Доктор воровских наук - Гусев Валерий Борисович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая

Дядя Федор тоже глянул в ведро и поморщился с презрением.

– Да ну! По полкило каждая. А мы с тобой, Саныч, завтра...

– Не знаю, как завтра, – сказала мама, убирая со стола, – а сегодня спать давно пора. Вы со своим фонариком... Так! Хорошо же вы его ищете! – И передразнила папу: – В палатке, в кармашке! Губная помада! Что-то ты, отец, забывчив становишься.

Папа оторвался от ведра, подошел к столу и уставился на фонарик. Потом посмотрел на маму, на дядю Федора, перевел испытующий взгляд на нас с Алешкой. Мы сделали совершенно невинные лица.

Папа покачал головой, подержал фонарик в руке, словно не веря, что он нашелся, и сунул его в карман:

– Пошли, Федор, спать. Нас тут не понимают.

Утром, сквозь сон, я услышал, как дядя Федор сказал:

– Хороша рыбка. К ней пивка бы!

Потом было долгое молчание и, как я догадывался, переглядывание.

– Это вобла, – сказал неуверенно папа. – Что же это за пруд такой, в котором караси срываются, а вяленая рыба ловится?

– Они что-то замышляют, – лучше всех разобралась мама. – Ты приглядывай за ними.

– Я их в машине запру, – сурово пообещал папа.

Алешка сквозь сон хихикнул.

Двигателя нашего «фордика» фактически уже не было. На брезенте лежали отдельные кучки разных деталей.

– Дядя Федор, – спросил Алешка, – а вы все запомнили, как раньше было? А то соберете задом наперед...

– А пущай, – беспечно согласился наш великий механик. – Задом наперед и поедем.

Он сложил в сумку какие-то оставшиеся железки и пошел на шоссе, ловить попутку. Оказалось, что в нашем двигателе не только что-то испортилось, вкладыши какие-то, но и вообще не было каких-то нужных деталей. И дядя Федор снова поехал на техстанцию.

– А как же мотор работал? – крикнул Алешка ему вслед.

– А я знаю? – вопросом же ответил великий автомеханик.

До десяти часов, до встречи с архитектором, у нас еще оставалось время, и мы решили по-быстрому смотаться в деревню, чтобы узнать у кого-нибудь фамилию доктора. Раз уж папа попросил, значит, это ему нужно.

Первым в Пеньках мы встретили деда Степу (Васька, с окурком в зубах, сразу же шарахнулась от нас в кусты – умная скотина, памятливая, к тому же и курящая). А дед почему-то очень внимательно (я бы сказал, с какой-то тайной надеждой) нас осмотрел и спросил:

– Ну как наш прудик? Скупались?

– Времени не было. Мы рыбу ловили.

– Рыбу? – захихикал дед. – Ну-ну. Ни хвоста вам, ни чешуи.

На том мы с ним и расстались.

Что-то мне этот дед перестал нравиться. Козу на нас натравил, в пруд зачем-то гонит... И мы не стали у него спрашивать фамилию доктора, соврет еще зачем-нибудь. Странные жители в этих Пеньках.

Спящую с вязаньем бабулю мы тоже тревожить не стали. И тоже по той причине, что спросонья она могла дать нам неверную информацию. А нам были нужны безупречно точные сведения. Раз уж папа попросил. А то действительно запрет еще в машине. На все время ее ремонта, до глубокой, значит, осени.

План у нас был такой. Подходим к Ирине Петровне и говорим:

– Здрасьте.

Она отвечает:

– Здрасьте.

– Скажите, пожалуйста, а где Ивановы живут?

– А у нас в селе Ивановых нет, – отвечает Ирина Петровна.

– А вы разве не Ивановы? – спрашиваем мы.

– Нет, – отвечает она. – Вы ошиблись, мы Сидоровы.

План хороший. Безобидный такой. Не подозрительный.

– А вдруг у них фамилии с мужем разные? – спросил Алешка. – Так ведь бывает. Муж – Иванов, жена – Сидорова. Скажешь, нет?

– Так бывает, – согласился я. – В городе. А в деревне все под одной фамилией живут. Иногда даже вся деревня.

...Ирина Петровна развешивала во дворе стираные белые халаты доктора. Она обернулась на наше громкое «Здрасьте» и ответила:

– Здрасьте. Чего орете?

– Скажите, пожалуйста, а где Ивановы живут?

– А у нас их полно. Вам какие нужны?

Тут мы немного растерялись. Откуда нам знать, какие нам Ивановы нужны? Да никакие.

Но план есть план. И я продолжил:

– А вы разве не Ивановы?

– Вот еще! – почему-то обиделась Ирина Петровна и скрылась в доме.

Вот и весь наш план. Но у Алешки тут же созрел другой:

– Заходим в любой дом, хоть к Ивановым, и спрашиваем: «А где здесь доктор живет? Фамилию мы, правда, забыли». А Ивановы отвечают: «А, вам доктор Петров нужен? Да вон в том синем доме с белыми наличниками».

Годится, почему бы и нет? И мы уже было направились к соседнему дому, как с дальнего края села примчалась, вздымая пыль, белая иномарка.

Она остановилась возле докторского дома, и из нее вышел наш старый знакомый – маленький гаишник, похожий на огородное пугало. Только он был сейчас не в милицейской форме, а в цветных штанах, вроде длинных трусов, и в футболке с чьей-то веселой физиономией. А половину его лица скрывали черные очки – как два блюдечка.

Он закрыл машину, пикнул сигнализацией и, не глядя на нас, прошел в дом доктора.

Само собой получилось, что мы с Алешкой присели на скамеечку, стоявшую под самым открытым окном. Нас из дома не было видно, а нам все было хорошо слышно.

– Здорово, лепила! – прозвучал нахальный голос мелкого пугала.

– Во, – шепнул мне прямо в ухо Алешка, – и фамилию узнали: гражданин Лепило.

Я потряс головой и приложил палец к губам.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – послышался насмешливый голос доктора. – С чем пожаловали? Как ваш насморк?..

– Не придуривайся, – оборвал его гаишник. – Держи. Здесь пятьсот баксов. И гони новую дозу.

– Она еще не готова, – ответил доктор, и мы услышали, как шелестят в его руке пересчитываемые доллары.

– Гражданин Ложкин, – шутливо, но с заметным раздражением сказал гаишник, – вы срываете нам мероприятие! Нельзя ли работать побыстрее? Мы вам неплохо платим.

– Гражданин Чашкин, – в тон ему ответил доктор Ложкин. – Этот препарат за два дня не приготовишь. Это вам не яичница.

– Поторопись, поторопись. Хороший куш нам светит. Хороший груз идет. Разбогатеешь, частную клинику откроешь.

– Где? – грустно спросил доктор. – В Пеньках? Тут клиентов мало, да и здоровые все.

Гаишник засмеялся противным голосом:

– А ты их больными делай. И лечи от сонливости.

Мы с Алешкой все время переглядывались и пытались понять – о чем же все-таки идет речь? Ответ был совсем рядом, мы это чувствовали, но никак не могли догадаться. Я – во всяком случае. Про Алешку не скажу, он у нас непредсказуемый. Аналитик.

– Ладно, будь здоров, – сказал гаишник. – Я поехал, сегодня нужно еще два фургона отправить... А кстати, что это за хмырь в монастыре бродит?

– Ученый. Архитектор. Монастырь восстанавливать будут.

– Да ты что! – взвизгнул гаишник Чашкин, пугало огородное. – Этого еще не хватало! Нет, это дело не пройдет. Я приму меры.

...Когда он вышел на крыльцо, мы уже были далеко от докторского дома. И как ни в чем не бывало шагали вдоль деревни.

– У него что, две фамилии? – вдруг спросил Алешка.

– У кого? – не понял я.

– Ну, у доктора.

– Почему – две?

– Ну как же: Лепило и Ложкин.

– Чудак! – засмеялся я. – Лепила – это на воровском языке означает – врач, доктор.

– Интересно, – протянул Алешка, – милиционер, а на бандитском языке разговаривает. Очень интересно.

И он глубоко задумался.

Архитектор Афанасий уже ожидал нас во дворе монастыря, сидя с трубкой на большом камне. Он был в куртке с капюшоном, с небольшой сумкой и коротким ломиком.

– Здрасьте, – дуэтом сказали мы и чуть было не добавили: «Скажите, пожалуйста, а где Ивановы живут?»

– Здравствуйте, коллеги, – архитектор прочистил трубку и встал. – Готовы? Не боязно?

Я ответил: да, Алешка – нет.

– Ну-с, следуйте за мной. И помните: без моего согласия – ни шагу в сторону, ничего руками не трогать, громко не визжать. Все ясно? Пошли.

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая