Журналист: Назад в СССР (СИ) - "товарищ Морозов" - Страница 43

В итоге я задремал, и проснулся одновременно оттого, что в ванне вода остыла, а в комнате трезвонил телефон. Я выскочил из ванны, как Архимед, поскользнулся мокрыми пятками на кафельном полу, и лишь удивительнейшим самообладанием удержал равновесие, как фигурист, которого круто занесло на льду. Схватил трубку, но ответом мне были только короткие гудки. В сердцах я бросил трубку на рычаг, но аппарат ожил вновь. И я услышал, как меня спрашивает женский голос.

Анна!

Увы, на сей раз я ошибся — запоздало вспомнил, что у Анны голос приятно низкий; это тембр, который мне особенно нравится у дам любого возраста. А этот женский голос был гораздо выше, хотя, как мне показалось, принадлежал даме заметно взрослее моей новой знакомой. Правда, на мой прямой вопрос телефонная трубка промолчала, хотя секунду назад на том конце провода меня и окликнули по имени. Я стал переспрашивать, требовать ответа, после чего закатил раздраженную тираду насчет бездельников и прикольщиков, поскольку ответа так и не дождался. Но я прекрасно слышал, как на том конце провода кто-то прерывисто дышит в трубку. А затем и вовсе раздались длинные гудки.

Вот тут я в очередной раз вспомнил, где нахожусь. В другой жизни я бы тут же перезвонил, а теперь даже не знаю, откуда мне звонили. И кто из женщин меня вообще может знать в городе, где я не живу еще и месяца?

Сокрушаясь, я направился в кухню выпить чайку после ванны. И тут телефон затрезвонил вновь. Я резко развернулся, рванул трубку, разинул уже рот, чтобы сказать всё, что я думаю о таких как…

И услышал спокойный, чуть насмешливый голос Сотникова.

— Ну, ты как?

— Нормально, — пожал я плечами. — Вы ведь уже звонили?

— Звонил? Ну, да… Кстати, звонил мне ты, а не я тебе. А сейчас вот решил снова тебя проведать.

— Шеф, мы с вами говорили всего час назад. Что могло со мной приключиться за шестьдесят минут?

— Ну, кто тебя знает… — философски ответила трубка. — За несколько дней в твоей квартире уже дважды побывали непрошеные гости. В третий раз могут и вообще пришибить как муху. Ладно, давай отдыхай и лечись, а завтра я с утречка к тебе заеду. Есть важное дело.

— Какое, часом, не скажете? Я бы за это время немного подумал на эту тему.

— Темы пока нет, одни только предположения. Но завтра она вполне может возникнуть. Отбой!

Он положил трубку, а я отправился на вторую попытку организовать себе чайку. Странно, думал я: когда второй раз зазвонил телефон, мне почему-то показалось, что Сотников звонил из одной и той же телефонной будки, что и эта неизвестная молчаливая дама, что только и может, что дышать в трубку. А, может, даже и не из будки, а из одной комнаты. Надо будет его завтра на эту тему подколоть.

Но поутру мне было уже не до приколов. Сотников примчался ни свет, ни заря, cо стильным замшевым «дипломатом» в руке, быстро прошел в комнату, указал мне место за столом, плюхнулся на стул сам и быстро посмотрел на меня.

— Ты как, все в порядке? Вот и славно. Глянь-ка, дружище, может, какие-то люди на этих фото тебе покажутся знакомыми?

И он раскрыл «дипломат», после чего жестом фокусника или опытного карточного шулера быстро выложил передо мной на стол два десятка фотографий. Большинство их было парадными портретами, без улыбок и прочих эмоций; явно делались для каких-то официальных документов.

К счастью, я вовремя подавил в себе готовый уже вырваться вопрос: с чего вы думаете, шеф, что я хоть кого-то могу знать в лицо не только в этом городе, но даже в этом столетии? После чего мысленно похвалил себя за похвальную сдержанность и притворился, что внимательно разглядываю фотокарточки.

Разумеется, никого из этих людей я не знал, да и знать не мог. Там было примерно две трети мужчин, остальные — снимки женщин, по большей части молодых или, по крайней мере, моложавых. Впрочем, физиономии двух или трех из них показались мне смутно знакомыми, но большинство людей на свете на кого-нибудь, да и походит.

Выждав приличествующую ситуации паузу, я медленно покачал головой.

— Уверен?

Сотников, нахмурившись, смотрел на меня.

— Посмотри-ка еще раз, да повнимательнее.

— Вы так уверенно говорите, шеф, — проворчал я, — будто я прямо-таки обязан их знать, всех этих…

И ткнул пальцем в фотогалерею на столе.

— Жаль… покачал головой Владимир Аркадьевич. Прямо точь-в-точь красноармеец Сухов из кино «Белое солнце пустыни». Вот сейчас глянет на меня укоризненно и упрекнет: я рассчитывал на тебя, Саид!

А с какого собственно рожна?

Я глубокомысленно побарабанил по столешнице костяшками пальцев и задумчиво проговорил:

— А что, собственно, происходит, шеф? Вы же прекрасно знаете, что я не местный, приехал из другого города. Откуда я мог успеть увидеть всех этих… да еще и запомнить?

Я раздраженно фыркнул.

— Не видел, говоришь? — по-прежнему в суховской манере переспросил меня Сотников. — Тебе что, твои налетчики с мозгами всю память отшибли?

— Голова болит… — на всякий случай подтвердил я.

— Но не настолько же, Александр!

Он вдруг сорвался на крик, но тут же взял себе в руки, понизил голос и медленно погрозил мне пальцем. Без тени шутки в голосе, между прочим.

— Не настолько же, чтобы не узнать даже собственных родителей… — процедил он сквозь зубы. После чего выудил из ряда фотографий две и подвинул их мне прямо под нос.

Вот же чёрт! То-то мне показалось, что некоторых я где-то уже видел. И в их числе этого мужчину и эту женщину. Ведь именно они были на фото, присланном мне… Стоп, ими же и присланном мне! Мои псевдо-родители, геологи, которых я и знать-то не знаю.

Но Сотников явно подготовился к этому разговору. Он достал из внутреннего кармана пиджака широкий кожаный портмоне и вынул оттуда еще одну фотографию. Она явно была отпечатана или переснята с другого, гораздо более старого снимка, порядком выцветшего, с пропечатавшимися заломами бумаги. На карточке стояли двое улыбающихся людей, мужчина и женщина, а на руках у мужчины сидел годовалый, важный и пухлый бутуз с толстыми ножками, будто перевязанными ниточками, в короткой распашонке и белой полотняной шапочке.

— А этого тоже не узнаешь?

Голос шефа вдруг изменился, в мгновение ока став тихим и усталым.

Он не уточнил, кого именно я должен был узнать, но тут и объяснять не нужно. На руках у мужчины восседал как султан я, Александр Якушев собственной персоной, надутый от собственного величия, даром, что с голой жопой.

— Этого узнаю… — прошептал я.

Я рассматривал бутуза с жадностью, перемешанной с изумлением. Ведь прежде я никогда не видел себя в таком младенческом возрасте, все мои первые детские фото были сделаны, когда я был уже годика на два постарше.

Злодейке-судьбе было угодно, чтобы часть нашего семейного архива, включая мои первые детские снимки, бесследно пропала. Мама рассказывала, что они были утеряны то ли во время переезда, то ли ремонта — целая коробка моих детских вещей, с разными фотографиями, резиновыми игрушками, кубиками и солдатиками всех мастей, от фигурных оловянных до шаблонно-пластмассовых.

Сотников же тем временем вынул из «дипломата» еще и канцелярскую картонную папку с завязочками бантиком. Несколько секунд помедлив, будто на что-то решаясь, шеф протянул ее мне.

— Быть может, теперь кое-что для тебя прояснится.

Я с сомнением кивнул и отложил папку в сторону, посмотреть на досуге, но Владимир Аркадьевич покачал головой.

— Читай здесь и сейчас, при мне. Это документ исключительно для внутреннего пользования и ограниченного круга лиц. Типа «совершенно секретно», «перед прочтением сжечь» и всё такое. Прочтешь и вернешь мне.

Я ухмыльнулся и открыл папку. Внутри лежало несколько стандартных машинописных листов. Я быстренько пробежал глазами первые из них.

«Из архива Агентства поиска перемещенных лиц»