Повелитель теней. Том 5 (СИ) - "NikL" - Страница 18

— Ого, — я впечатлился жестокостью Гюрзы. Ладно, я представлял строгую медсестру в образе беспощадного монстра, но и не думал, что это окажется настолько близко к правде. — Жестокие монстры. Походу, она была абсолютно уверена, что…

— Именно! — перебил меня врач и вскочил. — В этом и суть! Никто до сих пор не может точно сказать, знала ли она, кого пытает, или нет! Никаких доказательств! Никаких! А Гюрза — хладнокровно отрезает пальцы пожилой учительнице, между прочим, младших классов! Да у неё идеальная репутация была! И-де-аль-на-я! А ей — пальцы! — он нервно взъерошил свои волосы. — Вот я каждый день рядом с Гюрзой работаю и не могу отделать от этого вопроса: «Знала или не знала?» А если бы она ошиблась? А у заслуженного преподавателя — отрезанные пальцы! Но самое страшное — то, что я знаю ответ на этот вопрос, — врач дёрнул за воротник, ослабляя давление. — Понимаешь, Гюрза ушла с должности как раз после Мостового убийцы. И сразу же пошла учиться на медсестру и два года работала обычной санитаркой. В санитарки из следаков просто так не идут.

— Грехи замаливает, — понятливо закончил я.

— Что-то я растрепался языком, — вдруг смутился врач и, кивнув мне на прощание, выскользнул за дверь.

Удивительно, каких людей только не встретишь… Вроде бы обычная больница, ничего примечательного, а история настолько необычная, что хоть кино снимай. Я уселся на кровать, разблокировал телефон и открыл контакты. Что ж, пока есть свободное время, можно договориться о незаконном походе в Данж — нелегальная продажа кристаллов сама себя не организует.

Изнанка, пещера богини Марены.

Впервые за долгое время Марена была счастлива — её пещера была обставлена красивой мебелью, на полу лежал тёплый ковёр, а еды было в достатке. Каждый день люди — её верные подданные, подумать только! — возлагали на алтарь жертвы в её честь. Марена в превеликим удовольствием покидала Изнанку, благословляла своих слуг и прогуливалась по деревне, дыша полной грудью. Она даже успела подружиться с вассалами Ломоносова — сёстрами, Лерой и Верой. Они рассказывали ей новости, показали, как пользоваться телефоном, и знакомили с человеческой культурой, которую Марена пропустила, пока была в заточении в Изнанке. К сожалению, она не могла пользоваться своими способностями — иначе её мог отследить Перун. Приходилось быть осторожной. Но ничего, когда-нибудь…

Вздохнув, она перевернула страницу книги, которую читала, и скривилась — Мокошки азартно играли в покер и переругивались. Какие же они шумные… Ну, с другой стороны, даже в Изнанке она больше никогда не останется в одиночестве. Это грело душу. Марена покосилась на Мокошек. Сегодня один из них был лысым, второй — с зелёными волосами, а третий — с ядрёно-розовыми. Как всегда нелепы.

— Фулл-хаус! — воскликнул Розовый.

— Мошенник! — хряснул кулаком по столу Лысый. — Ты подменил карты!

— Тихо, — зашипел Зелёный. — Ребёнка пугаете!

Марена вздрогнула.

— Вы знаете? — осторожно спросила она дрожащим голосом.

— Да тут только дурак не увидит, — Зелёный кивнул на её живот. — Сколько ты его уже носишь?

— Долго, — Марена подтянула колени к груди и спрятала лицо за волосами. — Очень долго.

Краснодарская больница, та же ночь. Загадочное преступление.

Гюрза делала ночной обход. На самом деле её звали Марией Ивановной, как учительницу из заезженного анекдота, но она и сама иногда забывала собственное имя, что уж говорить про её коллег и знакомых. Прошлое следовало за ней по пятам, она навсегда осталась в чужой памяти как Гюрза — жестокая следачка, неотвратимая как смерть. Она могла найти любого преступника, даже самого умного, но… был маленький нюанс — её дорога была залита кровью. Гюрза раскаивалась в своих преступлениях, хотя до сих пор сомневалась — были ли её решения настоящими преступлениями? Она пытала плохих людей, чтобы невинные граждане Империи могли спать спокойно. Она делала это во благо. Так почему её так грызёт совесть, почему она бросила прежнюю работу и устроилась в больницу? Гюрза с раздражением оттолкнула инвалидное кресло в кладовку — опять младший персонал разбрасывает вещи где ни попадя. Ох, зря она ослабила уздцы, их надо держать в ежовых рукавицах и приучать к дисциплине!

С тихим шорохом перед ней соткался чёрный силуэт — Крабогном щёлкнул клешнями, залихватски отдал честь и протараторил:

— Все крыса ловить! Своя доля забрать, ваша доля — лежать!

— Зачем бы мне могли понадобиться крысы? — задала риторический вопрос Гюрза и хмыкнула. Её дежурства значительно облегчились, когда под её командование перешли фамилиары Ломоносова. Парень возражать не стал — видимо, не хотел портить своё пребывание в больнице. Мозги на месте, соображать умеет, молодец. А вот энтузиазм фамилиаров был подозрителен — они с таким восторгом принялись выполнять её поручения, что в первые пару часов она за ними внимательно следила. Боялась, что напроказничают, диверсанты. Но нет, её опасения были напрасны. Фамилиары Ломоносова всё делали наилучшим образом. Хоть вешай их фотографии на стенд с лучшими работниками.

— Мочь брать всех-всех крыса? — восторженно спросил Крабогном и, кажется, затаил дыхание.

— Конечно, забирай, — отмахнулась Гюрза. — А где Дракоша?

— Менять простыня в пустые палаты, — отрапортовал Крабогном и засеменил следом за нею, явно не собираясь идти отдыхать. С другой стороны — зачем ему отдых? Он — магическое создание, а такие способны выполнять мелкие бытовые поручения без передышки. Ну и отлично, будет компания. Гюрза давно привыкла, что её боятся и сторонятся, и это было… удобно. Никто не подсядет на уши и не начнёт рассказывать о том, как их детишки сходили в туалет или сказали первое слово, какие большие яблоки в этом году уродила их яблоня, какого милого пёсика они купили. Гюрзу огибали по широкой дуге и приставали с этими глупостями к другим людям, более дружелюбным. Однако время от времени ей становилось скучно. Было бы приятно с кем-нибудь поговорить, обсудить дела и последние новости, да просто в молчании посидеть — всё-таки иногда хочется простого человеческого тепла и поддержки. Но Гюрза не призналась бы в этом никому и ни за что.

— Так, солдат, смотри внимательно по сторонам! Если увидишь нарушителей — кричи. Будем наказывать, — приказала она, и Крабогном снова потешно козырнул. В полуночной тишине они обошли первый этаж, заглянув в каждый угол, и поднялись по лестнице на второй. Медсёстры были на своих постах, никто не спал, а дежурный врач, тихо ругаясь, разгадывал кроссворд. Правда, от него почему-то несло табачным дымом, но Гюрза решила его на первый раз пощадить — за храбрость и смекалку. Мало того, что осмелился пойти против правил, так ещё и сделал это незаметно — так, что она не засекла. За такое можно и поблажку дать. Мысленно напевая детскую песенку про «Вместе весело шагать по просторам», она завернула за угол и направилась к палате Николая Павловича — спивающегося старика, который чудил без баяна. Притворяясь невменько, он любил прохаживаться по чужим палатам и прибирать к рукам приглянувшиеся вещи. Там — чашку возьмёт, тут — отбивную из холодильника стырит. Его Гюрза навещала чаще всего — чтобы пресекать воровство на корню.

Приоткрыв дверь, она с трудом сдержала желание выругаться — кровать была пустой. Лишь слегка смятая подушка и скомканное одеяло.

— Ну и куда свалил этот старый хрыч? — прошептала она и включила свет. Под потолком вспыхнула лампочка и осветила два мешка, лежащих в углу палаты. Гюрза просканировала их на опасные артефакты и, ничего не обнаружив, быстро развязала верёвки. Из одного мешка посыпались яблоки, а из другого — сахар. Крабогном деловито подбежал и резким движением освободил оба мешка от содержимого — Гюрза поздно заметила и не успела его остановить. Яблоки раскатились по всей комнате, сахар заскрипел под подошвой туфель. Глубоко вдохнув и выдохнув, она спросила: — Зачем?