Три кило веселья - Гусев Валерий Борисович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая

– И крошки от бутерброда с икрой, – хихикнул Алешка.

А мама кофемолке очень обрадовалась:

– Мы скоро к тете Наташе на день рождения идем, очень хороший подарок.

– Не выйдет, – огорчил ее папа. – Там, на крышке, гравировка: «Полковнику Оболенскому».

– Ерунда, – отмахнулась мама. – Алешка перепишет. Оболенского на Орловскую легко исправить – обе на «О».

– Да, – возразил папа, – но ведь не оба полковники. Твоя Наташка – бухгалтер.

– Ну и что? – удивилась мама, – По девять букв. Какая разница – что полковник, что бухгалтер. Как, Ленька, справишься?

– Запросто, – сказал Алешка.

А старичок адмирал с улыбкой слушал этот разговор, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому. Как петушок с хохолком-гребешком.

– Ладно, – проворчал папа. – Тащи вазочку.

– Эта вазочка, – одобрил адмирал третьего ранга, – напоминает мне корабельную шлюпку. Своими размерами.

Он тоже оказался не промах. Его карманы тоже оказались набитыми конфетами, и он тоже стал щедрыми горстями выгребать их и пересыпать в вазочку. Размером с корабельную шлюпку.

– Ну вот, – обрадовалась мама, когда «шлюпка» наполнилась до краешков бортов. И даже с горкой. – Может, сегодня и мне конфетка достанется. Самая маленькая. Пошли за стол.

И мы пошли в большую комнату, где вовсю шумел на праздничном столе блестящий самовар. Я шел следом за адмиралом – у него была странная походка, будто он легонечко подпрыгивал на каждом шагу. И с этим хохолком, и с подскоком еще больше походил на задорного петушка. С подходящей фамилией Курочкин.

За чаем выяснилось, что папа давно знаком с адмиралом. Оказывается, к этому одинокому старичку как-то забрался поганый квартирный вор, а папа со своими операми его отловил. И теперь адмирал каждый год в День милиции приходит поздравить своих защитников с праздником. А сегодня папа после банкета пригласил адмирала к нам на чай. Он, оказывается, живет рядом, через дом от нас. Совсем один.

И еще папа рассказал, что Егор Иванович – Герой Советского Союза. Что он воевал на палубе корабля, когда ему было всего двенадцать лет. Сбивал из пулемета фашистские самолеты и самоотверженно спас троих раненых моряков в открытом море.

Адмирал при этом смущенно покашливал и все старался перебить папу.

Пока папа все это нам рассказывал, мы, не теряя времени, пили чай. А Гретка сидела рядом с адмиралом и не сводила с него глаз. А иногда клала ему на колено лапу или голову.

– Конфетку просит? – спросил адмирал.

– Что вы! – сказала мама. – Она из чужих рук даже косточку не возьмет!

Адмирал протянул Гретке конфету, та вежливо взяла ее и виновато взглянула на папу.

– Это она из большого уважения к вам, – оправдала мама Греткин поступок.

Закончив рассказ, папа отставил свой стакан и сказал:

– Вот так, – и спросил маму: – Как тебе конфеты? Понравились?

– Конфеты? – удивленно переспросила мама. – А разве они были?

Все мужчины за столом молча переглянулись. Адмирал смущенно улыбался. Его белоснежные усы приобрели бравый шоколадный оттенок. Будто окрасились сладким пороховым дымом. Алешка, пригнувшись к столу, тоже размазывал салфеткой шоколадные усы под носом. Адмирал подмигнул Алешке. Алешка – адмиралу. Быстренько спелись старый да малый!

Папа весело хмыкнул и принялся, как обычно, рассказывать очередной смешной эпизод из своей милицейской практики. А мама пошарила в баре и выложила на стол коробку конфет, на крышке которой бежал куда-то золотой олень. И многозначительно посмотрела при этом на Алешку. Тот фыркнул и гордо задрал нос: больно нужны мне ваши конфеты!

– ...Случай действительно удивительный, – рассказывал папа. Он тогда работал следователем и выезжал со своей группой и днем и ночью на все происшествия. – Это преступление мы раскрыли в тот же день, не выходя из ограбленной квартиры. И теперь, когда удается быстро найти и задержать преступника, – с улыбкой вспоминал папа, – кто-нибудь из наших коллег обязательно скажет с завистью: «Ну да, он у вас из шкафа вывалился!»

– Как-как? – удивилась мама. И шикнула на Алешку, который опять тянулся к коробке с оленем: – Алексей, убери руки!

А папа стал объяснять:

– Представьте, квартирная кража, сработала сигнализация, мигом выезжаем на место. Работаем. Проводим осмотр квартиры. Пропали некоторые вещи, исчезли два чемодана...

– Алексей! – Это опять мама. – Я все вижу.

– Ты лучше слушай, – буркнул Алешка.

– ...Работаем дальше. Эксперты пылят... – рассказывает папа.

– Зачем пылят? – удивился Алешка. – Да еще в чужой квартире!

– Покрывают некоторые места и предметы специальным мелким порошком, – терпеливо пояснил папа, – чтобы выявить отпечатки пальцев... Ну, работаем дальше. Составляем протоколы, объясняемся с понятыми, наводим по телефону справки, начинаем поквартирный опрос. Устали жутко. И ничего у нас не получается. Вор оказался очень опытный. Никаких следов не оставил. И, думаем, спит он сейчас, наверное, на верхней полке в мягком вагоне поезда, идущего во Владивосток, в обнимку с двумя наворованными чемоданами.

– Как грустно, – вздохнул Алешка, одной рукой подперев щеку, а другую руку вкрадчиво направив к коробке.

– Убери руку, – опять предупредила его мама. – А что дальше, отец? Догнали вы поезд?

Папа усмехнулся:

– Нет, и мы его не догнали, и жулик на поезд не успел... Мы уже собрались уходить, как вдруг в прихожей раздался грохот. Распахнулись дверцы стенного шкафа, и на пол вывалился абсолютно белый человек. А за ним – два чемодана.

– Это был жулик! – догадался Алешка. – Он тоже устал, ему все это надоело, пока вы там пылили, стало скучно, и он уснул, да? Мне тоже от скуки спать хочется.

Адмирал очень внимательно слушал папин рассказ, то туда, то сюда наклоняя голову, и шевелил лохматыми бровями.

Мама между тем переставила коробку с конфетами подальше от Алешки, поближе к адмиралу, и спросила:

– А почему он белый? От страха?

– Подожди, – продолжил папа. – Этот жулик не успел удрать и спрятался от нас в шкафу. А сидеть ему там пришлось долго, без дела, вот он и уснул.

– И выпал из шкафа! – завершила мама. – Хорошо бы они все так попадались.

– Он не ушибся? – спросил Алешка.

– А тебе его жалко? – спросил папа.

– Он не ушибся, – сказал адмирал Курочкин. – Он только сильно испачкался. Я собирался делать ремонт и сложил в шкафу пакеты с побелкой.

Ага, оказывается, эта забавная и поучительная (не спи на работе!) история произошла в его квартире.

– Это он вас хотел обокрасть? – спросил Алешка и распахнул глаза. – Адмирала?

– Адмирала, – кивнул папа, – по наводке.

Мама удивленно вскинула брови. А Курочкин незаметно выбрал из коробки конфету и передал ее под столом Алешке.

– Да, кто-то сообщил ворюге, что в этой скромной квартире можно хорошо поживиться. Там – целый мундир с орденами и медалями, – уточнил майор.

– А зачем ему чужие медали? – наивно хлопнула глазами мама. – Он стал бы ими хвалиться?

– Он стал бы их продавать, – жестко ответил папа. – И очень дорого.

– Какая подлость! – воскликнула мама и прижала ладони к щекам. – Украсть и продать чужую славу!

– Причем завоеванную отвагой, мужеством и пролитой кровью.

– Только подлецы такое могут делать! – бушевала мама.

– Очень большие подлецы. – Папа нахмурился. – Но есть подлецы и еще бо?льшие. Недавно на Арбате один из моих сотрудников, молодой парень, стал свидетелем, как продавалась солдатская гимнастерка военных лет, в двух местах пробитая на груди немецкими пулями.

– И что он, этот твой молодой свидетель? – как-то тревожно спросила мама. И взглянула на адмирала.

Папа еще больше нахмурился.

– Он теперь не свидетель, а обвиняемый. В нанесении побоев торговцу простреленными гимнастерками.

– Морду набил продавцу? – радостно взвизгнул Алешка.

– Алексей! – одернула его мама. – Выбирай выражения!

– Ну лицо! Лицо набил.

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая