Час эльфов - Фетжен Жан-Луи - Страница 14

• Предыдущая
• 14/48
• Следующая

Конь, наконец, на котором восседает рыцарь и который несет его по его необходимости, символизирует народ, потому что народ должен нести рыцаря во всех его надобностях и именно на народе должен восседать рыцарь. Потому что тот, кто сидит на коне, управляет им с помощью шпор и направляет его по своей воле; и таким же способом рыцарь должен управлять народом по своей воле, справедливым подчинением, потому что народ есть и должен находиться под ним. Таким образом, вы можете знать, что рыцарь должен быть господином народа и воином Бога.[12]

Вот так, перед столом со Священным Камнем Фал и мечом Экскалибуром в руках короля, двенадцать рыцарей принесли в первый раз свою клятву Круглого Стола.

Луговые травы напитались дождевой водой, дороги размыло. С тех пор как войско покинуло Лот, оно продвигалось по жидкой грязи, в которой лошади утопали по брюхо. Из-за этого все рыцари были вынуждены спешиться, укрепив свои доспехи и снаряжение на седлах вьючных лошадей,[13] оставив на себе под защищавшими от дождя накидками лишь кольчуги. Так они и шагали, угрюмые и промокшие до нитки, посреди своих людей. Рано утром они достигли земель Соргаллей, не встретив ни одной живой души. Это был дикий край, не возделываемый земледельцами, где перемежались лесистые холмы и стиснутые ими долины, – необозримая страна, ограниченная с юга огромным лесом, и сильно отличающаяся от необъятной равнины, протянувшейся у границ Лота. Страна-западня, где невозможно развернуть сражение и должным образом рассчитать свой путь, и это обстоятельство крайне раздражало герцога Кармелидскою.

Однако Лео де Гран родился на войне, и никто не мог догадаться, какие мысли его одолевают, глядя на него, массивного как скала, с развевающимися волосами и густой темной бородой, обрамляющей выразительное лицо, горделиво восседающего на коне в своей боевой кольчуге и со щитом, украшенным гербом дома Кармелидов в виде стоящего на задних лапах черного льва, с высунутым языком, на белом фоне.

Еще будучи юным щитоносцем, он сражался в Десятилетней войне, когда Утер еще даже не родился. Война, затем победа, когда Свободные народы людей, гномов и эльфов отбросили Безымянного и его ужасные легионы за Границы. Но перспектива выйти снова против них поднимала со дна его души кошмарные видения. Яд страха проникал в его кровь, как и в кровь всех тех, кто сражался с монстрами. Людям было не под силу вынести некоторые вещи. Невыразимые вещи, ужасающие видения, омерзительное зловоние и свирепый вой, от которых они теряли разум, а сердца их навек ожесточались. Со временем они научились спать всю ночь без сновидений, но забыть это они не могли. Лео де Гран вот уже двадцать лет бежал от этого ужаса, который сейчас поднимался в нем, словно лихорадка.

После смерти отца Лео де Гран унаследовал титул, герцогство Кармелид, замок Кароэз и всю ответственность за свой клан. Если бы кто-то осмелился спросить его об этом, он без тени сомнения уверял бы, что один занимался воспитанием своей юной сестры Игрейны, потому что он сам в это верил. В действительности же Игрейну воспитывали незаметный монах брат Блейз и служанки дворца, пока старший брат носился по равнинам в бесконечных и бесполезных кавалерийских набегах, развевая по ветру свой стяг с черным львом Кармелидов. Даже собственная жена видела его лишь изредка.

Лео де Гран сражался против гномов, против серых болотных эльфов и против войска Горлуа, но никогда прежде не испытывал того подспудного дурного предчувствия, какое ныне сжимало его сердце. Но он и помыслить не мог о том, чтобы поделиться с кем-нибудь этим ощущением леденящего ужаса или отказаться от командования армией. Утер потерял слишком много крови, чтобы встать во главе своих войск, и эта честь перешла к нему по праву как к коннетаблю королевства.

Лео де Гран встряхнулся от дождя, пришпорил своего коня и пустил его легкой рысью. У Утера даже не было сил выйти проводить их. Возможно, его рана загноилась. Возможно, лезвие кинжала гнома было отравлено – поди знай, что на уме у этих мрачных пожирателей камней… Как бы то ни было, у него начался жар, и некоторые увидели в этом действие проклятия. Едва способный держаться прямо, король только и смог, что призвать вассалов с их дружинами к оружию под свои знамена и поставить герцога во главе королевского войска, перед тем, как погрузиться в беспамятство. Его приказы не были такими четкими, как того хотелось бы Лео де Грану, но король был больше не в состоянии уточнить свои опасения. Надо было идти в земли Соргаллей, навстречу герцогине Хеллед, затем продвигаться к Черным Границам… Это была разведывательная экспедиция, но во главе настоящей армии, объединяющей цвет вооруженных сил королевства. Должно быть, Утер отчасти поверил рассказу того варвара, Фрейра…

По такому невозможному ландшафту войско вот уже много часов шло, опасно растянувшись по узкой и скользкой гряде, образующей дорогу. Кармелид пробовал посылать группы лучников и пехотинцев на холмы по сторонам от дороги, но люди быстро выбивались из сил, прокладывая путь по поросшим елями возвышенностям, с которых струились дождевые потоки, и от этого пришлось отказаться.

Так или иначе, но они пока не ушли далеко. Возможно, к полудню они достигнут первого ангарда[14] герцогства Соргаллей и наконец-то получат новости от герцогини Хеллед и войск, отправленных к Границам.

Лео де Гран дрожал. Его плащ и сапоги до самых колен намокли от дождя, вода текла у него по спине при каждом шаге, волосы и борода были пропитаны влагой. Сырость проникала всюду, включая звенья его кольчуги и ее кожаную подкладку. Да к тому же он был голоден, питаясь вот уже третий день одним окороком и черным хлебом, не имея возможности подкрепиться чем-нибудь горячим. Как и каждый из его людей, он чувствовал себя изнуренным усталостью, больным, терзаемым лихорадкой, в отвратительном настроении. То, что они шли уже три дня, не было самым страшным, но дух войска стремительно падал, и отнюдь не дождь был тому виной. Возможно ли, чтобы все испытывали страх?

Вдруг до него донеслись крики и радостные восклицания. Рыцарь в кожаном плаще с изображенным на нем гербом Эрбинов – золотой дракон в голубом небе – скакал по направлению к ним, подавая какие-то знаки. Кармелид узнал его и заулыбался. Это был юный Жоффруа, один из тех, кто принял участие в турнире Лота, – как давно это было!

– Ну что? – закричал герцог. – Что там такое?

– Ангард, мессир! Ангард показался!

– Черт подери! Это самая лучшая новость за весь день!

Коннетабль пришпорил коня и в сопровождении рыцаря пустился легким галопом вдоль колонны пеших воинов. За поворотом дороги они увидели малый форт на расстоянии менее чем в половину лье,[15] возвышающийся над дорогой с высоты распаханного пригорка. Это был всего лишь первый форпост, построенный из бревен, обмазанных глиной. Убежищем служила большая квадратная башня, сложенная из камней, – но, по крайней мере, там можно будет поспать и съесть чего-нибудь горячего. В течение нескольких минут новость донеслась до арьергарда, вдохнув в доведенных до изнеможения людей искру надежды. Воины ускорили шаг, и по колонне загудели разговоры, но командиры и не думали их пресекать. Лео де Гран в сопровождении Жоффруа д'Эрбина доскакали до разведчиков, скрытно шедших впереди колонны. Они так и обогнали бы их, не заметив, если бы один из них, лохматый верзила с такими жесткими от грязи волосами, что они напоминали иглы ежа, вдруг не возник чуть ли не из-под копыт лошадей и не остановил их. Остальные лазутчики прятались в канаве у дороги, внимательно наблюдая за фортом.

– Ну что там? – бросил герцог.

«Еж» приложил палец к губам и показал глазами на ангард.

– Дыма нет, – сказал он. – Штандарта нет. И никакого движения…

• Предыдущая
• 14/48
• Следующая