Журналист: Назад в СССР (СИ) - "товарищ Морозов" - Страница 59

— Что с тобой? Какая дева, Саша? С тобой всё в порядке?

— Нормально… Пошли уж.

В следующую минуту я окончательно понял, что никакой моей мамы номер один Анна не увидела. По ее словам, я вдруг резко остановился посреди аллеи и натурально впал в ступор. А когда она окликнула меня, я вдруг шагнул в сторону и медленно повел головой, словно провожая кого-то взглядом. При этом аллея, по которой мы шагали, была и осталась совершенно пустой. На ней в эту минуту не было ни души.

— Ты меня удивляешь, — в сердцах произнесла моя спутница. — Обещай, что как только мы дойдем в кафе, непременно расскажешь мне все, что с тобой в эти дни происходит.

Я послушно кивнул, но уже пару минут спустя пожалел о столь опрометчивом согласии. Потому что увидел вдали движущееся по аллее прямо навстречу нам какое-то размытое пятно, светлое, но словно разлинованное частыми вертикальными полосками темного цвета. В скором времени у меня в глазах словно прояснился фокус, и я уже мог различать отдельные детали той, что шла сейчас навстречу нам с Анной.

Это была моя мама номер два, примерно сорокалетнего возраста, идущая под элегантным и слегка легкомысленным светло-салатовым солнечным зонтиком. По мере нашего сближения я разглядел в ее руке давешний кожаный блокнот, с которым видел ее и в первый раз. Ручаюсь, что под его обложкой была пристегнута за колпачок и любимая нашей мамой многоцветная шариковая ручка.

Я внутренне весь напрягся — она уже приближалась к нам. По счастью, мы не должны были столкнуться, иначе я, наверное, бы заорал во все горло. Я уже понял, что это не мои мамы, женщины во плоти, а их какие-то бесплотные фантомы.

Поэтому абитуриент Саша Якушев по-прежнему непринужденно шагал по аллее под руку с красивой девушкой, но внутри меня всё было натянуто до предела и без того самыми тонкими струнами. Прежде я никогда не видел призраков своих родителей, и тем более двух одновременно, а теперь между их появлениями прошло всего лишь несколько минут. Что это — демонстрация, адресованная специально для меня, или же — прощание? Фантомы явно покидают парк, но почему? Меняют место обитания?

Между тем моя вторая мама уже поравнялась со мной. И точь-в-точь как в прошлую нашу встречу, слегка отвела в сторону свой легкий зонтик и задумчиво посмотрела на меня. Ее взгляд был такой же рассеянный, как и в прошлый раз, она меня совсем не узнавала, да и вряд ли это от нее требовалось. Неведомый мне хозяин этих инфернальных сущностей, устроил для меня игру по неизвестным мне правилам. Но для чего? Напугать меня? О чем-то предупредить? Или предостеречь от чего-то?

Я по-прежнему этого не знал, да и откуда?

Так что к террасе летнего кафе я подошел в полном смятении чувств. Но оказалось, что сюрпризы на этом не заканчиваются.

Из-за столика, стоявшего в стороне и наполовину окруженного резным заборчиком, увитым раскидистым диким виноградом, неожиданно поднялся невысокий мужчина в явно дорогом, наверное, импортном белоснежном летнем костюме. Он сделал пару шагов по направлению к нам и усмехнулся.

На сей раз я по инерции прошел пару метров, не заметив, что теперь уже Анна остановилась как вкопанная позади меня.

— Папа? — изумленно произнесла она и тотчас нахмурилась. — Что ты тут делаешь?

— Вас поджидаю, голуби мои, — ироническим тоном ответил мужчина. — Федор, будьте любезны, пригласите молодых людей к столу.

В спину мне тотчас больно уперся острый и жёсткий палец.

— Пра-а-ашу, чепушила!

Я вздрогнул, будто меня кипятком ошпарили, и резко обернулся.

Это, конечно же, был качок.

Они все-таки меня достали!

— Ну, что, молодой человек, вот и пришла пора нам с вами встретиться воочию. Тогда карты на стол? — предложил отец Анны.

Удивительно, но его дочь, единожды выразив удивление неожиданной встречей с отцом, более участия в беседе совсем не принимала. После первого удивления от явно нежданной встречи с отцом она как-то сразу притихла, замкнулась в себе и теперь с равнодушным видом ковыряла десертной ложечкой в стальной креманке с шариками мороженого.

А папа-то у нее крутой, сразу видать, держит дочь в ежовых рукавицах, смекнул я. Ладно, посмотрим, зачем я ему так нужен. Неужто невидимка у меня квартире — это он и есть? Судя по голосу, похоже, на то.

— Если вы насчет карт, то я в азартные игры не играю. Тем более, с малознакомыми людьми, — сухо сказал я

— Шутку оценил, — одобрительно заметил отец Анны. — Тогда начнем с меня. Разрешите представиться, Одинцов Владимир Иванович. Полковник без пяти минут в отставке. По вашей милости, между прочим. И по совместительству — отец вот этого чуда.

Он кивнул на дочь. Та лишь дернула уголком рта, после чего еще сильнее надула губки, являя собой образ оскорбленной невинности.

— Такой солидный человек, настоящий полковник, а по чужим квартирам шляетесь, замки взламываете, шарите в моих вещах, — разом припомнил я этому невидимке добрую половину его смертных грехов в отношении меня.

— Вы тоже хороши, Александр Николаевич, — парировал полковник, с интересом разглядывая меня, будто какую-то экзотическую букашку, вдруг вздумавшую приземлиться прямо ему на плечо. — Шляетесь по разным мирам, листаете годы как страницы, занимаете чужие тела, будто это простые костюмы…Ай-яй-яй, как не совестно?

Я смотрел на него в упор, но лицо Одинцова и вся его фигура медленно расплывались перед моими глазами, зыбко колеблясь и постепенно утрачивая очертания. Не знаю, существуют ли на свете физиологические особенности того состояния, которое мы привыкли называть смятением чувств, но сейчас я испытывал явно нечто подобное. Нужно было как-то выкарабкиваться, а я все еще никак не мог отойти от шока после столь прямого психологического удара в самое сердце.

Кое-как встряхнувшись как в переносном, так и в прямом смысле, я презрительно усмехнулся:

— Врёте вы всё…

Бровь полковника Одинцова чуть приподнялась.

— Вот как? И где же именно я вру, в каком месте?

— В любом, — упрямо заявил я. — Вы несете какой-то бред. Фантазии сумасшедшего…

Одинцов с сожалением поглядел на меня.

— Я-то, может, и вру. А вот его, увы, не обманешь.

И с этими словами он вынул из кармана…

Нет, это был не мобильный телефон, хотя сходство с «трубкой» у этого странного гаджета было просто потрясающим. Более всего он походил на один из первых бытовых мобильников, какую-нибудь здоровенную «нокию» или «моторолу».

Полковник продемонстрировал ее мне, не выпуская, однако, из своей руки.

— Это «Хронос», временной анализатор личности. Хотите посмотреть его в действии?

Я молчал, затравленно глядя на маленький экран приборчика.

— Извольте.

Он нажал одну из кнопок на приборной панели этого своего «Хроноса», и экран гаджета медленно тускло осветился. А затем из него вдруг ударил ослепительно белый луч, целя прямо мне в грудь.

Я тут же ощутил легкое головокружение, хорошо знакомое мне, шестидесятилетнему пенсионеру, во времена магнитных бурь. Это иногда бывает со мной в тот момент, когда организм испытывает резкий перепад атмосферного давления.

Затем по экрану приборчика последовательно пробежало несколько волн ряби и иных телепомех. Их сменило изображение моей физиономии, довольно-таки примитивное, словно состоящее из пикселей древнего компьютера. И наконец экран вернулся в стабильное состояние, и на нем осветились три строки текста. Полковник поднес свой гаджет к самому моему носу, чтобы я мог лучше разглядеть информацию на экране:

ЯКУШЕВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

Номинальный возраст: 17 ЛЕТ

Реальный биологический возраст: 60 ЛЕТ

Вот так вот! Что и требовалось доказать.

Одинцов нажатием кнопки деактивировал свой диковинный гаджет, сложив, убрал его в карман, после чего испытующе посмотрел на меня: