Каникулы с невидимкой - Гусев Валерий Борисович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
Вот это да!
И у меня тут же созрел еще один великий план. Теперь мы будет откусывать от этой банды по кусочкам. До тех пор, пока от нее ничего не останется.
На всякий случай, чтобы заметка не попалась на глаза кому-нибудь из заинтересованных лиц, я осторожно и аккуратно выдрал ее из страницы и снова сложил газету.
Ну теперь вы попляшете!
– Что будем делать? – деловито спросил Алешка, когда я рассказал ему о своем открытии.
– Будем расшатывать банду изнутри!
– Ага! – неправильно понял меня братишка. – Устроим им здесь такой карнавал!..
– Наоборот, Леха, – приостановил я его энтузиазм. – Будем вести себя как «ботаники» в школе. Станем умненькими и благоразумненькими...
– Ручки будем мыть, зубки чистить, да? – заметно расстроился он. – Мы все-таки не дома. Можно и расслабиться.
– И не мечтай. Мы должны усыпить их бдительность. Сделаем вид, что смирились, что ждем папенькиного ответа. Станем с Бабой Ягой гимнастикой заниматься. А сами... – я притянул его ухо к своим губам и прошептал первое задание.
– Класс! – одобрил Алешка. – А как папе сообщим?
– Шифровку пошлем. По настоящему адресу. Ты – главное – момент не пропусти. Изо всех сил подслушивай.
Этому Алешке учиться не надо, подслушивать он умел. У него природный дар такой, с раннего детства.
– Знаешь, Дим, – сказал он, немного подумав, – надо и Деда Мороза со Снегурочкой попросить.
– Не надо, – отрезал я. – Они непрактичные. И чего-нибудь обязательно напутают.
План наш состоял из нескольких пунктов. Первый – пересажать в тюрьму половину банды, больше не получится. Второй – устроить побег Снегурочке, чтобы она позвала на помощь милицию. Третий... А вот дальше получилось все не так, как хотелось. Возникли осложнения. И пришлось третий пункт менять... тоже на третий, но другой по смыслу.
И мы превратились в образцовых детей. Послушных и трудолюбивых. Нас можно было видеть повсюду. Мы везде успевали помочь. И все успевали увидеть и услышать.
Алешка даже стал заниматься в спортзале всякими единоборствами под руководством Бабы Яги. Которая приказала, чтобы мы называли ее тетей Гердой. Ей очень нравилось это имя. Хотя на самом деле ее звали Евдокией. Дунькой, если попроще.
– В дни моей юности, – задумчиво вспоминала она, – я мечтала сыграть на сцене роль девочки Герды. Или Снежной королевы...
– А получилась Маленькая разбойница, – прошептал мне Алешка в ухо и хихикнул.
– А тебя никто не спрашивает, – рявкнула Баба Яга – Герда, будто услышала его слова. – Марш во двор! Двумя ногами вместе!
Особенно мы старались, когда шел снег. Тут же хватали лопаты и ретиво расчищали двор. А куча снега в углу, у забора, все росла и росла. Взобраться на нее, правда, пока не удавалось. Во-первых, мы не хотели привлечь к ней внимания, чтобы враги не разгадали нашу хитрость, а во-вторых, снег был еще рыхлый и залезть по нему до верха забора все равно не получилось бы.
Но мы терпеливо ее насыпали, прихлопывали лопатой, утрамбовывали снег.
А потом Алешка придумал хитрость. Неплохую, на мой взгляд.
– Тетя Герда, – наивно спросил он у Бабы Яги, – где нам взять садовую лейку?
– Это еще зачем? – оторвалась бабуля от штанги.
– Мы хотим во дворе горку залить.
– Хорошая зимняя забава! – похвалила Герда. – Я очень любила ее в детстве. – И она взмахнула трехпудовой гирей: – Заливай! А лейка в ангаре. Заодно и снег с его крыши сбросите, пока она не провалилась.
В «пластмассовом» ангаре был полумрак. Мы долго бродили по нему вокруг сдувшегося шара, искали лейку. А потом залезли на тонкую крышу и стали сбрасывать снег.
Отсюда было все хорошо видно: узкая дорога, какая-то деревенька вдали с дымками над крышами, далекий заснеженный лес. И окошко мастерской. Конечно, мы туда заглянули. И предстала нам странная картина.
У одной стенки высились металлические стеллажи, забитые разными деталями машин. У другой – верстаки, за которыми дружно трудились механики, разбирая двигатель. А в дальнем углу, друг на друге, лежали пустые кузова машин, с которых было снято абсолютно все. Даже дверцы. Остались только голые коробки с дырками от стекол, фар и подфарников.
– Во дают! – удивился Алешка. – Не слабо.
И я тоже подумал: что-то здесь не совсем то.
Мы слезли с сарая и до самого вечера таскали лейкой воду и поливали горку. Сбоку от нее протоптали и выровняли лопатой ступеньки. Ледянка получилась классная. И когда стемнело и подморозило, Алешка заорал на весь двор:
– Тетя Герда! Идите кататься!
Баба Яга вышла на крыльцо и щелкнула выключателем – весь двор осветился фонарями, укрепленными по верху забора. В их свете красиво закружились вечерние снежинки.
И мне вдруг стало грустно. Я подумал о папе – как он сейчас сидит на своей нелегкой работе и думает о нас. Я подумал о маме – как она готовит ужин в пустой квартире на двоих. И думает – когда же мы вернемся домой? Я подумал об Алешке. Он стоял на самом верху горки, весь в снегу, без варежек, и хлюпал красным носом. Мне так его жалко стало. И я еще больше возненавидел и Карлсона, и его мамочку, и Карпухина с Алехиным. Сколько неприятностей и горя от них. Не только нам, но и многим людям. Наверное, я все-таки буду милиционером...
Баба Яга спустилась по ступеням крыльца и взбежала по ступеням горки. Потом скатилась вниз, болтая руками и ногами. И орала как сумасшедшая. Даже Карлсон выскочил из дома в своих подтяжках:
– Мама! Как вам не стыдно!
– Мне не бывает стыдно, – сказала Баба Яга, отряхиваясь от снега. – Я выше этого.
Тогда Карлсон тоже забрался на горку и скатился с нее. Но он не визжал и не орал, а катился серьезно. Как задумчивый поросенок.
Лешка тоже съехал вниз, подошел ко мне и грустно сказал:
– Ты не думай, я не радуюсь. Я притворяюсь...
Скоро к нашей горке все привыкли. И мы смело все таскали и таскали на нее снег – она становилась все выше и выше. И никто из бандитов не обращал на это внимания. И мы осмелели до того, что стали сбрасывать снег по ту сторону забора, и там все рос и рос сугроб. И его не было видно со стороны дороги и ворот.
Первый этап подготовки к побегу Снегурочки был пройден. Мы приступили ко второму...
Я нашел Майского Деда Мороза в подвале – там ему выделили комнату для опытов и создания аппарата «Невидимка». Здесь было все необходимое для творческого труда и полноценного отдыха: верстак, инструменты, рабочий стол, раскладушка.
Август вздыхал за письменным столом и что-то чертил на листе ватмана.
– Не получается? – спросил я.
– И не получится, – ответил он, не оборачиваясь.
– Вы уж постарайтесь, – сказал я. – От этого зависит безопасность вашей невесты.
– Каким это образом? – он оторвался от чертежа и повернулся ко мне.
– Мы устроим ей побег. И она приведет сюда милицию. Которая нас освободит. А бандитов – наоборот.
– Каким это образом? – грусть в его глазах сменилась недоверчивым интересом. – Едва она выйдет за ворота, как ее тут же догонят. И вернут обратно.
– Сейчас объясню. Только покажите мне ваш фокус с исчезновением мелких предметов.
– Да это элементарно. Такие вещи показывали в цирке еще в прошлом веке. – Майский встал и подошел к верстаку, на котором был непонятный прибор. Он состоял из нескольких зеркал и нескольких ручек. Между зеркалами было сделано что-то вроде полочки, тоже зеркальной.
– Вот смотри. – Майский положил на полочку спичечный коробок. – Сейчас я буду вращать зеркала, и как только их рефракционные волны...
– Ой, только не это! – воскликнул я. – Не надо объяснять, я все равно не пойму.
И Майский опять положил коробок на место.
И опять он исчез, а вместе с ним и кусок руки.
– Ну хорошо, – вздохнул Майский, смирившись с моим невежеством. – Смотри. – Он начал медленно вращать ручки – зеркала стали поворачиваться лицом друг к другу.
И вдруг спичечный коробок стал будто бы укорачиваться с одного края, словно на него набежала какая-то непрозрачная тень. Он становился все короче и короче... И укоротился до нуля. Исчез. Медленно и плавно.
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
