Скелеты в тумане - Гусев Валерий Борисович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая

Филя же, не обращая внимания на происходящее, подхватил оглобли волокуши и, как конь в упряжке, помчался в лес.

На самом его пути встал из-за черничного куста Алешка и, показывая ему под ноги, в ужасе завизжал:

– Змея!

Филя, как ужаленный, подскочил на месте, бросил оглобли и отпрыгнул в сторону.

Явление третье: те же и участковый инспектор дядя Андрей. Он вылетел из леса, как камень из рогатки. Врезал капитану ногой в пах, снова уложил приподнявшегося было Голландца и бросился к Алешке:

– Она не укусила тебя? – встревоженно спросил он.

– Кто? – невинно хлопнул Алеша глазками.

– Змея!

– Какая змея? – хитренько улыбнулся мой младший братец. – Никакой змеи не было.

– Молодец, – восхитился дядя Андрей и вернулся к своим обязанностям.

Но задерживать было некого – все участники неудавшегося нападения снова исчезли в лесу – зализывать раны и строить новые козни.

Папа подбежал к маме:

– Испугалась?

– Что ты! – сказала мама. – Так интересно было. Да я уже и привыкла.

– Ну семейка, – покрутил головой дядя Андрей, впрягаясь в волокушу.

И мы пошли дальше.

Дядя Андрей провел нас более коротким путем, и к середине дня мы вышли к морю.

Все наши корабли спокойно стояли на рейде рядышком, борт о борт. Охрана судов в лице Акимыча беззаботно дрыхла в катере на сиденье, укрывшись с головой милицейским полушубком.

– Шкилетов-то много видал? – спросил дед меня, когда его разбудили.

– Одного, – сказал я.

– О! Что я говорил? Боязно было?

– Не очень, – ответил я. – Он на цепи сидел.

– То-то! – откомментировал дед. – А как же!

Поговорили, в общем. Глубоко и содержательно.

После обеда мы погрузились, и наша боевая флотилия взяла курс на Дикой.

Когда мы туда пришли, парни все еще разбирали завал, пол-острова загромоздили камнями.

– Отбой воздушной тревоги! – пошутил дядя Андрей. – Всем по чарке водки жалую.

Парни окружили меня, стали расспрашивать, один даже попытался погладить меня по голове, но я увернулся. А потом вдруг все разом смолкли. Потому что к нам подошел папа... в новой обуви. Которая немного поистрепалась в дороге. И мне показалось, что теперь у всех троих парней возникло безотчетное желание погладить по голове не меня, а папу.

Один из них не выдержал, горько заплакал и стал разуваться. Другой остановил его, сбегал к катеру и разыскал под сиденьем пару запасных сапог.

Когда папа благодарно переобулся, Алешка опасливо собрал все остатки опорок и сбросил их в яму на месте раскопок.

А я к этой яме вообще не подходил. Меня даже тошнило от воспоминаний.

– Что ж, – сказал дядя Андрей, – пора прощаться.

– А как же! – встрял неугомонный дед Акимыч. – Меня моя Лоухи уж заждалась.

– Чтобы ухи надрать, – прошептал Алешка в сторону.

– Берданку я вам пока оставлю, – сказал участковый, – потом сдадите. А лодку «Чайку» заберу, обрадую владельца.

– А как же! – снова влез дед. – Она моего «Богатыря» на буксир возьмет.

– Сдам золото, – продолжил участковый, – и вернусь сюда, пиратов отлавливать. Они далеко не уйдут, солярки им надолго не хватит.

– А я, пожалуй, с вами схожу, – сказала мама и взяла папин рюкзак из-под золота. – Нам продукты нужны. Хлеба давно ни крошки, мука подмокла и гречка кончается.

– А как же! – поторопился Акимыч. – Бабка пирогов напечет – мужиков своих побалуешь.

Удачный сегодня день, подумал я, и золото нашли, и гречка кончилась.

Дядя Андрей еще о чем-то пошептался с папой, составил какую-то бумагу о найденном кладе и велел всем на ней расписаться. И мы пожали друг другу руки и разошлись по своим судам.

Катер (с самородком и мамой) в сопровождении «Чайки» взял курс на Лесозавод, а наша лодка – к месту прежней дислокации.

Когда мы поставили палатку, разожгли костер и уселись вокруг него, я понял, что наконец-то вернулся домой...

Утром на море пал туман – белый, густой, как сметана, – хоть ложкой набирай.

И мы полдня провели в лагере – пили чай и болтали у костра.

А перед обедом Алешка отправился на море – форт строить, как он объяснил. Чтобы пираты на МРБ к нам не сунулись.

Его долго не было, и я пошел посмотреть, чем он так увлекся. Оказывается, он уже наполовину сложил на берегу внушительную каменную стену. Алешка тут же стал мне указывать, какой камень куда положить, и, когда папа позвал нас обедать, вдоль линии моря возвышался «форт» с тремя бойницами.

– Здесь, – сказал Алешка, указывая на крайние амбразуры, – разместим по одному ружью...

– А в средней? – спросил я.

– В средней? – он задумчиво посмотрел на меня, прикидывая, стоит ли открывать мне свою тайну. – В средней будет секретное оружие.

– Какое? Твой револьвер, что ли?

– Бомбомет, – кратко отделался он и больше не сказал на эту тему ни слова...

– Так, – сказал папа за обедом. – Золото мы добыли, драгоценный камень у Алешки есть. Не сходить ли нам за жемчугом, чтобы маму порадовать?

– Лучше сковородку ей почини, – практично посоветовал Алешка. – Она очень рада будет.

– Успею, – отмахнулся папа. – Пошли на корабль. Здесь недалеко есть речка, может, там еще водятся раковины, посмотрим.

Мы взяли ружья, сумку для жемчуга, фляжку с водой и вышли в море.

Туман к этому времени рассеялся, стоял над морем хороший ровный ветер, и мы быстро дошли до места.

Это было еще то местечко! Я уже многое здесь повидал – на море, на земле и даже под землей, – но такая красота и во сне не приснится.

Во-первых, посреди моря торчала тоненькая острая скала – как кончик карандаша. Чертов палец называется.

– Во налетишь на такую! – испугался Алешка. – Одни дребезги останутся.

– Не налетишь, – сказал папа. – Он даже во время самого сильного прилива из воды торчит.

А во-вторых, в высоченной береговой скале была узкая щель, и папа, убрав парус, провел в нее лодку на веслах. И мы очутились будто в огромном молочном бидоне. Вокруг нас вздымались высоко вверх отвесные скалы. В одном месте в них словно какой-то неумелый великан пытался вырубить лестницу. Но очень неаккуратно – тяп-ляп, ступени получились кривые, разных размеров и форм.

– Раньше сюда впадала река, – сказал папа. – Здесь был красивейший водопад. И водилась прекрасная рыба, даже форель.

А сейчас по этим ступеням сочилась тоненькая одинокая струйка воды. И было сумрачно, как вечером, – только над головой сиял круглый кусок неба, ограниченный краями скал и деревьями, которые неизвестно зачем туда забрались.

Мы забросили якорь на одну из ступенек и сами перебрались на нее, начали карабкаться по «лестнице».

Высота была огромная, мы даже два раза отдыхали, пока добрались до верха. А когда глянули вниз, – дружно ахнули: так далеко-далеко легкой щепочкой лежала на синем пятне воды наша лодка.

Потом мы пошли вдоль берега бывшей речки, которая превратилась в чуть заметный ручеек, искали место поглубже. И нашли – там, где ему преградил путь завал из камней, вроде плотины, ручеек разлился довольно широко, и глубина была подходящая – папе почти до колен.

Он подтянул сапоги и долго бродил по воде, собирая раковины в сумку. Потом вывалил добычу на камень и стал осторожно вскрывать раковины ножом и выбрасывать их обратно в воду.

– Есть! – вдруг радостно воскликнул папа. – Жемчужина!

Мы склонились над его ладонью, в которой лежал небольшой круглый серенький камешек.

– Драгоценный? – с сомнением в голосе спросил Алешка.

– Не очень, – признался папа. – Но мама будет рада. – И честно добавил: – Наверное.

И стал оправдываться:

– Когда мы здесь путешествовали с друзьями, река была глубокая, и в ней было полно раковин. Я нырял за ними – я хорошо ныряю – и набрал целую горсть жемчуга.

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая