Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

– Это понятно, – сердито сказал дядя Степа. – С куклой им вовек не разобраться. Они ведь темные люди. Только воровать да грабить умеют. Но мы их отучим.

– Это понятно, – подхватил Алешка. Все это время он с таким сочувствием слушал Акимова, что я даже стал побаиваться за Хорька. – Мы их сделаем.

– Нужно в милицию заявить, – сказал я.

– Это понятно, – кивнул дядя Степа. – Но не нужно. Акимыча тогда сразу посодят. И разбираться не будут.

– Вот если бы сейчас здесь был наш папа, – сказал Алешка, – он бы все уладил. Но раз его нет, то я придумал план.

И он рассказал про свой план. А потом добавил:

– Папа вернется, а у нас все готово. Он их всех – бац! – и за решетку. Хороший план?

Мне особенно «бац!» понравилось.

Когда мы пришли домой, Ленка уже закончила клеить две оставшиеся стены, а мамы еще не было. «Две минуточки» еще не истекли.

Ленке наш план очень понравился. И она сказала, что поедет с нами.

– Зря я, что ли, с газетами возилась?

Это справедливо, согласились мы.

Тут пришла мама от тети Светы.

– Ребята! – сказала она с порога. – Я такой рецепт пирога принесла! Папа не звонил?

– Лучше бы ты пирог принесла, – проворчал Алешка. – Не звонил.

– А я и пирог принесла, на пробу. Разбирайте сумки, ставьте чайник. А папа пусть там сидит в своем Дрездене.

Мы напились чаю с пирогом, проводили Ленку, а когда вернулись, мама спросила:

– Что-то Леночка к нам зачастила?

– Она в меня влюбилась, – сказал Алешка.

Мама засмеялась.

– Ты посмотри на себя! Красавец!

Точно – красавец. Хохолок торчит на макушке, и весь в варенье от пирога до самых ушей. Жених!

– Это временно, – сказал Алешка. – До утра.

– И ничего не до утра! – рассердилась мама. – Марш в ванную.

Утром мы показали маме оклеенный газетами кабинет. Ей очень понравилось.

– Даже не думала, что у вас так хорошо получится. Только вот эти две газеты я бы не стала клеить рядом. Из-за этих снимков несимметрично получилось.

– Мам, – сказал я, – под обоями-то не видно.

– Ну и что? Всякий раз, когда я буду видеть этот угол, я стану вспоминать, что под обоями...

– Сейчас сдеру, – перебил Алешка.

– Не смей, – сказала мама. – Я погорячилась.

Знаем мы, почему ты так горячишься. Потому что папа давно не звонил.

Мама ушла на работу. И мы тут же умчались к Акимову. Правда, когда мы запирали дверь, зазвонил телефон, но мы уже не стали возвращаться. А зря...

У Акимова собралась вся наша команда. Дядя Степа выгреб из кармана деньги, пересчитал нас глазами и сказал:

– Это понятно. На билеты хватит. Я на флейте больше зашибаю, чем на скрипке.

– Дядя Степа, – предложила Ленка, – а может, вам в какой-нибудь ансамбль пристроиться?

– Точно! – подхватил Алешка. – Они такие денежки гребут!

– Не пойдет! – отмахнулся он очень решительно. – У меня музыка культурная, без всяких поганых слов. А у них одна срамота. Однако ехать пора. А то замерзнет там ваш Хорек насовсем.

– Ах, как я пожалею! – воскликнул Алешка. – Горькими слезами обольюсь.

– Ну что, – сказал Акимов, – все собрались?

– Карлсона только не хватает. И где он, бедный, теперь?

– Он в какой-то квартире, – сказал Акимов.

Ну да! Как же мы забыли! Эти дураки пульт ведь не взяли!

– Так давайте его сюда! Вызывайте! Он вас послушается.

– Там все окна закрыты, – объяснил Акимов. – Я уже все осмотрел.

Тут меня посетила одна мысль. Если в такую жару окна закрыты, значит, квартира находится или на первом, или на втором этаже. А кто у нас покушается на Карлсона? А кто у нас на втором этаже живет?

Модеста Петровна!

Ладно, сначала мы допросим Хорька, все разузнаем, а уж тогда начнем действовать.

...Доехали мы нормально. Только пончики покупать не стали. Чтобы не травмировать Акимова. Да дядя Степа не стал терять времени – прошелся по вагонам, наигрывая какую-то печальную мелодию. Принес еще карман денег.

По пути мы зашли к дяде Зине – на калитке висел все тот же замок. Ржаветь уже начал.

Заохотился старик. А может, заблудился.

И мы пошли дальше, к гаражам. Тут тоже все было нормально.

Мы отперли двери, включили свет. Алешка достал из-под ящика наручники и отдал их дяде Степе.

Спустились в погреб. Осветили его фонариком.

Хорек сидел в углу, скорчившись и стуча зубами.

– Понравилось? – жестко спросил Алешка. Без капли жалости. – Ваши ручки, фрау-мадам.

Хорек безропотно протянул руки, дядя Степа схватил их наручниками.

Акимов подошел поближе. Хорек, увидев его, съежился.

– Ну, рассказывай.

– Что рассказывать?

– Все.

– Я хочу сделать заявление. В моей квартире осталась на включенной плите кастрюля с картошкой. Могут пострадать люди.

– Не взорвется твоя картошка, – сказал дядя Степа. – Она уже сгорела давно. Рассказывай.

– Не буду.

– Ну и не надо. Пошли, ребята. Он еще не созрел. Заглянем через недельку.

Хорьков испугался. Вскочил и заорал:

– Вы не имеете права!

– Это понятно, – кивнул дядя Степа. И тут же выдал правильный ход: – Твоя Модеста уже все рассказала. Под протокол.

– Чего она рассказала? – глазки его испуганно забегали.

– Как вы вместе с этим... как его...

– Со Жлобом, – подсказал я.

– Во-во. Как вы вместе со Жлобом задумали коварное преступление. Сначала похитить великого изобретателя, а потом с помощью его изобретения украсть золото-бриллианты. И еще она сказала, что пыталась вас отговорить, но вы не согласились и применили к ней угрозы. Это понятно?

– Вот зараза! – вырвалось у Хорька. – Врет она все! Это она все придумала и нас заставила. С помощью угроз.

И тут он скороговоркой рассказал все.

Оказалось, что дела у Модесты шли в последнее время очень плохо. Она все больше запутывалась в долгах. Ее делами даже заинтересовалась милиция. И Модеста решила удрать за границу. А кому она там нужна без денег? И когда прошел слух про таинственное существо, она придумала выход.

– Врет! – сказали мы с Алешкой. – Мы сами слышали, как вы со Жлобом договаривались подсказать Модесте про Карлсона.

– Да мы в шутку! – он прижал руки к груди. – А она всерьез! Заплатила нам аванс и приказала найти эту куклу. Ну мы и выследили. А потом увидели, как вы ее с балкона запускали.

– А где Карлсон?

– Вот это не знаю. Может, у Модесты...

Все ясно. Но Алешка на этом не остановился. И спросил:

– А зачем ты принес сюда бумагу и ручку? – Он кивнул на табуретку.

– Ну... чтобы он, – Хорек указал на Акимова, – написал нам, как включать куклу. У нас не получается.

– А если бы я не написал? – спросил Акимов.

У Хорька еще больше забегали глазки.

– Да чего... написал бы. Немножко помучили бы – и написал.

– Мы тебя немножко мучить не будем, – с угрозой сказал Алешка. – Ты и так все напишешь. И быстренько. А то у тебя там картошка горит.

– А если не напишу? – спросил Хорек.

– Это понятно, – сказал дядя Степа. – Будешь сидеть, пока не сдашься.

– Ну, ладно. Руки мне освободите.

– Одну руку, – сказал Акимов. И они с дядей Степой освободили ему правую руку, а левую пристегнули к стойке стеллажа с консервами.

– Если будешь дергаться – все твои банки порушатся, – сказал дядя Степа. – Да и не убежишь далеко.

– Как водолаз Яша со столиком, – добавил Алешка.

Эта загадочная фраза почему-то очень напугала Хорька.

Мы выбрались из погреба, оставив Хорька наедине с его трудом.

– Может, – предложила Ленка, – сбегать к нему домой, пока он пишет, – плиту выключить.

– Обойдется, – сурово отрезал Алешка. И повторил: – «Мы бы его немножко помучили». Вот гад какой! Я таких людей самих бы на плиту сажал.

– Это понятно. А чего нам мешает?

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая