Каникулы с невидимкой - Гусев Валерий Борисович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

Он рассадил всех по разным местам, чтобы не мешались. И стал делать вид, что усиленно проверяет установку. Протирал зеркала, вертел рукоятки, подключил какой-то прибор вроде трансформатора, у которого очень убедительно бегала по шкале под стеклышком тонкая черная стрелка.

А мы помогали ему. Обмениваясь многозначительными терминами, о которых не имели ни малейшего представления. И которые не имели никакого отношения к данному эксперименту.

В лаборатории установилась напряженная тишина.

– Все готово, – глухо проговорил Майский. – Прошу вас. – И он сделал широкий жест от Карлсона к стеклянному столику между зеркал.

– Можно не раздеваться? – спросил Карлсон.

– Можно, я же объяснял, – проговорил недовольно Майский. – Разденетесь перед входом в банк. Сколько можно повторять?

Карлсон послушно взобрался на столик. Ему было очень приятно всеобщее внимание. И его главная роль в этом событии. Тоже артист в своем роде.

– Вы готовы? – спросил Майский таким тоном, будто собирался запускать космический корабль.

Карлсон кашлянул и ответил:

– Всегда готов!

Август сделал отсчет, повернул зеркала. Карлсон исчез.

И вдруг эту тишину разорвал пронзительный и скорбный вопль. Это вскочила со своего места Баба Яга и заломила руки в театральном жесте:

– Боже мой! Верните мне сына!

– Я здесь, мамочка, – успокоил ее голос невидимого сыночка.

От этого бабуля едва не грохнулась в обморок.

Интересно. Когда исчезла Даша, она ведь так не вопила.

– Я вернусь, мамочка! – опять пообещал Карлсон. – Потерпи!

Майский, у которого были крепко сжаты губы, но весело блестели глаза, посмотрел на секундомер и сказал:

– Все. Можете покинуть установку.

Карлсон спрыгнул на пол, появившись, как чертик из шкатулки. Лицо его сияло.

– А вот и я! – радостно гаркнул он и поднял вверх руки, как циркач, исполнивший трудный номер.

Баба Яга бросилась его обнимать. Механик смотрел на него с опаской. А на Майского... вообще старался не смотреть. А вот Лаборант смотрел на установку с дикой завистью. И, наверное, думал: дурак я, дурак, нужно было самому ее хапнуть.

– Так, – прервал Майский драматические обнимания. – Времени у вас в обрез. Два часа и три с половиной минуты.

– А можно я покажу мамочке полное исчезновение? – Карлсон мотнул головой в сторону зеркальных дверей.

«Вот все и лопнуло», – с тихим ужасом подумал я.

– Здрасьте! – издевательски поклонился ему Майский. – И начинать все с начала? С завтрашнего дня?

– Нет, нет, – заторопилась Баба Яга. – Зачем откладывать? Да я и не вынесу во второй раз такого зрелища. Езжай, дружок, – и она картинно поцеловала сына в лоб. Будто благословляла на благородное дело.

Мы всей толпой поднялись в холл.

– Останешься охранять дом, – приказал Карлсон Лаборанту. – Особо за пацанами приглядывай. Не натворили бы чего.

– Пригляжу, – зловеще пообещал Лаборант. – У меня свои счеты с ними.

– Штаны подтяни! – съехидничал, не сдержавшись, Алешка.

Лаборант шагнул к нему – я схватил кочергу от камина.

– Прекратить разборки! – скомандовал Карлсон. – До моего возвращения.

«Долго ждать придется», – мелькнула у меня мысль. Но кочергу я все-таки вернул на место.

– А ты, – сказал Карлсон механику, – остановишься прямо у входа в банк и будешь меня страховать. Не пугайся, когда я исчезну. И снова появлюсь. Багажник держи открытым.

Тот послушно кивнул, явно ничего не поняв. Скорее всего, когда Карлсон войдет в банк, механик рванет от него куда подальше.

– Ну, в добрый час, – сказала Баба Яга. – Возвращайся, сынок, с победой.

Мы вышли во двор, посмотрели, как выехала машина, и, пока были открыты ворота, старательно махали ей вслед.

Потом Лаборант их запер и многозначительно посмотрел на нас. Обещая нам своим взглядом красивую жизнь. Не скучную, во всяком случае.

В первую очередь нам нужно нейтрализовать Лаборанта, – сказал Майский, когда мы остались одни в своем подвале. – С ним больше всех будет хлопот.

– А у вас нет какого-нибудь снотворного? – спросил я. – Подсыпем ему в чай – и все. Пусть спит.

– Снотворного нет, – пожалел Август. – А самое лучшее для него снотворное – кочергой по голове. Да, боюсь, оно слабовато для его башки.

– Не надо никаких таблеток и никаких кочережек, – уверенно сказал Алешка.

– А что надо? – с надеждой спросили мы.

– Бумага, фломастеры и ножницы, – лаконично ответил мой брат. – И полчаса свободного времени.

– Деньги опять будешь рисовать? – заподозрил я. – Подкупить его хочешь?

Алешка пожал плечами, уклоняясь от ответа.

– Ну что? – схватился за подбородок Майский. – Предоставим ему такую возможность? А сами пойдем готовить шар.

И мы забарабанили в дверь.

– Чего вам? – подошел Лаборант.

– За дровами пора, – ответил Август. – На ночь протопить надо. Мороз обещали.

– Ха! – довольно высказался Лаборант, отпирая дверь. – Великий ученый собственноручно колет дрова для того, чтобы жалкому лаборанту было тепло. Мне это нравится.

– Мне тоже, – скромно сказал Майский, брезгливо его обходя.

Мы с ним пошли в «пластмассовый» ангар, а Лешка поднялся к Бабе Яге и постучал в ее комнату.

– Тетя Герда, можно к вам?

Баба Яга распахнула дверь.

– Двумя ногами поднимался? – строго спросила она.

– А как же! – соврал Алешка.

– Что-то я не слышала. Чего тебе?

– Вы не дадите мне фломастеры?

– Зачем?

– Хочу нарисовать ваш портрет на память.

– На какую еще память? – подозрительно спросила Баба Яга.

– На добрую, – успокоил ее Алешка. – И листок бумаги.

А мы тем временем в ангаре готовили шар к полету.

Он лежал бесформенной грудой, накрыв собой корзину.

– Надо подтянуть оболочку к потолку, – сказал Майский. – Без этого мы не сможем включить горелку.

– А как мы ее подтянем?

– Нужна веревка и блок.

Так, задача оказалась гораздо сложнее. И побег теперь под угрозой срыва.

Но тут я вспомнил фразу из одного хорошего фильма:

– Тот, кто нам мешает, – тот нам и поможет. Берите дрова, пошли в дом.

В доме мы не сразу отыскали Лаборанта. Оказывается, он бродил по всем комнатам и заглядывал во все углы. Даже в шкафы лазил. И все что-то бормотал. Будто искал что-то очень нужное.

– Игорь Петрович, – официально обратился к нему Майский, – шеф распорядился к его возвращению залатать оболочку шара. Он хочет его продать.

Наконец-то и ученый врать взялся. Для пользы дела.

– Ну и латайте, – Лаборант выдвинул очередной ящик очередного гардероба.

– Нам нужна ваша помощь, как это ни прискорбно.

– А! Как приспичило, так и я стал хорош!

– Если мы не успеем починить оболочку, вам тоже достанется от шефа. Я все на вас свалю.

Ай да Майский Дед Мороз! Многому научился за пределами своей науки. На стыке с практикой.

– Ладно, – буркнул Лаборант, задвигая ящик, в котором он все переворошил, обратно. – Чего надо делать?

– А что вы ищете? Может, я знаю?

– Вот этого ты как раз и не знаешь, – как-то по-особому ухмыльнулся Лаборант. – А если бы знал, не сказал бы. Точно. Так чего делать?

– Нужно взять в мастерской блок и веревку попрочнее. Надо подтянуть оболочку к потолку. Потом мы ее немного надуем и заклеим прорехи.

– Морока с вами, – Лаборант покачал головой. – Всегда так было. Пошли.

Пока мы растапливали камин, он сходил в мастерскую и принес все, что требовалось. Даже догадался стремянку захватить.

Под руководством Майского он прикрепил блок, спустился вниз и стал подтягивать оболочку. Тонкая крыша заметно прогнулась при этом.

– Все, что ли? – Лаборант закрепил конец веревки. Оболочка висела под потолком, как громадная сморщенная колбаса. – Ни фига вы, ученые, не можете без нашей физической силы.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая