Доктор воровских наук - Гусев Валерий Борисович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая

– Вижу, – отвечает другой. – ДПС.

И они неслышно посмеиваются.

Машина плавно сворачивает к обочине и останавливается возле патрульного «жигуленка», повинуясь жезлу автоинспектора очень невысокого роста.

– Капитан Стечкин, – представляется он. – Попрошу ваши документы.

Водитель протягивает ему все нужные бумаги, всякие накладные, сопроводительные и прочие. В том числе и водительское удостоверение.

Капитан внимательно их изучает, время от времени задает вопросы и получает на них ответы.

– Что ж, все в порядке, – говорит он, протягивает документы папе. – Ну-ка, ну-ка, – он вдруг подходит ближе на шаг и шевелит носом. – Товарищ водитель, а ведь вы, кажется, употребляли алкоголь.

– Что вы, товарищ инспектор! – возмущается папа. – Какой алкоголь? Мы себе не враги! Пятнадцать лет за рулем.

Его напарник тоже выражает недовольство и возмущение.

Капитан без лишних слов убирает в свой планшет документы и строго говорит:

– Прошу в машину. Пройдете тест на алкоголь. Это минутное дело.

Двое других «инспекторов» – Таксист и Длинный – подходят поближе.

Что ж делать? Папа пожимает плечами и идет к «патрульной» машине. Участковый, ворча, – следом.

Длинный распахивает им заднюю дверцу. Папа и участковый забираются на заднее сиденье. Длинный мгновенно брызгает что-то в салон вроде как из клизмы и захлопывает дверцу.

Это, конечно, наша с Алешкой промашка. Не догадались спросить у доктора, каким способом будет использоваться его «легкое полезное снотворное».

– Подождем немного, – усмехается Малыш-Чашкин. – Здорово лепила придумал. Мы его этой же штучкой спать уложим.

...Темное шоссе. Проносящиеся машины выхватывают светом стоящие на обочине фуру и патрульную машину ГАИ. И никто не догадывается, что там происходит. Только все водители радуются, что остановили не их.

– Ну все, – командует Чашкин, взглянув на часы. – Хватит.

Жулики широко распахивают все дверцы своей машины, чтобы она хорошо проветрилась и им самим не пришлось уснуть по дороге. Участковый и папа мирно спят спокойным детским сном. Жулики вытаскивают их из машины и укладывают на травку.

– Отдохните, ребятки, – смеется Чашкин. – До утра.

Он садится за руль, а его сообщники забираются в фуру. И вскоре она ровно идет по шоссе в сопровождении патрульной машины. А настоящему патрулю и в голову не придет остановить их и проверить. Да и что останавливать? Нормальная картина: идет грузовик с ценным грузом, а его подстраховывает милиция.

А папа и участковый спят на обочине...

Фура, а за ней «ДПС-16» вползают в подземелье. Здесь уже дожидаются фургоны с распахнутыми настежь дверцами, их водители и двое грузчиков.

– Славно сработали, ребята! – хвалится Малыш-Чашкин. – Быстренько делаем перегруз и – ходу. Расчет на месте. – И он направляется к потайной дверце, за которой, как он думал, дожидаются его еще раньше награбленные денежки.

Все бандиты и жулики собираются возле задних дверей фуры. Один из грузчиков срывает пломбы, ломает замки и широко распахивает дверцы. Внутри фуры вспыхивает яркий свет. А в дверях стоит, широко расставив ноги... наш архитектор. Но сейчас он уже без бородки и без очков, но зато в бронежилете, в каске и с автоматом. А за его спиной рассредоточились грозные бойцы спецназа.

– Добро пожаловать, – широко улыбается архитектор.

У бандитов подкашиваются ноги, и они плюхаются на задницы.

– Нечего рассиживаться! – командует архитектор. – Быстренько загружаемся и – ходу. Расчет на месте. Мало не покажется.

Часть бойцов спрыгивает на землю и начинает ловко забрасывать бандитов в машину. Другая часть так же ловко надевает им наручники и сгоняет в глубь кузова.

И вот тут-то вынырнувший из темноты Малыш-Чашкин прыгает в свой фальшивый «ДПС» и гонит его к воротам. Вслед ему гремит автоматная очередь. Ну, а возле воротной башни, как вы знаете, машину решительно останавливает Лешкино чугунное яблоко.

Малыш-Чашкин, не задумываясь, бросился к другому входу в нижнее подземелье. Он, наверное, все-таки рассчитывал там спрятаться и забрать деньги. Но не получилось у него ни того, ни другого. Ловушка наша сработала.

Она была проста, как пряник. Там, где были проложены в болотистой грязи доски для перехода, мы одну доску – среднюю – убрали. И Малыш-Чашкин с разбега, да еще почти в темноте, вмазался по самые уши в липкую вонючую жижу.

Сначала он немного затаился, вдыхая обильную болотную вонь, а потом, как и предусмотрел Алешка, помчался, когда опасность миновала, к пруду, разбрызгивая с себя по всему полю липкие черные шмотья густого ила.

А скажите, куда еще ему было бежать в таком виде? Конечно же, только к воде. Там он плюхнулся в пруд, весь-весь искупался, вылез на берег и на некоторое время затерялся в лесу...

А в фуре, между тем, архитектор взял за шиворот Длинного и, хорошенько встряхнув его, грозно спросил:

– Где водители фуры? Отвечать! Быстро!

– В порядке, начальник, – залепетал Длинный. – Спят себе на травке. Мы с ними – вежливо и культурно. Не обижали.

– Где спят?

– А там же, на двести семидесятом... Я их и укрыл одеяльцем, и подушечки под головы устроил... Ну, может, подушечки и затерялись.

Одну из машин архитектор послал на двести семидесятый километр, а все остальные потянулись в город, в Управление внутренних дел.

Как только колонна машин выбралась из монастыря и, сияя фарами и габаритками, направилась к шоссе, мы с Алешкой разыскали в машине Чашкина ядро и направились в свое родное стойбище.

– Как вам не стыдно? – встретила нас мама. – Отпросились на полчаса. А уже ночь на дворе.

– Ты им наподдай как следоват, – посоветовал из машины сонным голосом дядя Федор. – В другой раз пораньше придут.

– И отца до сих пор нет! – бушевала мама. – А завтра рано вставать! Где вы шлялись?

– С дедом Степой прощались, – ответили мы. – Привет ему передавали от тебя и наилучшие пожелания. А он сказал, что от такой интеллигентной женщины он другого и не ожидал.

Мама удовлетворенно фыркнула и ушла в палатку. Она так перенервничала, что сразу заснула.

И тут с шоссе свернула машина и подъехала к нам. Из нее вышли спецназовцы и осторожно вынесли папу и участкового.

– Принимайте, – сказал один. – Где их сложить?

Мы сначала чуть не умерли со страха. А потом, когда поняли, что папа и участковый просто спят, чуть не умерли от смеха. Нервного.

Бойцы разбудили и быстренько выгнали дядю Федора из машины, разложили заднее сиденье и заботливо уложили на них наших сонных боевых милиционеров.

– Вы их до утра не тревожьте, – сказали они. – Пусть солдаты немного поспят. – Попрощались и уехали.

Дядя Федор уселся за руль.

– Мне – что? – пробормотал он. – Я и сидя могу. – И тут же заснул.

Мы забрались в палатку, к маме под бочок, и тоже, после всех волнений, быстренько вырубились. И спали до утра довольно крепко. Только всю ночь под меня подкатывалось наше боевое ядро, с которым Алешка не расстался даже во сне.

Но я на них уже не сердился – ни на Алешку, ни на его чугунное яблоко.

Я крепко-крепко спал в ночной тишине, которая ничем не нарушалась. Только иногда доносился из Пеньков могучий «чох» деда Степы.

Проснулись мы раньше всех. Заглянули в машину. «Солдаты» все еще спали. И дядя Федор – тоже. Мне кажется, он не только сидя, он и стоя может спать. Такой уж он мастер.

– Слушай, Дим, – предложил Алешка. – Пока они все спят, сгоняем в лес. Может, Хлястика там найдем. А то ведь даже не попрощались с ним.

И мы пошли в лес. И в самом деле, на том же самом месте нашли шалашик Хлястика и его самого, сидящего у костра, где уже булькал с чем-то вкусным закопченный котелок.

Хлястик нам очень обрадовался. Видно, не ожидал, что мы его навестим.

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая