Дурной ген - Кук Робин - Страница 15

— А в чем вы видите неуважение? — спросила Арья, скроив гримасу преувеличенного смущения. — Я отдаю должное тем, кто этого заслуживает.

— Слышала, что вы предельно неуважительно вели себя с нашим ответственным за стажировку, доктором Макговерном.

— Да неужели? — протянула Арья. — Позвольте, я вам кое-что сообщу: старикан док Макговерн получил по заслугам.

— Что вы имеете в виду? Намекаете, что это он вел себя с вами неуважительно?

— Вот именно, — был ответ.

— И чем же он вас так оскорбил?

— Тем, как смотрел и как говорил со мной. Этот мужик — неисправимый бабник, у него это на лбу написано. Ну и конечно, когда после пятиминутного разговора он предложил мне вместе выпить, это делу не помогло. Мне вообще не слишком нравятся мужчины, а мужчины вроде доктора Макговерна — в особенности. Я всю жизнь имела с такими дело.

Лори снова обнаружила, что пристально смотрит на Арью, которая тоже дерзко пялится на нее. Будучи главой организации со множеством подчиненных в эпоху, когда вопросам сексуального домогательства на рабочем месте уделяется особое внимание, Лори задумалась, не скрывает ли эта женщина за откровенной наглостью нечто важное. В голове возник вопрос: а может ли сексуальное преследование быть невербальным или даже просто неявным? Благодаря Джеку она давно была в курсе, что в свободное время Чет Макговерн склонен волочиться за юбками, но не отражается ли распущенность на его работе? Лори не знала ответа и решила потом хорошенько поразмыслить об этом. А сейчас нужно было разобраться со стажеркой, которая оказалась той еще головной болью.

— Доктор Макговерн преследовал меня всю дорогу до больницы Тиша, — заявила Арья. — По-моему, это повод насторожиться. Не хочется, чтобы однажды вечером он проследил за мной до самого дома.

— Он шел за вами потому, что вы не явились на вскрытие, которое было у вас по расписанию, — возразила Лори.

— Подумаешь, — пожала плечами Арья. — Вам легко говорить, но как знать, что на самом деле было у него на уме! К тому же в тот день я уже присутствовала на одной аутопсии. По-моему, вполне достаточно.

— Это не вам решать, — сказала Лори, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

— Ой, да ладно. Я узнала о судебной медицине столько, сколько мне нужно, а смысл стажировки именно в этом. Блин, да я уверена, что в жизни не стану судебным патанатомом.

— Чем вообще вас привлекла медицина? — спросила Лори, чтобы сменить тему. Ей трудно было переносить присущие Николс неуважительность и полное отсутствие хоть какой-то эмпатии.

— Ого, — пропела Арья, — начинаются личные вопросы.

— А вы возражаете? — парировала Лори. — Как, я уверена, вам известно — или было бы известно, задумайтесь вы об этом, — мы отвечаем за то, чтобы документально подтвердить прохождение вами стажировки в бюро. Пока что из-за ваших прогулов и поведения в целом успешное окончание практики под большим вопросом.

— О’кей, вопрос не праздный, — согласилась Арья. — Я пошла в медицину, чтобы держаться подальше от семейных делишек. А еще в колледже чуть ли не все записались на подготовительные медицинские курсы, ну и я тоже. На самом деле я не слишком задумывалась о том, каково это — быть врачом. Меня просто захватило соревнование, которое мне нравилось.

— А что за семейные делишки, которые вы упомянули? — поинтересовалась Лори.

— Мой отец, сраный алкаш, очень успешно вкладывал деньги во всякие рискованные начинания. Этакий дерзкий нью-йоркский инвестор, который часто поколачивал меня, пока я была малышкой.

— Как печально слышать, — искренне сказала Лори. — Но, по крайней мере, отец порадовался вашему решению стать врачом?

Арья саркастически рассмеялась.

— Не успел, ублюдок эгоистичный. Покончил с собой, когда я только-только подростком стала.

— Боже мой, — только и смогла выговорить Лори. Она пришла в ужас. — Определенно, у вас было не самое лучшее детство на свете.

— Можно и так сказать, — подтвердила Арья. — Особенно учитывая отчима, за которого в конце концов вышла моя мать. Он оказался по всем параметрам гаже родного папочки. Но я смогла шантажом заставить его перевести изрядную часть денег матери на мое имя.

— А почему вы выбрали патологоанатомию? — спросила Лори. Ей хотелось покончить с разговором о мрачной, удручающей семейной истории Арьи. Сама она порой расстраивалась, вспоминая детство, потому что ее отец был эмоционально отстраненным человеком, но ей и в кошмарном сне не могли привидеться побои.

— Хороший вопрос, — сказала Арья. — Я шла путем исключения. Может, мне следовало получше обдумать решение стать врачом, потому что еще на медицинском факультете я быстро поняла, что ненавижу осматривать пациентов. Довольно жалкое занятие, если вдуматься. Что тут скажешь? Все вышло как вышло. Если ненавидишь пациентов, остается только патанатомия. А еще она интеллектуально стимулирует.

— Ну что же, радует хотя бы ваша склонность мыслить критически, — пробормотала Лори, стараясь собраться с силами перед тяжелым продолжением дня. — Давайте обсудим следующий час. Моя цель — получить представление о том, что вы узнали о судебной патологической анатомии за неполную неделю, которую провели в бюро. У нас случай передозировки, и я хочу, чтобы в основном вскрытие провели вы. Готовы к такому?

— Вот что я вам скажу: похоже, это куда интереснее, чем просто стоять у стола и опустошать чертов бачок с отходами.

— Надеюсь, вас стимулируют интересные задачи, — проговорила Лори. — Может, мы даже добьемся, чтобы вы чуть-чуть увлеклись судебной медициной.

— Такое предположение будет натяжкой, — сказала Арья, голос которой опять поскучнел. — Давайте не позволим ожиданиям выходить из-под контроля.

С точки зрения Лори, первая часть вскрытия прошла неплохо; она даже слегка расслабилась и начала получать удовольствие от ностальгического чувства, которое вызывал у нее рабочий процесс. Хоть Арья и упоминала отвращение, которое испытывает к запаху тления и внешнему виду трупа, ее это не остановило. Лори стало легче оттого, что небрежное отношение к делу, которое стажерка наглядно продемонстрировала в раздевалке, вроде бы испарилось. Арья полностью сосредоточилась на текущих задачах, быстро подтвердив мнение Чета: она действительно была далеко не дурочкой.

— Рентген всего тела потенциально способен облегчить процесс идентификации и выявить инородные тела, которые могли поспособствовать смерти, — верно ответила Арья на вопрос, зачем делать рентген: видимо, она все-таки слушала объяснения на предыдущих судебно-медицинских вскрытиях.

Лори попросила ее провести внешний осмотр, комментируя свои действия вслух, и была впечатлена. Арья объяснила, почему лучше оставлять на жертве одежду (Кера Якобсен все еще была в банном халате, в котором ее нашли). Еще она рассказала, почему шприц по-прежнему торчит из Кериного локтевого сгиба, тщательно завернутый в бумагу и зафиксированный скотчем: так его можно будет обследовать на ДНК и отпечатки пальцев. Она также упомянула два других важных момента, которые заметила и Лори: во-первых, вокруг рта и ноздрей покойной не было следов засохшей пены, а во-вторых, все следы уколов на венах оказались относительно свежими.

— Я считаю, что употреблять наркотики она стала недавно, — сказала Арья, и Лори согласилась.

После того, как они сняли с погибшей халат и осмотрели трупные пятна на нижних конечностях, Лори спросила Арью о них, окоченении тела и посмертном охлаждении, а еще задала вопросы о других методах установления времени смерти и важности его определения. Не забыла она и о признаках, которые указывают, что тело перемещали (в случае с Керой они явно отсутствовали). На все эти вопросы были получены вполне компетентные ответы. Может, Арья и прогуляла часть вскрытий, но из тех, на которых побывала, вынесла неплохое понимание процессов судебной медицины.

Лишь когда они уже были готовы перейти к внутреннему осмотру, Арья вновь продемонстрировала ту бесцеремонную сторону характера, которая, как теперь опасалась Лори, была присуща ей в норме. Ее недовольство вызвал простой вопрос, известны ли ей различия между судебно-медицинской техникой вскрытия (иначе — методом Вирхова), которую использовали в бюро для определения причины и характера смерти, и клиническим методом Рокитанского, применяемым для изучения патологических эффектов заболевания.