Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Телицын Вадим Леонидович - Страница 20

Свиньи колхозных ферм и совхозов в этой же зоне должны быть забиты. Мясо и сало необходимо передать воинским частям, колхозникам, рабочим в городах, госпиталях, больницах, ученикам ФЗО. Определенное количество свиней подлежит оставлению в этой зоне в живом виде для проходящих частей Красной армии. Птица колхозных и совхозных ферм в этой же зоне также подлежит раздаче в убойном виде воинским частям, колхозникам, рабочим.

В зоне 100–150 километров местные органы власти, по согласованию с военным командованием, сами принимают решение о том, какое именно ценное оборудование, погруженное в вагоны, должно быть уничтожено в эшелонах вследствие невозможности вывоза его. Такую директиву военным и местным органам власти надо дать потому, что у нас есть случаи, когда, например, часть эшелонов с ценнейшим грузом, погруженных во Львове, досталась неприятелю, так как этим эшелонам противник перерезал путь.

В зоне 100–150 километров от противника надо уничтожить все ценное оборудование на заводах, хлеб на складах, товары, которые не могли быть вывезенными при вынужденном отходе частей Красной армии.

Секретарь ЦК КП(б) Украины Хрущев»[104].

Ответ поручили готовить Алексею Николаевичу, а подписал его Сталин:

«10 июля 1941 г. Киев, Хрущеву.

1. Ваши предложения об уничтожении всего имущества противоречат установкам, данным в речи т. Сталина[105], где об уничтожении всего ценного имущества говорилось в связи с вынужденным отходом частей Красной армии. Ваши же предложения имеют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100–150 километров от противника, независимо от состояния фронта.

Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство советской властью, расстроить тыл Красной армии и создать, как в армии, так и среди населения, настроения обязательного отхода вместо решимости давать отпор врагу.

Государственный комитет обороны обязывает вас ввиду отхода войск, и только в случае отхода, в районе 70-верстной полосы от фронта увести все взрослое мужское население, рабочий скот, зерно, трактора, комбайны и двигать своим ходом на восток, а чего невозможно вывезти, уничтожать, не касаясь, однако, птицы, мелкого скота и прочего продовольствия, необходимого для остающегося населения. Что касается того, чтобы раздать все это имущество войскам, мы решительно возражаем против этого, так как войска могут превратиться в банды мародеров.

Электростанции не взрывать, но снимать все те ценные части, без которых станции не могут действовать, с тем чтобы электростанции надолго не могли действовать.

Водопроводы не взрывать.

Заводы не взрывать, но снять с оборудования все необходимые ценные части, станки и т. д., чтобы заводы надолго не могли быть восстановлены.

После отвода наших частей на левый берег Днепра все мосты взорвать основательно.

Склады, особенно артиллерийские, вывезти обязательно, а чего нельзя вывезти, взорвать.

Что касается эвакуации заводов дальше 70-верстной полосы, где прямой угрозы со стороны противника пока не имеется, то эту эвакуацию осуществлять заблаговременно, вывозя главным образом станки и прочее наиболее ценное оборудование.

Председатель Государственного комитета обороны И. Сталин»[106].

Взвешенный ответ на панические предложения остудил пыл Хрущева, а заодно заложил первый камень его нелюбви к Косыгину. «Доброжелатели» информировали его, кто подготовил текст депеши.

11 июля 1941 года постановлением Государственного комитета обороны СССР № 99 «Об эвакуации промышленных предприятий» при Совете по эвакуации создавалась специальная группа инспекторов, осуществляющих контроль за проведением эвакуации промышленных предприятий. Руководителем группы назначили А. Н. Косыгина. Сказались его организаторские способности, знание ситуации и умение принимать оптимальные решения[107]. Инспекторами Совета по эвакуации стали уполномоченные Совнаркома СССР: М. Д. Хломов, А. К. Горчаков, А. С. Болдырев, Г. А. Малявин; заведующие отделами ВЦСПС: A. П. Степанов, М. В. Бербасов, А. О. Алмазов (погибший при эвакуации Ростова), В. Т. Зубов; представители ЦК профсоюзов: К. А. Агаджанов, Б. В. Воженин, А. О. Асланов, М. И. Салтыков (также погиб при эвакуации Ростова); секретари и работники обкомов партии: Г. Е. Мельников, Я. А. Желинин, Е. М. Порошин, Г. М. Колосов, В. Ф. Гоголев, К. П. Воронин и другие.

^{Постановление ГКО СССР № 99сс «Об эвакуации промышленных предприятий». 11 июля 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 2. Л. 39]}

^{Максим Захарович Сабуров. 1940. [Из открытых источников]}

Алексей Николаевич знал каждого из инспекторов лично, доверял им и поощрял их инициативу. Гибель подчиненных переживал как личную трагедию.

16 июля 1941 года Совет по эвакуации был переподчинен Государственному комитету обороны, что заметно повысило его статус. А в поименном списке заместителей председателя совета А. Н. Косыгин занял первую строчку. За ним следовали: М. Г. Первухин, А. И. Микоян, Л. М. Каганович, М. З. Сабуров, В. С. Абакумов. Именно так, а не по алфавиту[108].

Это явственно подтверждало авторитет Косыгина в Совете по эвакуации.

Однако признание — признанием, но проблемы с эвакуацией стояли по-прежнему остро. Спустя почти месяц с начала войны Генштаб направил в Совет по эвакуации письмо, в котором отмечалось, что вывоз населения и ценного имущества, оборудования и материалов промышленных предприятий из прифронтовых районов до сих пор осуществляется с огромными трудностями. Все это, признавали военные, результат отсутствия заблаговременно составленного эвакоплана. Они предлагали совету подключить наркоматы к организации вывоза предприятий, заранее определив эвакобазы и районы для размещения эвакуируемого населения[109].

…Учитывая стремительно ухудшающуюся обстановку на фронтах, приходилось вывозить только наиболее важные агрегаты и комплексы. Ценность оборудования определялась двумя главными факторами: возможностью быстро развернуть его на востоке и пригодностью его для выпуска военной продукции. Причем перебоя в производстве боеприпасов и вооружений допустить было нельзя, а потому оборонные предприятия продолжали работать на старом месте до последней возможности. Очередность эвакуации промышленных предприятий зависела от конкретной обстановки на фронте, от значения их для оборонного комплекса.

^{Постановление ГКО СССР № 173 «О составе Совета по эвакуации». 16 июля 1941. Правка В. М. Молотова. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 5. Л. 150]}

Косыгин требовал, чтобы на местах контролировали комплектность при демонтаже и перевозке механизмов, станков и агрегатов. Эшелоны следовало формировать и направлять так, чтобы в пункте назначения можно было быстро развернуть предприятие. Притом учитывался порядок создания производства на новых местах: эшелоны должны были доставлять «блоки» для монтажа всей производственной цепочки в соответствующей очередности.

Этих правил начали строго придерживаться уже при переброске предприятий Наркомата тяжелого машиностроения и черной металлургии с правого берега Днепра[110] в начале августа 1941-го. Вслед за ними настала очередь предприятий химической, пищевой промышленности, боеприпасов. Вопросы эвакуации решались в тесном контакте с представителями Генерального штаба РККА. По настоятельной просьбе А. Н. Косыгина в Совет по эвакуации был введен заместитель начальника Главного управления тыла РККА генерал-лейтенант М. В. Захаров[111].