволн, так что они даже на связь не могли выйти.

— Как-то подозрительно вовремя, — покачал головой Адам, опять недобро хмурясь. — Ох, чует мое сердце, у нас в службе безопасности какая-то крыса завелась… Придется и ее тоже отлавливать.

Я едва было не спросил, каков план и есть ли он вообще, но вовремя прикусил язык. Всё же было решено больше не бороться с псами, а перейти сразу к псарю. Вот и нечего.

Пусть псами и крысами занимается служба безопасности. У них в это большой опыт.

Группа эвакуации прибыла через двадцать минут, заодно притащив с собой и группу закрепления тоже. Они должны были взять под охрану Горячие Вары, полностью все источники, пока не придумают, что с ними делать дальше, ну а мы спокойно поехали домой.

Вернувшись в особняк Тюудоров (правда без Виктора, он обещал быть позже, так как ему нужно было отчитаться о миссии), мы с Ванессой сходили в душ, плотно и вкусно пообедали и завалились спать. Оба жутко устали, так что едва доползли до кровати.

Я даже не стал ставить себе установок на то, чтобы проснуться через семь или восемь часов — просто уснул, чтобы выспаться и проснуться, когда проснусь. Когда весь сон во мне кончится.

Но выспаться мне было не суждено. Потому что проснулся я не от того, что глаза устали быть закрытыми и распахнулись, и не от того, что веки пощекотали пушистые солнечные лучи через открытое окно. Меня разбудили далёкие глухие звуки.

Очень нехорошие и очень знакомые звуки.

Обычно так звучат взрывы.

Я открыл глаза и резко сел на кровати.

Прислушался, пытаясь понять, не почудилось ли мне, не ошибся ли я в определении звука, но буквально через секунду он повторился — и тут же сомнений не осталось.

Это был взрыв.

Он звучал почти так же, как звучали взрывы в Академии, и я на мгновение будто бы снова оказался в своей комнате, которую делил с Ноксом… Только в этот раз я делил ее с мирно спящей Ванессой, которую далекие глухие взрывы еще не разбудили.

А они действительно были далекими и глухими. Намного глуше, чем те, что я слышал в Академии — а значит, их источники располагались тоже намного дальше, чем тогда.

Если бы спросили моего мнения, то я бы определил их как отстоящие от моей позиции километров на пять, но это в чистом поле. А в городе, застроенном зданиями разной этажности, где звук гуляет и искажается как хочет, это расстояние может оказаться в два раза меньше. Или больше, хрен его пойми.

Раздался новый взрыв — и теперь уже ощутимо ближе.

Настолько близко, что даже Ванесса в кровати заворочалась и сонно спросила:

— Что такое… Что происходит?

Не отвечая ей, я скинул с себя одеяло, подошел к окну и откинул в сторону тяжелую штору, которыми мы отгородились от дневного света, чтобы не мешал спать.

Над городом занимался рассвет. Солнце едва-едва начало лениво выползать из-за горизонта, золотя верхушки спящих домов…

И на фоне этого золотистого сияния практически черными казались клубы дыма, поднимающиеся сразу из нескольких точек города.

Снова взрыв — и из еще одного места вверх потянулись дымные струйки. И, кажется, я даже услышал какой-то тонкий свист за мгновение до того, как взрыв произошел.

— Марк, что там? — пробормотала с кровати Ванесса. — Фейерверки кто-то пускает?

— Боюсь, что нет… — мрачно ответил я. — На фейерверки это вообще не похоже. Вставай.

— Да чтоб тебя… — ругнулась Ванесса. — Не тебя, в смысле, а…

— Я понял, — прервал я ее, не отводя взгляда от окна. — Вставай.

Новый взрыв — еще ближе. Я даже увидел, как пошло мелкой рябью изображение в окне — это дрожали стекла.

И в этот раз я совершенно точно слышал свист перед взрывом. А это могло означать только одно — взрывы это только следствие. А причина — обстрел. Кто-то обстреливал город из артиллерии. И существовал только один ответ на вопрос «Кто».

Троттлисты, конечно же.

Отойдя от окна, я подхватил с пола свою одежду и начал быстро натягивать её на себя. На одевание ушло не больше пятнадцати секунд, но за это время успело ухнуть еще дважды, и каждый раз — все ближе и ближе. Еще пяток попаданий — и снаряды начнут ложиться в опасной близости от особняка Тюудоров.

Ванесса, до которой наконец дошло, что происходит что-то из ряда вон, торопливо одевалась, а я, уже одетый, распахнул окно и влез на подоконник.

— Ты чего творишь? — взволнованно спросила за спиной Ванесса.

— Надо посмотреть, — ответил я. — Я на крышу.

И, раньше, чем она успела что-то ответить, я развернулся лицом в комнату и подпрыгнул как можно выше.

В руке сгустилась рукоять ножа, и я вонзил клинок в стену особняка, повернув его плашмя, чтобы он не рассек всю ее, как лист бумаги, до самого низа.

Уперевшись ногами в стену, я нащупал окно третьего этажа, подтянулся на его отливе, встал на него и еще одним прыжком добрался до крыши. Затем быстро добрался до конька, где сходились два ската, и таким образом получил самую высокую точку обзора из всех, что были мне доступны на данный момент.

К счастью, в этом районе города все здания были примерно одной высоты, поэтому я получил неплохую видимость как минимум на несколько кварталов вокруг себя. Поэтому я перегнал в глаза побольше маны, одновременно применяя контрастное зрение и увеличение побольше, и огляделся…

Мне очень не понравилось то, что я увидел.