Ночь эльфов - Фетжен Жан-Луи - Страница 17

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая

– Проклятье! Я так и знал, что это ты!

Он подскочил к человеку и грубо прижал его к стене хижины.

– Мерлин! Где тебя носило все это время?

Мужчина-ребенок выскользнул из его рук с ловкостью ужа и нырнул в хижину, прежде чем рыцарь успел что-то сделать. Выругавшись, он вложил меч в ножны и после некоторого колебания сложил руки рупором и прокричал в темноту:

– Все в порядке! Идите сюда!

Мерлин ждал его внутри, помешивая длинной ложкой аппетитно пахнувшее мясное варево в котелке над небольшим костром. Если не считать горящей свечи, которую Утер заметил раньше, это было единственное освещение хижины, в которую рыцарь вошел, согнувшись почти вдвое – настолько низким был потолок. Вокруг громоздилась разнообразная кухонная утварь, сундуки, груды мехов и оружия. Типичное жилище гнома…

– Это ты его убил? – спросил Утер, указывая подбородком туда, где за порогом хижины лежал труп.

– Не знаю, – прошептал Мерлин. – Кажется, я его испугал…

Утер с отвращением дернул головой и сел прямо на землю. Мужчина-ребенок улыбался в своей привычной манере, помешивая рагу с видом полного безразличия, между тем как рыцарь пристально рассматривал его. Все тот же бесформенный синий плащ, те же короткие, совершенно белые волосы, по которым издали его можно было принять за старика, и тот же детский взгляд – словно весь мир был для него всего лишь жалким фарсом…

– Мне бы очень хотелось узнать одну вещь, – сказал Утер.

Он замолчал и заговорил лишь тогда, когда Мерлин обернулся к нему:

– Сколько тебе лет?

Мужчина-ребенок расхохотался. Он уже собирался ответить, когда в хижину шумно ввалился Бран, держа наготове свой топор.

– Кто это? – проворчал он, указывая на Мерлина.

– Все в порядке, – сказал Утер. – Он с нами.

Гном втянул носом воздух, одобрительно кивнул и поставил топор в угол комнаты.

– Пахнет вкусно, – сказал он. – Зайчатина?

Мерлин улыбнулся, зачерпнул из котелка полную ложку и поднес ее ко рту гнома. Потом вопросительно взглянул на Утера, который кивнул и протянул руку за ложкой – слишком быстро, чтобы показаться безразличным к еде.

– Этого шрама у тебя раньше не было, – заметил Мерлин, разглядывая его. – Он тебе идет… Теперь ты выглядишь как настоящий воин!

Утер с недобрым видом покосился на него, но мужчина-ребенок продолжал насмешливо улыбаться.

– А где твой второй приятель? – невинным тоном осведомился он. – Он к нам не зайдет?

Утер встряхнул головой и невольно усмехнулся.

– Все-то ты видишь…

– Я вижу то, о чем ты даже не подозреваешь, – невозмутимо отвечал Мерлин. – Я видел Ллиэн, и я видел твою дочь. И я вижу, что они обе нуждаются в тебе.

– Мою дочь?

Утер, ошеломленный, обернулся в сторону Брана, проверяя, не слышит ли их гном, но тот не обращал никакого внимания на разговор, занятый лишь содержимым своей миски.

– Кстати, что касается твоего друга, магия тут ни при чем, – продолжал Мерлин как ни в чем не бывало. – Я вижу в темноте так же хорошо, как днем. Это у меня с эльфийской стороны.

– Ллиэн… У нас… дочь?

Мерлин удивленно-насмешливо взглянул на него.

– Ах да, ты ведь не знал… Бедный Утер – так долго просидел в плену у гномов, которых хотел спасти!

Он искоса бросил взгляд на Брана, все еще уплетавшего мясное рагу.

– Ну что ж, оказалось, что оно и к лучшему…

Он захихикал, но Утер резко схватил его за плащ и швырнул на землю. В следующий миг он поставил колено ему на грудь и изо всех сил прижал к земле, одновременно вцепившись ему в горло.

– Ты будешь говорить, проклятый ублюдок? Где Ллиэн? Что случилось с моей дочерью?

Голос Ульфина, внезапно раздавшийся позади него, заставил Утера вздрогнуть.

– Если хочешь, чтобы он заговорил, лучше отпусти его. Он уже весь посинел – слишком сильно даже для эльфа…

Утер заколебался, но потом все же встал, освобождая Мерлина.

– Это не эльф, – проворчал он.

Он посмотрел на приятеля, который, согнувшись, стоял у двери, потом перевел взгляд на Мерлина и не смог сдержать гримасы отвращения от одного его вида. После этого он вернулся к очагу и, отпихнув Брана, положил себе в миску щедрую порцию ароматного дымящегося варева, зачерпнув ложкой с самого дна.

– У тебя еще есть шанс, – сказал он, обращаясь к Ульфину. – Я вижу, мессир Бран уже позаботился о себе.

Гном, придерживая свою миску, отодвинулся, освобождая место для Ульфина. Тот сел рядом с Утером, с любопытством глядя на Мерлина, который корчился на земле, задыхаясь и отплевываясь.

– Ты прав, это не эльф… – сказал он. Потом вытащил из котелка большой кусок мяса на кости и принялся старательно обгладывать ее.

– …и, однако, на нем плащ друида.

– Он полукровка, – сказал Утер. – Наполовину эльф, наполовину человек – а на самом деле не эльф, не человек. Ублюдок, который целыми днями тащился за мной и королевой Ллиэн, а потом бросил нас как раз в тот момент, когда был в самом деле нужен!

– Не тебе говорить об ублюдках, – сказал Мерлин, поморщившись. – Это не слишком-то вежливо по отношению к твоей дочери.

Он чуть не подпрыгнул, когда Утер изо всех сил швырнул в него свою миску, которая, пролетев мимо, разбилась о деревянную стену. Даже Бран удивленно поднял голову, на минуту оторвавшись от еды.

Утер поднялся так резко, что ударился головой о низкий потолок, и это еще больше усилило его гнев. Он одной рукой схватил Мерлина за воротник; плаща и, глядя на него сверкающими от ненависти глазами, занес над его головой кулак, чтобы заставить замолчать навсегда.

– Подожди! – пискнул тот.

Он скосил глаза в ту сторону, где сидели Ульфин и гном, и тихо добавил:

– Подожди, пока они заснут.

Утер опустил руку. В этой убогой хижине было слишком темно, чтобы ясно увидеть лицо Мерлина, но в этот момент ему показалось, что он видит перед собой подростка – мальчика двенадцати-тринадцати лет, не больше. Одинокого испуганного ребенка, брошенного всеми… Его охватил стыд.

– В чем дело? – насмешливо спросил за его спиной Бран.

– Все в порядке, – проворчал Утер. – Спи!

– Еще чего! Мне совсем не хочется спать!

Утер разъяренно обернулся к нему, но тут вмешался Ульфин.

– Я тоже не хочу спать, – сказал он, поднимаясь и полностью загораживая собой слабый свет очага. – Мне страшно хочется пить, а здесь нечем утолить жажду! Поблизости был ручей, нужно пойти наполнить наши мехи.

Он толкнул локтем Брана:

– Пошли!

Гном открыл было рот, чтобы возразить, но сумрачный вид Утера остановил его.

– Надо же, как мы все ошибались, – тихо сказал Ульфин, проходя мимо своего товарища по оружию. – Мы-то думали, что ты любовник королевы Игрейны, а теперь оказывается, что у тебя дочь от эльфийки!

И еще раньше, чем Утер смог что-то ответить, он, посмеиваясь, вышел из хижины и посмотрел на усыпанное звездами небо.

– Что смешного? – спросил Бран, выходя следом за ним.

– Так, ничего… Туман поднимается.

Принц-гном нахмурился и почесал бороду.

– Ну и что? Нашел чему смеяться!

Даже в лесу ночь была душной. Ллиэн спала лишь урывками, в горле у нее пересохло, в животе по-прежнему ощущалась жгучая боль, а иногда она чувствовала, как между бедер начинает струиться кровь. Каждый раз, когда боль немного стихала и ей удавалось заснуть, ее будил плач Рианнон. Не прошло и двух дней, как она измучилась до такой степени, что засыпала одновременно с дочерью, сразу после кормления.

Но на этот раз ее разбудила тишина.

Тишина и невыразимый ужас – ей показалось, будто она пробудилась на дне глубокого колодца, словно ее поглотило черное, вязкое небытие, в то время как ее дочь где-то далеко заходилась плачем и звала ее… Дрожа с головы до ног, несмотря на то, что рассвет принес с собой лишь легкую прохладу, Ллиэн схватила плащ и набросила его на себя еще раньше, чем окончательно проснулась – растерянная, с колотящимся сердцем.

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая